— Ты рассказывал об этом шефу Митчеллу?
— Нет. С той поры много воды утекло. Я не видел причины ворошить темное прошлое.
— Он все равно узнает.
Плечи Тони опали.
— Это было так давно.
— Он дотошный.
— Я заметил. Но нужно очень постараться, чтобы сделать вывод, что след к этому убийству тянется от того незначительного инцидента.
— Тогда почему ты ему ничего не сказал?
— В общем… я не хотел, чтобы знала Джинни Сью. Она милая девушка и могла все неправильно понять.
— Шеф не стал бы ей ничего рассказывать без необходимости.
— А ее нет, — продолжал настаивать Тони. — Просто Джинни Сью рассказала мне кое-что о жизни в Гранвилле. О гранвилльском «сарафанном радио». И в частности о том, что здесь все всегда узнается.
Кейт показалось, что это несколько пессимистический взгляд на вещи. Ведь не все становится известно местным сплетникам. Хотя…
— И если слух дойдет до нее…
— Думаю, она поймет, что это случилось задолго до того, как ты встретил ее.
— Да, однако ей будет неприятно, если придется стать объектом россказней.
— Значит, расскажи ей сам. Опиши все события, объясни, что все в прошлом. Открой ей правду.
Краска залила щеки Тони.
— Тони. Это ведь в прошлом, не так ли?
— Да. Я не знаю, почему вдруг решил пойти с Клодиной. Она не самая приятная женщина.
«Зато очень сексуальная, — подумала Кейт. — И любит быть в центре мужского внимания».
— Помнишь день, когда мы обедали все вместе? Джинни Сью тогда ушла почти сразу за тобой. Я хотел, чтобы она осталась, но она из местных, и я не знал, как бы она отреагировала на мое предложение. — Тони становился все пунцовее. — Поверить не могу, что рассказываю все это.
Кейт тоже не верила в то, что слышала, но точно знала, что ее щеки приобрели такой же цвет, как его.
— Вот. Клодина возникла передо мной, стоило мне войти в гостиницу после того, как я проводил Джинни Сью до машины.
— Подожди, но Клодина ведь ушла с шефом.
— Когда я встретил Клодину, его уже не было.
Почувствовала ли облегчение, услышав это, Кейт не разобралась.
— Она снова начала ко мне подкатывать. — Тони остановил рассказ и потер лоб. — Она… она затолкала меня в гардероб. Вся горела от нетерпения. А я был растерян, ведь мы только-только попрощались с Джинни Сью. И…
Кейт закрыла глаза.
— Прошу тебя, только не говори мне, что переспал с Клодиной.
— Нет. Но мы успели подняться ко мне в номер, прежде чем я пришел в себя. Клодина умеет уговаривать.
— Не сомневаюсь, — сухо заметила Кейт.
— Внутрь я ее не впустил. Но она стянула с меня пиджак и галстук и уже расстегивала пуговицы на рубашке, когда я остановил ее. В смысле мы находились в этот момент в коридоре. И когда я это понял, то, надо признаться, моментально остыл.
— А вас никто не видел?
Тони покачал головой:
— Я первым делом в этом удостоверился — осмотрелся, чтобы убедиться, что мы одни. Никого не было. Клодина к тому моменту разошлась, и я едва не бросился на нее. Так что пришлось себя унять, схватить пиджак и галстук с пола и открыть свою дверь. Клодина попыталась войти, но я захлопнул дверь у нее перед носом.
— Эх, Тони…
— Знаю-знаю. Только на полпути я понял, что не хочу путаться с этой дешевкой ради Джинни Сью, ведь у наших с ней отношений есть шанс. Да и… как бы это выглядело? Гордона убили, а я не знал, как еще отвязаться от нее.
— Тони, ты просто идиот. Не смей играть чувствами Джинни Сью. Несмотря ни на что, она моя подруга, и я никогда не прощу тебя, если ты разобьешь ей сердце.
Тони улыбнулся, и Кейт показалось, что это немного странная реакция.
— За последние двадцать четыре часа я слышу уже вторую угрозу.
— Какую еще угрозу? Я тебе не угрожала.
— Но ведь ты не простишь меня, если я разобью Джинни Сью сердце? Хотя это еще цветочки по сравнению с первой. Шеф Митчелл предупредил: если ты пострадаешь, а он узнает, что это произошло по моей вине, он собственноручно разорвет меня на клочки.
— Брэндон на самом деле так сказал?
— Да. И он не шутил. Крутоват на поворотах, этот ваш шеф полиции.
— Не крутоват. Просто он прямолинейный.
«Он и вправду ко мне неравнодушен или просто хорохорился?»
Кейт подозревала, что Брэндон Митчелл радел за всех жителей Гранвилля, хотели они того или нет.
«Зачем же тогда он хочет уехать?»
Тони с удивлением смотрел на нее и твердил:
— Кейт, Кейт, Кейт…
— Что?
Он только покачал головой.
Кейт оставила его жест без внимания. Сейчас важнее всего уговорить Тони рассказать обо всем шефу. Тогда у него могли появиться зацепки, помимо оранжевой шапки. И…
— Черт! До чего же мы глупые!
— Ты что-то придумала?
— Твой пиджак! Он лежал на полу!
— Да, она стянула его, стоя у меня за спиной.
— Тони, думай. Пиджак. Медаль в кармане. Суматоха с Клодиной. Пиджак на полу.
Тони с шумом втянул воздух.
— Ты знаешь, а мне даже в голову не пришло. Она могла выпасть, а Клодина ее подобрала. Такое вполне в ее стиле. Кейт, ты гений.
Кейт злобно посмотрела на него.
— Извини, но так и есть. Ура твоему мозгу. — Тони широко улыбнулся. Но улыбка почти сразу пропала, и его брови снова сошлись. — Но как это поможет? Она могла выкинуть медаль в ближайшую мусорную корзину или положить на столе регистратора, где ее мог взять кто угодно.
— А может быть, она ее и вовсе не брала. Твою медаль мог обнаружить совершенно незнакомый человек, — добавила Кейт.
— Круг замкнулся.
— Вот именно. — Кейт вздохнула.
Тони пил кофе и качал головой.
— Все равно не понимаю, зачем кому-то убивать тебя.
Кейт вспомнила вчерашнюю сцену в участке, и ей в голову вдруг пришло, что если люди склонны воспринимать события ошибочно, тогда причина может быть совершенно иной.
— Может, и не убивать. А просто попугать. А может, раз медаль нашли, то уже больше не важно, на кого совершать наезд. В качестве жертвы избрали меня, потому что я просто подвернулась. Может быть, охотились не за мной, а за тобой.
— Почему?
— Не знаю. Ты мне объясни.
Тони выглядел совершенно сбитым с толку. Потом уточнил:
— Хочешь знать, есть ли у меня враги среди любителей головоломок? Это абсурд.
— А есть?
— Нет. То есть… Гордон не любил меня. Но он уже умер.
— А Клодина? Тебе не кажется, что она может мстить за то, что ты э-э… недооценил ее преимущества?
— По-моему, ты городишь огород. — На губах Тони мелькнула улыбка. — Думаю, Клодине все равно. Ей что один, что другой… Лучше б я вообще с ней не встречался.
— А еще лучше взять и все рассказать шефу Митчеллу.
— И растянуть такое удовольствие на неопределенный срок? Нет уж. В конце недели мне надо быть в Техасе. Я веду тренинг для судей.
Кейт подумала, что он слишком оптимистично смотрит на вещи, если считает, что попадет на тренинг. С другой стороны, Брэндон вряд ли обнаружит еще какие-то улики в ближайшие двадцать четыре часа.
— Тебе надо было приготовить запасной план на случай чрезвычайных обстоятельств.
— Я не могу ничего отменить, уже слишком поздно. Я должен заботиться о своей репутации.
— Прости меня, Тони. За все. Ты согласился вести чемпионат только из вежливости. Не отрицай. Я знаю, что не смогла бы предложить тебе такую же оплату, как на известных чемпионатах.
Тони отмахнулся:
— Я только с удовольствием. И мне самому очень понравилось, если не считать убийств и обвинения в наезде. Джинни Сью просто прелесть, и я бы хотел с ней встречаться и дальше, но… — Он пожал плечами. — Не знаю. Все слишком сложно.
— И что теперь? Просто возьмешь и улетишь на закате? И больше не вернешься? Вряд ли это честно — так поступать с Джинни Сью. — «С другой стороны, Брэндон тоже однажды уедет. А это нечестно по отношению ко всем». — Не лучше ли просто рассказать ей правду и дать возможность решать самой? — «Впрочем, мне ли давать советы? Стоит сказать правду, как я тут же получаю по голове. Хотя знаю, что так нужно поступить».
— Думаешь, она поймет?
— Я просто уверена, — ответила Кейт. И подумала: «На самом деле понятия не имею».
Тони засобирался уходить. Кейт с Алом проводили его до дверей.
— Прошу тебя, крепко подумай о нашем разговоре, — сказала она напоследок и закрыла дверь.
«Все, хватит контролировать ситуацию. Свой долг я исполнила. Отныне никакого сотрудничества с полицией. Шпионка шефа. Предательница. Вот как меня называли. Я пыталась помочь и только настроила всех против себя. Ну, теперь с этим покончено. Хватит».
Кейт вошла в зал механических головоломок, где никогда не задерживалась надолго. Было бы лучше назвать его залом всякой всячины, потому что там находились разные головоломки, которым не нашлось места в других коллекциях.
