что со мной. Ощущал тяжесть в груди каждый день. Я был несчастен. Мечтал об отце. Ненавидел мать. А теперь все иначе… Перевернулось… Вдруг это мой шанс избавиться от отравляющих жизнь чувств?
Я видела, как глаза Кости наполняют слезы.
– Тогда нам стоит присесть. – Я плавно взяла руку мальчика и усадила на ближайшую скамейку. – Я расскажу тебе все с самого начала.
Я поведала Косте историю матери, которую та хранила двадцать лет, и последний разговор с его отцом, смягчая некоторые из подробностей. Мальчик был еще слаб и болен, чтобы давить его жестокостью мира, кровожадностью родных по крови людей.
Костя слушал внимательно, не задавая ни единого вопроса. Я могла заметить только сменяющиеся эмоции на его лице.
– Твоя мама очень любила тебя, – подвела я итоги рассказа. – Прости ее за те неправильные поступки, что она совершала. Ни к чему держать зло на мертвых. Сохрани в душе только хорошее. Тебе еще жить и жить, а ее нога, к сожалению, больше не ступит на землю. Дорожи памятью, но иди дальше. Твоя бабушка очень ждет тебя домой. Вам следует сплотиться, а не отдаляться. Я знаю, что ты редко ей звонил из СИЗО. Но вы семья, родные люди, и больше у вас нет никого. Я не знаю, как ты теперь относишься к обретенному отцу…
– Никак, – перебил меня дрожащим голосом Костя. – Он для меня не существовал и не будет существовать.
– Понимаю… Просто не забывай о том, что в твоей жизни были, есть и будут люди, готовые помочь, принять и понять. Знаю, что тебя переполняют боль и сожаления, но не стоит спускаться в пучину вновь. Тебе дали шанс начать по новой. И как бы грубо ни звучало – но не просри этот шанс.
Костя схватил мою руку и сильно ее сжал, но я не стала отдергивать ее.
– Что мне делать дальше… – Мальчик уже не видел ничего сквозь слезы, он мотал головой из стороны в сторону, стараясь отогнать подкатившую к глазам влагу.
– Я не хочу и не буду брать ответственность за твою жизнь – ты уже взрослый. Лишь могу дать пару советов.
Костя пронзительно взглянул на меня, требуя помощи.
– Тебе нужно время, чтобы разобраться в жизни. Поэтому первым делом следует взять академический отпуск в университете. После, так как ты стал собственником дома в селе Видное, продать его. Отдать долг за наркотики, советую сделать это через приятеля Сережу. Деньги следует передать незамедлительно, чтобы не рисковать лишний раз жизнью и здоровьем. Кто знает, на что способны эти люди? Ну и последнее – уехать в Кашин к бабушке. Прожить там год в родной, знакомой среде, восстановить здоровье и дальше решить, чего хочется от жизни. Вернуться на учебу, остаться в Кашине – там дело за тобой.
Костя отпустил мою руку и утер скатывающиеся по щекам слезы.
– Так я и поступлю.
– Надеюсь и верю, что у тебя все получится. – Я ободряюще улыбнулась мальчику, поднялась со скамьи и поспешила к скучающей у входа в следственный изолятор троице, Костя зашагал за мной.
– Татьяна, спасибо вам за все. Вы спасли меня от тюрьмы, рассказали мне все, дали дельные советы.
– Костя, мой вклад в твое спасение, несомненно, велик, – усмехнулась я. – Но вся четверка людей, встречавшая тебя после освобождения, совершила немало поступков, чтобы добиться твоей свободы. Одна Наташа чего стоит. Если бы не она – меня бы тут не было. Соня и Кирилл сократили твои муки в разы. Без них я могла и не справиться.
Мы вышли из тени деревьев сквера и увидели оставшуюся компанию. Наташа болтала по телефону, видимо, с сыном или мужем, а Соня, выпуская дым изо рта, и Оса, не спускающий с собеседницы глаз, нежно ворковали поодаль, но, заметив наши с Костей фигуры, отодвинулись друг от друга в стороны.
– Вот и наши пропащие, – задорно хмыкнул Оса.
Наташа моментально попрощалась с абонентом и воскликнула радостно:
– Костя, нас уже ждут на ужин. Как ты относишься к лазанье?
– После пищи в изоляторе я готов съесть что угодно, – буркнул мальчик. Его глаза еще были красными от слез.
– Замечательно. Тогда прощайся, и я буду ждать тебя в машине.
Наташа оперативно обежала каждого из собравшихся, приобнимая и целуя в щеку. Я в ее списке стояла последней. Когда она захватила меня в объятия, то прошептала:
– Давай созвонимся еще вечером, хорошо?
– Обязательно, – выпалила я, выдыхая последний оставшийся в легких воздух. Настолько крепко Наташа меня сжала.
Через мгновение подруга оказалась в «Форде», а Костя остался стоять столбом.
– Я хочу еще раз поблагодарить вас, – начал мальчик. Чувствовалось, что ему не хватало слов выразить признательность.
– А мы были рады помочь. – Оса протянул Косте ладонь для рукопожатия. Мальчик с зажатой улыбкой протянул кисть в ответ.
– Если тебе в ближайшие дни понадобится помощь, то я на связи. – Соня взяла Костю за плечо и легонько сдавила его.
– Хорошо, – мальчик снова покраснел. – Ладно, тетя Наташа ждет.
Костя уже почти развернулся к машине, когда я его окликнула:
– Костя, помни мои слова. И держи хвост трубой.
– Буду. – Мальчик скривил лицо от отчаяния, задержал взгляд на нашей троице, а после спешно отвернулся и направился к автомобилю.
Глава 25
– Когда ты уезжаешь? – нарушила тишину Соня.
– Завтра в двенадцать тридцать шесть.
– Оу… – Пронина приподняла левую бровь. – Тогда приглашаю на прощальный ужин. Что думаешь о пасте болоньезе?
– Я за. Успела уже проголодаться, да и обеда у меня не было.
– Вот и славно! За полчаса приготовлю.
– Ты же присоединишься? – обернулась я к необычно молчаливому Осе.
– Конечно, я думал, что это даже не обсуждается, – фыркнул он.
– А где твоя «вишенка»? – шутливо спросила я, оглядывая стоянку.
– Ну…
– Мы на моей тачке приехали, – перебил Соню Оса. – Вон стоит черный «Ниссан».
– Ммм… – промычала я, покосившись на Пронину, лицо которой было залито краской. – Поехали тогда. А то магнитолу
