всего года три. И мы не так уж прям общаемся с отцом… В общем, я особо не интересен журналистам.
— И слава богу!
— Это точно. Ты, вроде, собиралась угостить меня чем-то?
Мне понравилось, что Клим не ломается и ведет себя так, будто мы знакомы уже тысячу лет. Хотя где-то свербела мысль: не будь он таким симпатичным, я решила бы, что он просто плохо воспитан. Если он так же панибратски будет держаться с Артуром, то нас всех ждут большие проблемы. Конечно, Логов не вправе запрещать мне встречаться с кем-то или приглашать домой гостей… Но у него имеются рычаги влияния — в следующий раз он просто не станет привлекать меня к расследованию, если начну пренебрегать его мнением, и я взвою первой.
Но Климу удалось не разочаровать меня.
Я еще не успела достать противень, как приехали Артур с Никитой. Когда они вышли из машины, Моника чуть с ума не сошла от радости. Правда, у нее это проявлялось так: собака медленно подошла и ткнулась мордой в колени Артура.
— Привет, моя красавица. — Он погладил ее и чмокнул в лоб.
Меня он так не приветствовал…
— У нас гость, — предупредила я с крыльца, чтобы их не хватил удар.
Артур мигом изменился в лице:
— Кто?
— Мой друг.
Я назвала только имя, которое уже было ему известно, и Артур кивнул:
— Спаситель юных дев?
— Вроде того…
Мне не понравилось, что это прозвучало во множественном числе, как будто Клим каждый день отправлялся на подвиг.
— Познакомишь? — усмехнулся Артур. — Или ты его уже спрятала подальше?
— Ничего подоб… — начала я и вдруг обнаружила, что Клим вышел на крыльцо.
Сейчас он выглядел подтянутым и серьезным, никакой улыбки, никаких распахнутых объятий.
— Здравствуйте, Артур Александрович, — он чуть наклонил голову — еще не поклон, но уже точно проявление уважения.
Потом его взгляд переместился на лицо Никиты, и я замерла, ведь любой намек на торжество мог больно ранить моего старого друга. Сама я на Никиту старалась не смотреть. Обижать его мне совсем не хотелось, и я была бы просто счастлива, если б он тоже научился видеть во мне сестру…
Но Клим кивнул точно так же:
— Никита? Рад познакомиться.
Кажется, они оба оценили то, как Клим держался. Я поняла это, когда Артур, поднявшись на крыльцо, первым подал ему руку:
— Добрый вечер, Клим. Будь как дома.
Может, Никите и хотелось пробурчать: «Но не забывай, что в гостях», только он удержался и лишь молча пожал протянутую руку.
А минут через десять мы все уже сидели за столом, и я таяла от радости, любуясь тем, как все трое уплетают приготовленное мною мясо.
— Как тебе удавалось столько времени скрывать свой кулинарный талант? — поддел Артур и подмигнул Климу: — Ты заходи почаще… Хоть нормально питаться начнем!
— Правда, Саш, очень вкусно, — проговорил Никита с набитым ртом и для убедительности трижды кивнул.
От их похвал у меня так поднялась самооценка, что я решила и завтра удивить их чем-то…
Не раздувая тайну на ровном месте, Артур увлеченно, как мальчишка, рассказывал о задержании владельца машины:
— Дома его не оказалось, и мы с Никитой рванули на стройку, где тот парень работает, — соседи подсказали. И что ты думаешь, этот шустрик, как узнал, кто его ищет, полез на подъемный кран!
— Прыгнуть собирался?
— А черт его знает! Но крановщик оказался тяжеловесом и выдавил нашего чахлика на землю. Где Поливец его принял в жаркие объятья!
— Даже представлять не хочется, — призналась я.
— Мы потолковали прямо на стройплощадке. И хотя были предельно вежливы… Правда же, Никита? Парень наш развесил сопли и начал клясться, что просто не смог отказать двоюродному брату, который попросил его поработать водилой. Якобы этот кузен не раз выручал их семью деньгами, а у нашего верхолаза сестренка — инвалид детства и все такое, обычный набор.
Артур не назвал ни одного имени — осторожничал. И правильно делал, мы ведь уже не раз прошли: доверять нельзя никому. И то, что мне неистово хотелось верить Климу, еще ничего не значило.
— В общем, наш парень согласился помочь. Но якобы он ни сном, ни духом не знает, кто руководил операцией из банка. Возможно, если он действительно «шестерка», а не прикидывается… Говорит, что брат особо не посвящал его в детали. И правильно делал, судя по тому, как он с ходу раскололся. Поливец даже брови сдвинуть не успел… Прекрасного кузена наши ребята уже взяли, утром допросим.
— Обалдеть! — искренне воскликнул Клим. — Какая у вас работа интересная… А к вам никак не попасть после Института физкультуры?
— Ты там учишься? — только сейчас я сообразила, что не знаю этого.
Наспех кивнув, он опять начал пожирать глазами Логова:
— Может, сначала в полицию пойти?
— Может, — равнодушно отозвался Артур. — Но я бы на твоем месте этого не делал… Вот если б мне сейчас было как тебе — двадцать?
— Двадцать один…
— Вот именно. Я выбрал бы нормальную жизнь. Без всей этой сволоты, с которой приходится встречаться изо дня в день. Без уродов, которые до смерти насилуют своих детей… Без девочек, перерезающих горло «папикам», которые купили их за копейку… Без… Ну, в общем, ты понял, да?
Мне вдруг очень захотелось это узнать:
— А чем бы ты занялся, если б тебе сейчас было двадцать лет?
Артур перевел на меня взгляд, и только сейчас я заметила, до чего он устал, хоть и пытается бодриться ради меня. Под глазами набрякли мешки, и кожа стала казаться серой.
— Я уехал бы к морю, — он улыбнулся мне краешком рта. — Помнишь тот дикий пляж возле Евпатории? Вот такой уголок нашел бы. Завел бы собак… Разбил садик. Ловил бы рыбу.
— Собаки не едят рыбу, — мне еле удалось произнести это связно, так вдруг свело губы.
Артур кивнул:
— Верно. Я продавал бы ее и покупал им мясо. — Он рассмеялся. — Или приучил бы их есть рыбу вместе со мной! Мы ведь со многим миримся ради тех, кого любим, правда?
— Вы заскучали бы от такой жизни, — усомнился Никита.
Мне захотелось зажать ему рот ладонью. Он не понял. Они оба не поняли, о чем говорит Артур…
* * *
— Поедешь с нами, целее будешь, — объявил Артур после завтрака.
От того, что Сашка так и просияла, у него тепло заволновалось сердце: она еще с нами! Не готова отказаться от всего на свете ради этого футболиста, что приходил вчера… Неплохой парень и симпатичный, но разве он стоит целого мира? Невероятного Сашкиного мира, сотканного из придуманных историй и настоящего горя. Что Клим
