Турецкого эта мизансцена настолько позабавила, что он рассмеялся:
— Думай, что говоришь, Слава! Это я-то молодой? А ты попробуй спросить у Миши Камелькова или Алены Никитиной, каков я на их взгляд: знаешь, что они скажут? А скажут они буквально следующее: «Ох, уж эти старики! Всякие там Меркуловы, Грязновы, Турецкие». Нет уж, Слава, все мы в их глазах одним миром мазаны! Так что зря ты на Дениса огненные взгляды бросаешь!
— Ну ты бы еще мою дочь в качестве эксперта привлек, — вмешался Меркулов. — Дураки они, и Камельков этот, и Алена. Да они, поди, и Володьку Поремского, своего шефа, за старика держат, а тому, если не ошибаюсь, и лет-то то ли тридцать шесть, то ли и вообще тридцать пять!
— Точно, держат! — оживился Турецкий. — Сам слышал, как называли его стариком, в коридоре сплетничали!
— Вот видишь. А ты чего там расфыркался?! — Слава Грязнов снова грозно посмотрел на племянника.
— Да я ж совсем по другому поводу, просто своим мыслям, — пролепетал Денис. — И вообще, я, между прочим, моложе вас всех — и то еле сижу. Нет, дядь Сань, вы и правда потрясаете воображение!
— Но-но! — Турецкий нарочито сдвинул брови. — Польсти мне еще! А вообще-то, мои дорогие, вполне можно сказать, что нынешней ночью все висело на волоске. И если бы госпожа удача случайно не глянула в нашу сторону… Однако, как вы понимаете, радоваться рано. Давайте-ка к делу.
— И то правда, — кивнул Меркулов. — Если вы не против, на сей раз слово возьму я.
Против никто не был, и Меркулов придвинул к себе несколько листочков, исписанных его убористым, четким почерком — результат ночного бдения.
— Значит, перво-наперво то, что отсекается от нас с вами сразу по завершении следствия.
— Ясное дело, что отымут фактически все, — подал голос Турецкий, — и я даже догадываюсь кто. И кому ж передадут наш «Алмаз» в нашей любимой ФСБ?
— Успокойся, Саша. Пока генерал Макаров и пара его сотрудников всего лишь подключились. Ты не забыл, куда идут наши камешки? Ну а общаться с Моссадом, или кто там у них этим занимается, как ты понимаешь, нам по протоколу не положено.
— Что меня удивляет, — хмыкнул Грязнов, — так это то, что в Израиле, похоже, те же проблемы, что и у нас. Я имею в виду коррупцию. Если уж на левые алмазы позарилась хотя бы одна госфирма — считай, что там точно кто-то нагрел руки на дармовщинке. Ну или на дешевке!
— Вот пусть израильтяне с этим и разбираются, — улыбнулся Меркулов. — А насчет общих проблем… Забыл, сколько наших граждан успело туда переселиться?
Все, кроме Турецкого, который продолжал хмуриться, рассмеялись.
— Да надоело, Слав, — произнес он сухо. — Вся черная работа нам, зато набело, если дело того стоит, этих тут как тут жди. Ладно. И за то спасибо, что Макарову поручили, а не какому-нибудь хмырю продажному!
— Ну и я о том же. Продолжать можно?
— Давай.
— Следующий пункт — доблестный «спецназ». Слава, может, ты сам желаешь?
— Если коротко, — отозвался Грязнов, — то результаты опросов бизнесменов — владельцев ювелирных магазинов, которые пострадали от налетов, вполне удовлетворительные. А один из них вообще преподнес нам приятный сюрприз, сейчас поясню.
В общем, все они, а их пятеро, действительно примерно за месяц до ограбления выезжали за рубеж по весьма важным делам государственной важности, а с ними — очаровательная переводчица Танечка Монахова. Все пятеро не устояли перед ее очарованием, встречи продолжались и после возвращения в Москву. Но недолго. Роман прекращался по инициативе дамы дней через пять-семь после постигшего любовника несчастья. Все ли они каким-то образом догадались увязать свои отношения с любовницей и ограбление — не знаю. Но один увязал точно. Но сначала небольшое отступление… Как думаете, что прежде всего делает владелец ювелирного магазина, когда ему хочется преподнести презент даме сердца?
— Ведет в свой магазин и преподносит то, что ей самой приглянется, — вставил Денис.
— Точно! И в десяти случаях из десяти девушка приходит в неописуемый восторг от подаренной драгоценности. Но не Монахова! Наша умница всякий раз отказывалась от подарка чуть ли не с обидой: мол, она к нему со всей искренностью и любовью, а он, негодяй такой, ее чуть ли не покупает. Затем, приняв извинения, уверяла возлюбленного, что вообще согласилась приехать в магазин исключительно потому, что теперь его интересы — ее интересы, а его дела едва ли не важнее собственных. Не может ли она ему чем-либо помочь? В общем, в моем пересказе все эти господа выглядят полными дураками, но в реальности наша Таня, видимо, прекрасная актриса и умеет быть убедительной.
Ибо, посмеявшись над милой, невинной наивностью любовницы, все они между делом выбалтывали дамочке то, что ее интересовало, даже демонстрировали служебные помещения. Не говоря о системе охраны, режиме работы и прочее, прочее, прочее.
— Ты упоминал какой-то сюрприз, — не выдержал Турецкий.
— Ага! Сюрприз же заключается в том, что двое из бизнесменов, пострадавших от бандюков и Монаховой, оказались давними друзьями. Тот, что стал предыдущей жертвой, делился со своим другом не только деловыми новостями, но и сердечными. Особенно страданиями по поводу того, что самая очаровательная женщина из тех, что дарила судьба, его бросила; И главное — непонятно, почему.
Второй из друзей слушал первого вполуха, можно сказать из вежливости, Монахову никогда в глаза не видел, где она трудится, тоже не знал. Однако печальную повесть вспомнил, когда и сам сделался героем в точности такой же… Друзья встретились, сопоставили все факты, выяснили, что речь идет об одном и том же белокуром «ангеле» и… решили попытаться вернуть свои деньжата.
— Удалось? — насмешливо поинтересовался Денис.
— А ты как думаешь? Нет, конечно! Хотя подготовились они основательно, даже звукозаписывающей аппаратурой запаслись. Но для начала пригласили дамочку — точнее, заманили — на свиданку, решив прижать к стенке. Пленка зафиксировала неожиданное для ее мидовских знакомых богатство словаря мадам и предложение «попробовать доказать». Свою причастность к ограблениям она особо не отрицала, даже позволила себе поиздеваться над мужиками…
Бизнесмены пообещали ей «попробовать доказать» и отправились по своим делам. После чего буквально через пару часов одному из них пригрозили по телефону, напомнив об имеющейся у него семье, в частности об очаровательных двойняшках. А во второго — стреляли… Как я понимаю, специально не на поражение, для острастки. Семьей его не прижмешь, он холостяк. Затем и у него дома раздался звонок: мужской голос, заверивший мужика, что в следующий раз, если он не оставит свою бывшую даму сердца в покое, промаха не будет.
— Оба разговора, — добавил Меркулов, — тоже записаны бизнесменами на пленку. Покушение зафиксировано в милицейских протоколах, но хода делу в связи с заявлением пострадавшего не дано. Обе жертвы решили, что связываться с Монаховой себе дороже, тем более что этот бизнес для них, если вы не забыли, побочный, что-то вроде хобби. Они, кстати, тоже оба владельцы дорогущих коллекций старинных украшений, но это так, по ходу…
— Интересно, — сказал Турецкий, — что их сейчас заставило все это рассказать, да еще, как я понимаю, упомянутые пленочки отдать следствию?
— Во-первых, Саня, если ты не против, — вмешался Меркулов, — не «что», а «кто»: Володька Поремский расколол одного, который холостяк. Убедил, пояснив, что жертв не две, а больше… Ну этот уже уговорил своего друга… Кроме того, ребятушки, у Славы сегодня сюрпризов выше крыши. Сейчас вы узнаете, что обвинение в ограблении ювелирных — ничто по сравнению с тем, что еще грозит наше белокурой Жози… Собственно, мы могли бы ее арестовать хоть сейчас, если бы не необходимость усыпить бдительность генерала Березина… Давай, Слава!
— В общем, так, — Грязнов посмотрел на своих товарищей с гордостью, но, как выяснилось, не за себя. — Вот мы говорим: мол, народ у нас жадный, корыстный и чуть ли не подлый… А теперь слушайте внимательно. Медсестричку, ухлопавшую Регину Кац, помните?.. Ну сыщики из Новопеределкина для начала отыскали ту, которая делала Регине Михайловне уколы постоянно. Выяснилось, что девушка накануне получила телеграмму от матери, проживающей в Подмосковье: мол, приезжай срочно, слегла, чуть ли не при смерти. Она бы, конечно, для начала позвонила, однако мама ее живет без телефона, на самом краю области, в какой-то погибающей деревушке: до Солнечногорска ближе, чем до Москвы. Да и телефон у девушки ни с того ни с сего отказал — как выяснилось позже, кто-то перерезал провод… Девушка эта, кстати, хорошо была знакома с Юрием Березиным, вроде бы он к ней даже клинья подбивал.
И — надо же, какое совпадение, а? — когда выскочила рано утром из дома, возле нее как раз и тормознула машина нашего Юрика: куда, мол, спешишь? А спешила она к своей подружке, тоже медичке, попросить ту заменить ее на пару дней с пациентами. Добряк Юра немедленно предложил девушке утрясти ее дела: мол, все равно он тут, так зачем же ей терять драгоценное время, не дай-то бог, мама помрет»… В общем, девушка его поблагодарила едва ли не со слезами, сунула список своих пациентов и умчалась… Для того чтобы, едва приехав в районный центр и выйдя с вокзала, получить по голове столь увесистый удар, что очнулась уже в больнице…
