Ознакомительная версия.
– Самая ближняя цель – квартира. Туда заскочим.
– Сколько еще ехать?
Отрадов глянул на спидометр, потом на часы и бросил:
– Через четверть часа будем на месте.
Так и вышло: спустя пятнадцать минут они парковались у Аниного подъезда. Пока Сергей пристраивал машину между большущим сугробом и забором, Петр смотрел на окна квартиры. Света не было. Подъездные оконца тоже были темны – видно, опять кто-то вывернул все лампочки.
– Фонарика нет? – спросил Петр у Сергея.
– Есть, но искать долго. Пойдем так, я в темноте, как кошка, вижу, доведу…
Они вошли в подъезд. Поднялись на четвертый этаж: Сергей ступал уверенно, будто на самом деле обладал кошачьим зрением, а Петр – спотыкаясь и боясь кувыркнуться. На нужной площадке было светлее, на бетонном полу в граненом стакане стояла зажженная свеча, озаряя пространство. В желтом ее свете Петр разглядел женщину с веником и кошку с рыбьим хвостом. Первая подметала пол, вторая ужинала. Увидев двоих мужчин, женщина (весьма потрепанного вида, явно пьющая) кокетливо пригладила волосы, а кошка (гладкая, трехцветная, судя по животу, беременная) шмыгнула вверх по ступенькам.
– Вы к кому, молодые люди? – зазывно улыбнулась дама с веником, оценивающе окидывая взором обоих. – Не ко мне?
– Мы к вашей соседке, Анне, – как можно приветливее отозвался Петр. – Вы ее, часом, не видели?
– А зачем она вам? – проигнорировала второй вопрос подметальщица.
Петр открыл рот, чтобы ответить, но тут Сергей, который в момент разговора давил на звонок, воскликнул:
– Похоже, в квартире ее нет!
– Нет, – поддакнула женщина. – Я весь день пытаюсь ее поймать, а все никак…
– Вы кто такая? – поморщившись, спросил Сергей.
– Соседка, Ольга Петрова, – ответила она и указала на дверь, находящуюся напротив Аниной. – Тут живу…
– Значит, весь день ее не было? – уточнил Петр.
– Нет. Я через каждый час стучала – никто не открыл… – Она потрясла в воздухе веником. – Самой убирать приходится, хотя это ее дело! Землю накидала она, молоко разлила она, еще черепки разбила, а подметать мне… Несправедливо!
Пока она жаловалась, Сергей Отрадов изучал замки: пристально их разглядывал, водил пальцем по скважинам.
– Вы чего пытаетесь найти? – спросил Петр удивленно.
– Следы взлома…
– Ой, перестаньте, Сергей Георгиевич, кому это надо…
– Не знаю кому, но дверь пытались вскрыть.
– Бросьте!
– Я вам точно говорю! Я с бывалым домушником в одной камере семь лет отсидел и многому научился… В смысле теории… – Сергей глянул на соседку Ольгу. – Никто сегодня возле этой двери не крутился?
– Вчера только…
– А вчера кто?
– Ясно кто – менты! Вокруг трупа бабы Симы не просто кружились – вальсировали!
– Я не про ментов вас спрашиваю.
– А про кого? – соседка захлопала глазами.
– Подозрительных личностей никаких не заметили?
– Да у нас тут каждая личность подозрительная, – хохотнула она. – Пьянь одна…
Поняв, что ничего путного соседка не скажет, Сергей направился к лестнице, дабы пуститься в обратный путь. Но тут женщина, взмахнув веником, как знаменем победы, воскликнула:
– Видела, видела подозрительную личность! Шарахалась вокруг дома!
– Когда?
– Вчера и позавчера…
– А сегодня?
– Сегодня не видела, потому что из дома не выходила! А вчера с утра я к сараям бегала – вскрыли у нас их, надо было посмотреть, что пропало…
– И? – поторопил ее Сергей.
– И увидела! Стояла она за мусорными бачками, пряталась…
– Она?
– Ну… личность подозрительная.
– Разглядели ее?
– Нет, она сразу смылась.
– Хотя бы можете сказать, мужчина это был или женщина?
– Пальто вроде бабское… По типу халата банного, с поясом. Шляпа не поймешь какая: поля большие, как бы тоже бабская, но вот у Боярского почти такая же, а он настоящий мужик!
– Лица не видели?
– Не… Шарфом закрыто было!
– А раньше вы этого человека не видели?
Она пожевала кончик куцей косы, подумала и выдала:
– Че-то мне кажется, будто видела… Тока не помню, когда точно.
– Неделю, две назад?
– Раньше. – Она наморщила лоб. – Вроде бабка Лина еще жива была…
– Так вроде или точно?
– Не помню я! – Ольга потеребила обслюнявленную косичку и конфузливо пробормотала: – Запой у меня тогда был. Все как в тумане… Но пальто помню и шляпу… Я вроде у этой шляпы сигарету попросила, но она не дала… Смылась, как позавчера.
– Вы почему про шляпу милиции не рассказали? – строго спросил Петр.
– Я ж те говорю – в запое была! На той неделе только оклемалась… – Она сверкнула на мужчин хитрыми глазами. – Не пью и не тянет, да только бабу Симу помянуть бы надо. Через силу выпить стопочку… За упокой…
Петр не понял, к чему она завела этот разговор, а вот Сергей сразу ее раскусил:
– Ста рублей хватит?
– Да, – обрадовалась Ольга. – Четверочек куплю и пельмешек. Помяну.
Отрадов вытащил из кармана смятую сотенную купюру, протянул Ольге. Та молниеносно схватила ее и сразу заспешила в квартиру – одеться да бежать за бутылкой (не четвертной, скорее всего, а пол-литровой). Петр остановил ее, тронув за плечо:
– Вы, пожалуйста, если увидите Аню, мне позвоните, я вам визитку дам…
– Нет у меня телефона, звонить неоткуда. Но передать Аньке, что вы приходили, – передам. Не беспокойтесь.
Выпалив это, она скрылась за дверью. Кошка шмыгнула за ней, едва протиснувшись в щель. Тут же и свеча, догорев, погасла. Мужчины остались на площадке одни в полной темноте.
– Куда теперь? – спросил Петр.
– В коммуналку. Вы знаете адрес?
– Да.
– Тогда пошли! – скомандовал Сергей и, взяв Моисеева за руку, повел по лестнице вниз.
На дверном стекле ломбарда висела табличка «Закрыто», но Эдуард Петрович все же постучал, он знал, что хозяин находится внутри и сейчас, сняв кассу, прячет деньги и особо ценные вещи в сейф.
Из-за двери кто-то (наверное, охранник) пролаял:
– Мы закрылись! Читайте внимательней вывеску: часы работы с десяти до девятнадцати.
Эдуард Петрович лай проигнорировал: постучал вновь.
– Ты тупой? Сказано, закрыты! – рявкнул цербер из-за двери.
На это заявление Вульф ответил очередным стуком, причем более громким.
Терпение охранника лопнуло – он распахнул дверь и, поигрывая дубинкой, вышел на улицу. Со словами «Ну ты че, мужик, не врубаешься?» он шагнул к Эдуарду…
В следующий миг мальчики Вульфа схватили его за плечи и втолкнули в помещение. Эдуард Петрович неспешно вошел следом. Как он и предполагал, Шац был на месте: восседал за угловым столиком и, мусоля пальцы, пересчитывал денежки. Услышав треньканье колокольчика, висящего над дверью, он поднял близорукие глаза (под правым голубел плохо замазанный синяк).
Увидев Эдуарда Петровича, антиквар ахнул и затрясся, отчего банкноты в его руках заходили ходуном.
– Обосрался, Абрамчик? – хмыкнул Вульф. – Значит, совесть не чиста…
Шац метнул панический взгляд на охранника, но того держали крепко: мальчики Вульфа, в отличие от вневедомственников, были ребятами тренированными, крепкими, быстрыми. А местный страж имел толстый отсиженный зад, пивное брюшко, вялые мышцы и притупленную от вечного безделья реакцию.
– Ну, что, Абраша, побазарим по-хорошему? Или мне тебя за яйца к люстре подвесить?
– Я не понимаю, Эдуард Петрович… – залепетал антиквар, трясясь еще больше, купюры же из его руки вылетели и рассыпались по столу.
– Все ты понимаешь – вон как глазки бегают… Ну так что, по-хорошему или по-плохому?
– П-п-о-хорошему, – заикаясь, выдавил Шац. – И Илью не трогайте, пожалуйста, у него двое детей…
– Ну его уже потрогали, – хохотнул Эдик. – Что ж ты, Абрамчик, таких тюфяков нанимаешь? Все денег жалеешь? Зря! Эдак тебя еще раз ограбят, а у тебя, как поговаривают, и так делишки идут ни шатко ни валко…
Эдуард Петрович смерил трясущегося антиквара брезгливым взглядом, потом обратился к одному из своих парней:
– Марат, отведи этого героя, – дернул двойным подбородком в сторону охранника, – в подсобку, проследи, чтоб не рыпался…
– Вы его не убьете? – взволнованно спросил Шац.
– Я даже тебя не убью, если будешь хорошо себя вести… Но в последнее время ты ведешь себя плохо, поэтому ничего не могу обещать…
– Эдуард Петрович, что вы такое говорите?! Я все делаю, как вы велели! После разговора с вашими мальчиками, – он потрогал свой синяк, – я о вас даже с мамой родной не разговариваю, не то что с ментами…
– А нет ли чего такого, что ты от меня скрываешь? – прищурившись, спросил Вульф.
Шац захлопал выпуклыми светло-карими глазами: то ли не понимал, к чему Эдик клонит, то ли «дурочку играл» (с этого хитрожопого станется).
– Что зенки на меня пялишь? – осерчал Эдуард Петрович. – Я тебе не красна девица…
– Я просто вас не понимаю, – пролепетал Шац, опуская очи долу.
Ознакомительная версия.
