только около трех дня. Если честно, ехать вообще никуда не хотелось, ни к Ифанидисам, ни на дурацкую вечеринку в компании аллигаторов, устала и вымоталась зверски. Хотелось одного — принять душ и лечь спать. Чтобы проснуться уже в новом году, окончательно оставив в старом свое прошлое, ту жизнь, из которой ее так легко вычеркнули самые близкие люди…
Прошлые люди.
Но близкий человек из настоящего и слышать ничего не хотела о здоровом и спокойном сне своей названой сестры. Алине было велено собраться и сусликом сидеть у двери в ожидании звонка от водителя присланной за ней машины. Отговорки не принимаются, если запрется в квартире — водителю разрешено выломать дверь и доставить упрямицу пусть даже и в багажнике.
Ехать в багажнике, а потом еще и входную дверь чинить Алине не хотелось, так что пришлось в темпе принять душ, надеть купленное платье, слегка подкраситься и отправиться в гости к своей новой семье.
Вот только ошиблась она.
Ни о каком гостевании и речи не шло, происходящее скорее напоминало старую программу канала СТС “Снимите это немедленно!”. Снежана в подростковом возрасте являлась фанаткой этого шоу, Алину же в силу малолетства никто не спрашивал, она вынуждена была смотреть.
Девочка и представить не могла, что когда-нибудь окажется в роли одной из несчастных и обижаемых (как девочке тогда казалось) героинь этого действа.
Сейчас ее никто обижать не собирался, но и спрашивать ее мнения — тоже. Дора и приглашенные названой сестрой визажистка на пару с радужным стилистом взялись за дело всерьез. Зеркало в комнате Доры развернули к стене, чтобы Алина не увидела результат их стараний раньше, чем они закончат.
И не сбежала от своего счастья.
Глава 34
— Да ладно, доктор, я все понимаю, — Светлана через силу улыбнулась, пытаясь «держать лицо», — не надо меня успокаивать. Если честно, то, что вы делаете, намного хуже.
— Что именно я делаю, позвольте уточнить, и чем это хуже? — пожилой врач снял очки и помассировал переносицу.
— Вы пытаетесь дать мне ложную надежду, а это намного хуже, чем принятие неизбежного — я скоро умру. И мне надо с этим смириться, подготовиться, что ли.
— К смерти готовиться не надо, ей, смерти, безразлично, готовы вы к ней или нет. — Врач вернул очки на привычное для них место, что-то написал в блокноте. — И я вас не успокаиваю, ваша нервная система вне моей компетенции, я онколог, а не психотерапевт. Да, опухоль у вас расположена очень неудачно, такие операции у нас в стране не делают, увы. Но в Израиле — делают, причем довольно успешно, процент пациентов в ремиссии очень высокий. Оперирует мой сокурсник, я уже отправил ему на электронную почту результаты вашего обследования, и Миша сегодня утром мне позвонил и сказал, что готов вас принять у себя в клинике, но надо поторопиться, пока опухоль не дала метастазы.
— И… — держать лицо больше не получалось, оно, лицо, задрожало и, казалось, растеклось вместе с хлынувшими из глаз слезами. — И я… я не умру?
— Миша очень постарается, чтобы вы остались с нами, — еле заметно улыбнулся врач. — Но стопроцентной гарантии, как вы понимаете, никто вам не даст. Ну и… — оторвал листок из блокнота и протянул его Светлане. — Вот. Стоимость операции. Чем раньше вы сможете оплатить, тем больше вероятность вернуться к прежней жизни и к семье.
Светлана какое-то время смотрела на листок, надеясь, что цифры на нем ошибочны, просто искажение из-за слез. И что нолик там лишний. Но увы…
Ее жизнь стоила двести тысяч долларов.
Таких денег у нее нет, конечно, но ведь она не одна, правда? Снежана квартиру продаст, потом у Игоря можно в долг попросить, ну и Иннокентий со своей кубышкой на черный день за сдачу квартиры — вместе должны собрать, обязательно!
Ну а как иначе? Они же близкие люди.
* * *
Только бы не беременность, пусть что угодно, но не это! Иначе вся его вновь такая удобная, такая устроенная жизнь вместе с грязными памперсами в мусорное ведро полетит, а оно Кеше надо?
Но и жить в одной квартире с орущим младенцем не надо. А уж выплачивать на его содержание деньги — тем более не надо! Что? Не факт, что Света на алименты подаст? Да прям, нашли благородную! Подаст, обязательно. Но он заставит ее перед этим побегать, потребует тест на отцовство, опозорит. А то ишь, придумала тоже, рожать в ее возрасте! Мало ей двух взрослых девок? Ну хорошо, одна осталась, но ведь она, дочь, есть? Зачем еще? Типа Алину вернуть? Бред.
И вообще, о нем Светка подумала? Куда ему теперь? Выгнать квартирантов? Не вариант, там деньги хорошие ежемесячно. Да и неохота одному, нажился уже, от одной мысли о пельменях тошнит. Короче, если Светка сейчас скажет, что беременна и будет рожать, он сделает вид, что рад, а сам начнет потихоньку новую удобную женщину искать.
Главное, чтобы сказала уже, прямо, а не тихарилась, бегая по врачам и сдавая анализы. Думала, он не замечает! Это надо быть или слепым, или идиотом, чтбы не заметить бледность, синяки под глазами, тошнит без конца, об интимной жизни и речи не идет почти месяц, а он, между прочим, здоровый молодой мужчина, ему секс необходим!
Пришлось вчера серьезно поговорить на эту тему, прямо спросить, что происходит. Светка и разревелась, как дура, обниматься полезла, благодарить за то, что он заметил, как ей плохо. Сказала, что прошла полное обследование, сегодня идет к врачу за окончательным вердиктом. К какому именно врачу, говорить отказалась, пообещала все объяснить вечером.
О, замок щелкнул. Ну наконец-то! Он как раз доел все оладьи, что Светка на ужин напекла. Кстати, а она что есть будет? Или это был ужин на двоих? Ну так предупреждать следует, а то он задумался и не заметил, как все съел.
На кухню заглянула Светлана:
— Сейчас руки помою, поужинаю и поговорим.
Увидела пустое блюдо из-под оладий, тяжело вздохнула и молча вышла. Послышался плеск воды. Бутерброды ей сделать, что ли? Проявить заботу, как раньше? Превентивно, так сказать,
