на Каргополову. – Мама Света считает, что этот человек не остановится, пока не убьет и меня тоже.
– Мы ему не позволим, – твердо пообещала следователь, – но вы пока посидите все же дома, Виктория Павловна. Тетя ваша в безопасности, а вы не подставляйте свою шею под лезвие чужого скальпеля, хорошо?
И Вика кивнула.
Она поймала себя на том, что боится идти домой. Кружила у здания прокуратуры и никак не решалась отойти в сторону, словно это место было самым безопасным.
«Надо в руки себя взять, так ведь с ума можно сойти, – думала Вика, снова и снова возвращаясь к зданию прокуратуры. – Со мной ничего не случится. Каргополова пообещала, что мою квартиру возьмут под наблюдение, что никаких посторонних рядом не будет. Надо просто поймать такси и поехать домой. Да. Такси…»
Она решительно свернула к проезжей части и подняла руку. Машина с желтыми наклейками затормозила рядом практически сразу. Вика назвала адрес и забралась на заднее сиденье, почувствовав себя в относительной безопасности.
Водитель оказался пожилой, молчаливый, в машине играла негромкая музыка – что-то очень старое, смутно знакомое, и это помогло Вике окончательно расслабиться.
– Хотите, я вас провожу? – вдруг спросил водитель, когда она уже рассчиталась и открыла дверь, чтобы выйти.
– Зачем? – удивилась Вика.
– У вас лицо как у перепуганного ребенка, мне показалось, вы чего-то боитесь.
– Нет, что вы… вам показалось, – с запинкой пробормотала Вика. – Спасибо, я сама.
Она выскочила из машины и опрометью бросилась к подъезду.
«Я точно сойду с ума, – думала она, поднимаясь по ступенькам. – Начну шарахаться от любой тени, от любого звука за спиной. Буду спать со светом, бояться выходить из квартиры… когда же это закончится?»
В сумке зазвонил мобильный, но Вика не сняла трубку до тех пор, пока не вошла в квартиру и не заперла за собой дверь, для верности накинув еще и весьма раритетную цепочку, от которой мама Света никак не желала отказываться.
Проделав все эти манипуляции, она вынула телефон и увидела на экране незнакомый номер.
Неизвестный абонент был настойчив, трель звонка не умолкала, пришлось ответить:
– Алло.
– Виктория Павловна, что же вы трубку не берете? – раздался голос Каргополовой, и Вика с облегчением выдохнула:
– Это вы, Полина Дмитриевна… извините, я по лестнице поднималась, видимо, не сразу услышала.
– Вы дома, все в порядке?
– Да…
– Значит, ситуация такая. У вашего дома дежурит наш сотрудник, его машина припаркована напротив вашего подъезда, белая «Камри», видите?
Вика выглянула в кухонное окно и увидела машину, о которой говорила следователь.
– Да, вижу.
– Это я к тому, что можете спокойно заниматься своими делами, главное – далеко от дома не уходите пока и избегайте знакомств – любых, с мужчинами, с женщинами – неважно. Просто не вступайте ни с кем в разговоры, по возможности посидите пока в квартире. Вы меня поняли?
– Да, но… мне хотя бы продуктов каких-то купить нужно, меня ведь столько времени не было…
– Завтра с утра сходите, но постарайтесь выбрать магазин рядом с домом.
– Я поняла. Спасибо…
– Не за что. Спокойной ночи, Виктория Павловна.
– Спокойной ночи, – автоматически ответила она, положила мобильный на стол и прислонилась к стене.
Осознание того, что рядом есть кто-то, знающий, что делать в критических ситуациях, немного ее успокоило. Завтра с утра она сбегает в магазин, а потом займется уборкой. Маме Свете теперь можно позвонить по телефону, объяснить причину, по которой Вика пока не сможет к ней прийти, она, конечно же, поймет и не обидится.
Ночью ей вдруг приснился Максим. Он смотрел на нее в упор, чуть склонив по привычке голову на левое плечо, а по шее справа у него текла кровь.
«Зачем ты меня убила, Викуля? – спрашивал он, не шевелясь и не меняя позы. – Да, я поступил с тобой отвратительно, но убивать-то меня зачем было?»
Кровь хлынула, заливая оранжевую футболку Максима, а Вика вскочила от собственного крика, зашарила рукой по стене в поисках выключателя, хлопнула по ней изо всех сил и, когда мягкий свет бра осветил кровать, поняла, что это был сон.
– Боже мой… боже мой… – прошептала она, вцепляясь в волосы. – А что, если я действительно его убила, просто не помню? Но ведь психиатр сказал, что я здорова… и что не делала этого… тогда почему Максим… почему он вдруг приснился? Ни разу не снился до этого, даже в камере не снился, и вдруг сейчас…
Она выбралась из постели, пошла в кухню, включила там лампу над столом и щелкнула кнопкой чайника. Часы над холодильником показывали половину пятого, за окном было еще темно. Белая машина по-прежнему стояла на парковке, и, приглядевшись, Вика увидела, что сидящий в ней человек курит – мелькал огонек сигареты.
«Вот работа… тоже ночами не спит», – подумала она, насыпая в чайник заварку.
Устроившись за столом, Вика обняла ладонями большую белую чашку, расписанную красными маками – это была любимая чашка Светланы Александровны, и уставилась в календарь на стене.
Она не представляла, сколько времени ей придется провести взаперти, как она справится с таким напряжением. Если в самом начале, еще в беседе с теткой, разговоры о грозящих неприятностях казались Вике надуманными, то после визита в прокуратуру она перестала воспринимать их как плод беспокойства мамы Светы. Человек, убивший уже пятерых, реально существует, и если все так, как говорила тетка, то у Вики есть шанс пополнить этот страшный список.
Она пыталась представить себе, кем может быть этот человек, что произошло в его жизни, если он решился мстить таким ужасным способом, но никак не могла сделать этого. Ее воспитывали пусть и неродные, но любящие родители, у них не было больших денег, но зато были принципы и представления о том, что можно, а что нельзя, как правильно, а как – нет, и все это вкупе с огромной любовью они отдали Вике. А человек, взявший в руки скальпель, возможно, был одинок и несчастен и во всех своих бедах винил людей из прошлого, считая, что это они отняли у него все.
Наверное, так и было… но кто этот человек? Где его искать? Как его остановить? Этого Вика, конечно, не знала, да и знать была не должна. Ее дело сейчас – затаиться, как просила следователь, и просто выжить.
Борис открыл глаза, потянулся и скосил глаза вправо, где на второй подушке, раскинувшись, крепко спала Алиса.
Оказалось, что не так уж она строга и неприступна, как хотела показаться, и вчера после непродолжительных уговоров согласилась пойти
