— Нет. Ты правильно поступил, что рассказал мне обо всем. А в остальном… Не думаю, что я имею право осуждать тебя. И твой Игорь, по-моему, не во всем прав. Ведь легко рассуждать о милосердии по отношению к преступникам, жертвами которых не был. И, извини, по-моему твой друг немного слюнтяй и непротивленец злу. А это не менее преступно, чем то, что делаешь ты. В конце концов, если ты так поступал, значит, так было нужно.
Глубоко затягиваясь, я хрипло выдавил:
— Знаешь, я в армии почти тридцать раз с парашютом прыгал. Ощущение первого шага в пропасть… Так сейчас я что-то похожее испытываю. Такая же сосущая пустота внутри, только во много раз страшнее.
Пошевелившись, Валя взяла из моей руки сигарету и затянулась.
— Одно могу тебе сказать: во многом я согласна с тобой. Но в чем-то ты все же перегнул палку. Я думаю, что тебе необходимо поговорить с Игорем, причем, чем скорее, тем лучше. Обещай мне, что сделаешь это завтра же… вернее, уже сегодня. Обещаешь?
Притягивая ее к себе, я коротко ответил:
— Да.
Она вздохнула с явным облегчением и погладила меня по лицу.
— Ну, вот и отлично. И знай, что ты очень-очень нравишься мне… мент. А сейчас давай спать, и не думай о плохом, хорошо?
Я кивнул и плотнее прижал девушку к себе. Если это еще и не было решением моей проблемы, то, во всяком случае, первый шаг на пути к ее решению я сделал. И это большая удача, что я встретил сегодня эту девушку…
Проснулся я раньше обычного, с ощущением какой-то тихой радости и приятным томлением во всем теле, чего не испытывал уже много лет. Я даже чувствовал себя хорошо отдохнувшим, хотя спал не более трех часов. Осторожно, чтобы не разбудить Валю, я выбрался из-под одеяла и, пружинисто соскочив на пол, трусцой побежал в ванную. Полчаса спустя, побритый, надушенный и облаченный в парадную форму, я вышел из дома, оставив для Вали записку и запасной ключ от квартиры на туалетном столике, в прихожей.
Погода была отличной, город выглядел удивительно свежим и чистым. Словом, все было почти прекрасно, и я даже промурлыкал себе под нос что-то легкомысленное из репертуара Апиной, покручивая баранку, хотя музыкальным слухом никогда не отличался. Оставив машину на стоянке и по дурацкой привычке не закрыв дверь, я пошел в управление.
В вестибюле суетился Плотников, несколько осунувшийся после бессонной ночи, но вполне бодрый и деятельный. Он, как дух, вился среди офицеров и сержантов, сверкающих сочными галунами и белоснежными аксельбантами редко надеваемых парадных мундиров, и традиционно о чем-то интригующе разглагольствовал. В сторонке ото всех стоял Манков, со снисходительной улыбкой посматривая на веселого и возбужденного капитана. По обрывкам фраз я догадался, что шло бурное обсуждение генеральского звания Доронина. Кстати, в толпе я заметил и Козлова, с палочкой в руке.
Сидевший в іскворечникеі на месте Плотникова лейтенант Агапов наклонился к залившемуся трелью селектору, выслушал приказание Доронина и, выглянув из окошка, окликнул Плотникова:
— Товарищ капитан! Приказано построить личный состав на внутреннем дворе.
Сергей кивнул головой и зычно прокричал:
— Выходи строиться!
Пять минут спустя все выстроились в каре на внутреннем дворике при управлении и замерли в ожидании появления Доронина. Он вышел пару минут спустя с кожаной папочкой в руке, сверкая шитьем новехонькой и еще не обмявшейся генеральской формы. Критически осмотрев его неказистую фигуру, я пришел к выводу, что Плотников был прав. И генеральская форма не делала шефа молодцеватым.
Плотников громко скомандовал, с особой тщательностью напирая на ірі:
— Смир-р-рна! Р-равнение на-середину!
Четко повернувшись, он вскинул руку к виску, процокал подкованными сапогами навстречу Доронину и, остановившись от него в двух шагах, строго по уставу отчеканил:
— Товарищ генерал-майор. Личный состав районного управления внутренних дел по вашему приказанию построен. Дежурный по РУВД капитан Плотников.
Вяло опустив от генеральской фуражки руку, Доронин, в сопровождении Плотникова не спеша обошел строй, придирчиво осматривая форму. Напротив меня он остановился и несколько секунд пристально разглядывал из-под насупленных бровей. Плотников, стоя у Доронина за спиной, скосил глаза на доронинские погоны, коротко, но выразительно глянул на мое плечо и подмигнул. Покосившись на Плотникова, Доронин вышел в центр площадки, открыл папку и, нацепив на нос очки, приказал:
— Капитан Манков. Выйти из строя.
Легкий ропот прошелестел по шеренгам и тут же утих под строгим взглядом Доронина. Манков вышел из строя, чеканя уставной шаг, и, повернувшись к нам лицом, замер в строевой стойке. Доронин неспешно зачитал, делая паузы после каждого предложения:
— Выписка из приказа N326/18 от 10.04.199… года министра внутренних дел Российской Федерации: і… За безупречную службу, высокий профессионализм и безукоризненное исполнение служебных обязанностей наградить капитана Манкова Евгения Викторовича знаком іЗа отличие в службеі I степени и присвоить ему звание імайорі досрочноі.
По рядам снова прошел легкий ропот, кто-то презрительно присвистнул. Не обращая на это внимания, Доронин пожал Манкову руку и, нацепив ему на грудь ікресті, коротко завершил процедуру вручения:
— Поздравляю… Встать в строй.
Еще раз козырнув и ответив іестьі, Манков вернулся на прежнее место. Если он и был рад новому званию, а, стало быть, и должности, потому что Доронин недолго теперь здесь задержится с генеральским званием, то умело скрыл это. Скорее всего, еще вчера узнал о повышении, не зря же по управлению ходят шепотки, что он любимчик шефа. В последние дни я не раз слышал разговоры, что Доронин явно вытягивает Манкова на свое место, и теперь его награждение и досрочное присвоение звания не без оснований было встречено в штыки. Ведь всем было ясно, что ібрызгиі полетели от операции с заложниками, к которой Манков имел довольно слабое отношение, как ни крути. Не то чтобы меня это задело, совсем нет, но выдвижение за чужие заслуги я все же считаю не совсем этичным.
Доронин тяжело обвел строй глазами и остановил взгляд на мне. Пробуравив меня хмурым взглядом, негромко скомандовал:
— Старший лейтенант Безуглов, выйти из строя.
Четко отпечатав строевой шаг, я вышел и остановился рядом с шефом, повернувшись к строю лицом. Доронин снова уткнулся носом в папку.
— Выписка из того же приказа. і…За решительные действия, смелость и находчивость при освобождении заложников и проявленные при этом выдержку и высокие профессиональные качества, наградить старшего лейтенанта Безуглова Валентина Андреевича орденом іЗа личное мужествоі и присвоить ему звание ікапитані досрочноі.
Вскидывая руку к виску, я отчеканил:
— Служу Отечеству!
В строю вдруг кто-то хлопнул, второй подхватил, и вскоре весь строй, вопреки всем уставным требованиям, аплодировал. Только я так и не понял, кому: министру, шефу или же мне? Доронин поднял голову, сорвал с носа очки и открыл рот от удивления. Потом, коротко усмехнувшись, махнул рукой и повернулся ко мне.
— Поздравляю, Безуглов. Хоть я и возражал, честно говоря, против ордена, чтобы не избаловать тебя излишествами, но, так или иначе, приказ министра есть, и награда твоя по праву. Поздравляю.
Он вынул из кармана колодку с орденом, проколол в моем кителе дырочку и прикрутил орден рядом со знаком іЗа отличие в службеі. Пожав мне руку, повернулся к строю и строго прикрикнул:
— Отставить аплодисменты! Театр, понимаешь, устроили.
Строй притих.
— Вольно. Разойдись. Дежурный, по расписанию.
Плотников старательно рявкнул:
— Вольно! Р-р-разойдись!
Едва только Доронин скрылся за дверью, меня обступили со всех сторон и стали дружески дубасить по плечам и спине. Стоически выдерживая довольно-таки ощутимые удары, я подумал, что может быть, не так уж все и плохо у меня, если ребята искренне за меня рады. А в их искренности, исходя из обилия ударов, сомневаться не приходилось. Плотников дубасил меня ретивее остальных и орал во всю свою луженую глотку:
— Ну, что я говорил, а? Литр с тебя, капитан. Водкой не отделаешься, коньячок гони!
Пробившийся ко мне Манков тоже хлопнул меня по плечу и предложил:
— Зайди ко мне, я тебе погоны новые присобачу.
Пожимая протянутые со всех сторон руки и не переставая улыбаться, я громко ответил, перекрывая всеобщий гвалт:
— Нет у меня погонов.
— Ничего, я тебе свои перешью, в самый раз будут. Они у меня почти новые.
Я кивнул головой.
Сверху прогремел голос Доронина:
— Дежурный, в чем дело? По какому поводу галдеж?
Выглядывая из окна на втором этаже, он нарочито строго шевелил усами, хотя глаза его при этом смеялись. Плотников взвился свечкой на месте и проорал:
