Однако, не могут же умереть абсолютно все? Однажды выйдя из проходной, Владимир Петрович стал свидетелем дорожно-транспортного происшествия. Иномарка, мчавшаяся на большой скорости попала в яму. От машины оторвалось колесо и покатилось по дороге. Сделав несколько причудливых пируэтов, оно ударилось в столб, отлетело от него и успокоилось у самых ног Владимира Петровича. Если бы колесо ударило человека, то тот наверняка был убит. Владимир Петрович на мгновение остолбенел.
— Эй, ты, чучело! — услышал он голос водителя автомобиля. — Что варежку разинул? Тащи сюда колесо!
Владимир Петрович поднял колесо и покатил его в сторону автомобиля. Перед покосившейся машиной стояли два короткостриженных верзилы и разглядывали автомобиль.
— Это ты крупно попал, — посочувствовал один верзила другому.
— Да, была машина и нет, — ответил тот.
— Не так страшен чёрт, как его малюют, — сказал Владимир Петрович, подкатив колесо.
— Ты чего, гегемон, сечёшь в этом? — спросил хозяин автомобиля.
— Вообще-то я инженер, — слегка обиделся Владимир Петрович.
— По мне хоть Папа римский. Ты понимаешь, что с аппаратом?
— Ничего особенного. Выбило шаровую опору, вот и всё.
— Так ты, что и починить сможешь?
— Надо запчасти купить.
— Никаких проблем.
Парень поднял руку и возле него сразу же остановились старенькие «Жигули».
— Слушай сюда, водила! — сказал хозяин иномарки высунувшемуся в окошко водителю, — возьмёшь академика, отвезёшь его в магазин и привезёшь назад.
Водитель жигулей хотел было что-то сказать, но ему у него в руке вдруг появилась купюра. Водитель посмотрел на неё, просиял и широко распахнул дверцу пассажира.
— Господин академик — прошу!
Для того, чтобы заменить шаровую опору у автомобиля прямо на дороге, Владимиру Петровичу понадобилось всего тридцать минут.
— И это всё? — удивился хозяин иномарки.
— Всё.
Парень полез в карман и достал несколько купюр.
— Возьми. Ты большего заслуживаешь, но у меня сейчас нет. Вот, возьми мою визитку. Позвони вечером.
— Я не могу позвонить, у меня телефон за неуплату отключили.
— Тогда я тебе позвоню. Какой у тебя номер?
Владимир Петрович написал на бумажке номер и отдал её парню.
— Вы тоже не позвоните. Я же говорю, что у меня телефон отключен.
Парень усмехнулся и сел в машину.
— Вам развал и схождение обязательно надо сделать, — сказал Владимир Петрович.
— Вот ты сам и сделаешь.
Иномарка рванулась с места и скрылась за поворотом.
Когда Владимир Петрович пришёл домой, его встретила радостная жена.
— Володя, а нам телефон подключили!
— Как подключили, у нас же задолженность?
Однако жена как будто не слышала его.
— Тебе какой-то Слава звонил. Кто это? Я такого имени от тебя не слышала.
— Если честно, я тоже не слышал, — ответил Владимир Петрович.
Муж вытащил из кармана деньги и подал жене.
— Что это? — не поняла она.
— Деньги.
— Деньги?
— Доллары.
— Доллары? Значит, в рублях это будет…
— Это будет очень много.
В это время зазвонил телефон.
— И вправду работает! — обрадовался Владимир Петрович.
Супруга подошла к аппарату и сняла трубку. Через мгновение она отняла её от уха и зажала ладонью микрофон.
— Это опять он, — прошептала она.
Владимир Петрович взял у жены трубку.
— Академик, ты про развал и схождение не забыл? — услышал он.
Судьба, которая практически уже почти раздавила семью Владимира Петровича, вдруг сжалилась над ней. Дома стали появляться деньги, которые хозяйка дрожащими руками принимала от мужа и прятала в шкафу под стопкой старых простыней и пододеяльников. Однако моральные шрамы, оставленные нищетой, остались. Всякий раз, когда Владимир Петрович покушает и отодвинет от себя тарелку, Ольга Сергеевна обязательно спросит его:
— Володя, тебе понравилось?
Муж обязательно хвалил жену, а та стыдливо прятала глаза и уходила. Владимир Петрович провожал супругу взглядом и тяжело вздыхал. Он помнил историю этих вопросов, и ему было стыдно, что он мужчина, который обязан добывать хлеб насущный в поте лица своего не мог в своё время выполнить своего главного предназначения. Увы, но муж ничего не мог изменить. Ему нельзя было переделать прошлое, он мог только лезть из кожи, чтобы хоть как-то существовать в настоящем. И он существовал. Каждый день он работал на заводе, где ему ничего не платили, а только начисляли зарплату, а после завода бежал к «новым русским» ремонтировать их автомобили, где ничего не начисляли, но отлично платили. Однажды на заводе за неуплату отключили электричество. Владимиру Петровичу, как и другим рабочим, ничего не оставалось, как идти домой. Дойдя до дома, он увидел свою жену, которая воровато оглядываясь, куда-то очень спешила. Владимир Петрович хотел окликнуть её, но почему-то не стал. Он, заинтригованный её таинственным видом, на небольшом расстояние шёл за женой, прячась от неё за угол всякий раз, как только она останавливалась и оглядывалась. Но вот она остановилась, огляделась и села на скамеечку. Она сидела долго, почти не шевелясь. Владимир Петрович наблюдал за женой из-за угла и никак не мог понять, почему она шла тайком, зачем оглядывалась, кого боялась? Ему уже надоело стоять, и он хотел было выйти, но неожиданно дверь соседнего дома открылась, и из неё вышел человек в белом переднике и высоким колпаком на голове. Безошибочно можно было определить, что это работник столовой или кафе, тем более, что человек нёс ведро из которого исходил столовский аромат. Человек выплеснул помои в бак и снова скрылся в дверях. Ольга Сергеевна быстро поднялась со скамейки и подошла к баку. Она по пояс нырнула в бак и стала быстро доставать оттуда объедки и складывать их в сумку. К горлу Владимира Петровича подкатился комок. Его чуть было не стошнило. Он скрылся за углом, чтобы не видеть эту отвратительную сцену. Вмешаться, обнаружить себя? Значит неминуемо поставить жену в неловкое положение, обидеть её. Пока он думал о том, что делать дальше, со стороны бака раздались крики и женский визг.
— Я тебе покажу, сучка, как на чужую территорию лезть!
— Это моя территория! Я уже месяц здесь работаю! — послышался голос жены.
— А вот получи!
Владимир Петрович выглянул из-за угла и увидел, как его жена отбивается от двух бомжей. Он хотел поспешить на выручку супруге, как завыла милицейская сирена. Бомжи, как по мановению волшебной палочки, исчезли, Ольга Сергеевна подбежала к баку, нырнула туда, вытащила оттуда связку грязных сосисок и убежала.
Владимир Петрович посмотрел на часы. Рабочее время заканчивалось, а это значит, что ему надо было бежать на халтуру — единственному источнику доходов. Подойдя к офису своих новых работодателей, Владимир Петрович увидел на асфальте осколки разбитого стекла. Неподалёку от входных дверей стоял изуродованный взрывом автомобиль, из проёмов окон клубился белый толи дым, толи пар, иногда в них можно было различить пожарных. Владимир Петрович стал искать глазами пожарные машины, но их не было. «Вероятно они во дворе, — подумал он». Зато со стороны улицы было полно милиции. Они образовали заслон и не пускали зевак к месту трагедии. Несколько человек в штатском опрашивали свидетелей. Владимир Петрович подошёл к толпе зевак и стал слушать, о чём они говорят.
— А почему скорых нет? — интересовалась любопытная старушка.
— Приезжали, — охотно отвечала ей собеседница. — Только скорая никому не понадобилась. Ведь теперь трупы возят на специальных машинах.
— Неужели никто не остался?
— Кто же после таких взрывах останется? Сначала рванули в офисе, а потом сразу же в машине. Никто даже вылезти не успел.
— Господи! — старушка перекрестилась. — Убивают теперь прямо среди бела дня!
Владимир Петрович понял, что он опять остался без средств к существованию. Повесив голову, он поплёлся домой.
Жена не рассчитывала на то, что муж придёт так рано и поэтому торопливо что-то готовила на кухне. У Владимира Петровича из головы никак не могла выйти картина остова взорванного автомобиля. Прийти в себя помог крик супруги:
— Вова, кушать готово!
Всё сразу встало на свои места. Владимир Петрович вымыл руки и прошёл на кухню.
— Что у нас сегодня? — спросил он.
— Сосисочки. Как ты любишь.
— Стоило только прозвучать слову «сосисочки», как сознание перенесло мужа к баку с помоями, где он наблюдал, как его жена вытаскивала грязные сосиски, которые даже в столовой не отважились подсунуть покупателям и выбросили на помойку. Тошнотный комок подступил к горлу и не миновать бы беды, если бы более значимое событие не перебило бы первое.
— Неужели никто не остался? — подумал он. — Неужели опять нищета? Нет, надо позвонить, не может так быть, должна же быть справедливость.
