Спустя полтора часа, он сидел в своем кабинете и пил кофе, ожидая, когда обрушится шквал телефонных звонков. Понедельник. Рабочую неделю будут загружать, чтобы потом, постепенно теряя темп, откатываться к пятнице. Секретарша Марина зевала и терла глаза. Потом спохватывалась и смотрела в карманное зеркальце: не размазалась ли тушь. Сотрудники делились впечатлениями о прошедших выходных, гудел ксерокс, печатая новый прайс, уже раздавались первые звонки. Вскоре началась обычная суета, и Алексей закрутился.
В конце дня Марина заглянула в кабинет с видом заговорщицы. Леонидов говорил по телефону, она подмигнула, и он, извинившись, прервал разговор, включив музыкальную паузу для собеседника.
— Там Соня на проводе. Как мне поступить? Соединять?
— Нет, скажи, что уехал по делам.
— Ясно. — И Марина закрыла дверь. Леонидов договорил, а потом вышел в приемную.
— Ты можешь сделать мне одолжение? — спросил он.
— Какое? — Марина уже поняла и лукаво улыбалась.
— Эта соседка по даче меня достала, нахальная оказалась девушка, и все время норовит нагрубить моей жене. Ты не могла бы…
— Регулярно отсылать ее? Да с удовольствием!
— Правда? Вообще-то врать нехорошо.
— Только не секретарям, это их профессия. Мне не нравится ее голос. Кстати, тут некоторые наблюдали, как эта Соня садилась в твою машину, и по фирме ползут слухи…
— Что я завел юную любовницу?
— Ты же знаешь, что офис, все равно что аквариум. Все прозрачно.
— Я понял. Впредь буду осторожен.
— Я тоже. Никогда не соединять.
— Умница.
Секретарша улыбнулась. На ее столе зазвонили сразу два телефона. Марина сняла одну трубку, выслушала, пообещала поискать кого-то, подняла другую.
— Это Серебрякова, — сказала она, понизив голос.
— Переведи звонок в мой кабинет. Больше на работе он о Соне не слышал. Никогда.
А вечером позвонил Михин. Алексей сразу понял, что дела у него пошли. Игорь говорил бодро, словно рапортовал:
— А ты пророк, Леша! Как в воду глядел!
— Что, Демина нашел?
— А чего его искать? Все оказалось просто. Более чем.
— И?
— Знаешь, как девичья фамилия Любови Николаевны Солдатовой?
— Кажется, уже знаю.
— Правильно. Демина.
— Значит, Максим Демин ее брат?
— Да. Родной брат.
— Какое, оказывается, семейное дело! И чем ты сейчас занимаешься?
— Выясняю некоторые подробности его биографии. Каким образом они с Клишиным пересеклись, и так ясно: сестра познакомила. Но вот что интересно. Клишин ее бросил, а дружба с Деминым продолжалась. Тот ничего, проглотил.
— Значит, был у них друг в друге какой-то интерес.
— А с Верой Валентиновной не Клишин своего приятеля свел?
— Он. И Соню тоже. Похоже, Павел Андреевич сделал это нарочно. Зная своего приятеля, хотел тетке напакостить. Она, видимо, к нему обратилась за деньгами. После кризиса. Клишин же переадресовал ее к Демину. Он, мол, богатый, у него есть.
— Они, случаем, не ровесники?
— Не-а. Демину к сорока.
— А чем он занимается?
— У него издательство.
— Ах, да! Стал рассеянным. Забываю детали. Это уже интересно. А доходы?
— Стабильные.
— И деньги Вере Валентиновне дал. Должно быть, под хороший процент. И с дальним прицелом. А Любовь Николаевна…
— Работает у него.
— Все сходится. Я же говорю: семейное дело. А машина у Демина есть?
— При своем бизнесе и без машины? Смеешься!
— Какая?
— Я ее покамест не видел. Но обязательно посмотрю.
— Игорь, я тут кое-что разузнал. Машину Веры Валентиновны видели в тот вечер на шоссе. Она ее бросила и к дому пошла пешком. Пряталась, должно быть. Не хотела привлекать к себе внимание племянника.
— Так я и знал! Она все-таки выкрала завещание! И отравила племянника, чтобы завладеть наследством! Значит, есть свидетель?
— Есть. Его только надо прижать маленько. Некий Петя. Мужчина лет сорока с небольшим, лысый, в подтяжках. Дом напротив нас.
— Сделаем.
— Послушай, Игорь… — Он замялся. — Гончаров лежит в больнице с инфарктом. Ты был у него?
— Ну. С утра был. В пятницу.
— О чем говорили?
— А что?
— Ты его в каком состоянии оставил?
— В нормальном.
— Про Аллу рассказывал?
— Я пытался выяснить, ездил он в тот вечер к Клишину, или нет. Но записей не показывал. Думаешь, я мог его до инфаркта довести? — возмутился Игорь.
— Я знаю, что ты на это не способен. Тогда кто? Клишин от Гончарова подозрение отвел и теперь подсунул нам тетку. У нее, мол, был мотив, здесь и копайте. Ох, и хитер Павел Андреевич!
— Значит, кто-то был у Гончарова после меня? И довел его до инфаркта.
— Именно. Много ли профессору надо? Он и так из ума выжил. И сердце слабое, один инфаркт уже был.
— Значит, убирают свидетелей, — задумчиво сказал Михин. — Слушай, Леша, предскажи мне завтрашний день. А?
— Я до полуночи не гадаю.
— Ишь ты! Ну бывай.
— Спокойной ночи.
Михин многозначительно хмыкнул, потом в телефонной трубке раздались гудки. Алексей не успел отойти от телефона, как вновь раздался звонок. Он догадался, кто это, и решительно взял трубку.
— Прячешься, Леша? — раздался нежный голосок Сони.
— Мы уже обо всем поговорили. Продолжения не будет.
— Твоя секретарша меня сегодня пять раз отсылала. Она просто мегера! — пожаловалась девушка.
— Мало.
— Думаешь, так просто от меня избавиться?
— На работе работают.
— А домой тебе можно звонить?
— Нет, нельзя. И запомни: я тебя больше на порог не пущу. Ты меня рассердила.
— Ой, подумаешь! Сказала ей правду!
— Я люблю свою жену.
— Да? Врешь. Жен не любят.
— Думай, как тебе угодно. Но предупреждаю: не попадайся больше на моем пути. Если понадобится, я найму личную охрану.
— Какие мы! Ладно. Согласна. Одна услуга.
— Какая?
— Скажи Михину, чтобы он оставил в покое маму. Ты можешь на него влиять. Ведь это ты все раскопал. Я догадываюсь. Найди ему кого-нибудь. Взамен.
— Что?!
— Пусть не копает. Мать Пашиного внебрачного ребенка претензий на наследство предъявлять не будет, завещания нет, копия вряд ли всплывет.
— Зачем тебе это нужно?
— Деньги мне нужны. Понимаешь? Я жить привыкла хорошо. На курорты ездить, дорогие вещи покупать. Думала замуж удачно выйти, а не получается. У Демина, похоже, другая, я на днях ею займусь, но он, сволочь, даже номер домашнего телефона сменил, — со злостью сказала Соня.
— Как я его понимаю! Мне тоже это сделать?
— Я сказала, что тебе надо сделать.
— Твою мать завтра в прокуратуре будут допрашивать, пусть лучше скажет, как все было. А на Михина я влияния не имею.
— Врешь. Я вас сразу же вместе засекла, потому и подбросила тебе Пашины бумаги.
— А переспала ты со мной тоже поэтому?
— Не из любви же. Так что?
— Твою бы энергию, да в мирных целях, — не удержался Алексей. — Кто тебя свел с Деминым? Клишин?
— А тебе зачем? Ревнуешь?
— Это он сочинил твой брак?
— Скажем, посоветовал.
— Решил подложить приятелю в постель бомбу замедленного действия. Ловок! Почему же не вышло? Братец был таким умным, таким проницательным. Значит, не усвоила ты уроки, девочка!
— Не станешь говорить с Михиным?
— Лучше номер телефона сменю.
— Ну почему вы все такие сволочи?
— Ты на себя посмотри. Твоя мать одному Демину должна?
— Если бы!
— Соня, а не ты ли была в пятницу у профессора Гончарова? — наугад спросил он. — В твоих талантах я не сомневаюсь. Ты вполне могла довести пожилого человека до инфаркта'.
— Что ты несешь? У какого профессора?
— Не знаешь такого? Аркадия Михайловича Гончарова?
— Не заговаривай мне зубы, Леша. Жаль, что я не подготовилась. — Не ожидала, что таким коротким будет наш с тобой роман.
— Ты обычно фотографируешь на память? Или на видео снимаешь?
— Теперь буду. На ошибках учатся. Только не думай, что я прощаюсь.
— О таком счастье я и не смею мечтать. Она бросила трубку. Леонидов тяжело вздохнул: значит, Демин сменил номер телефона. Подумал: «Хорошо бы и мне… Осенью вернется жена. И если Соня по-прежнему будет звонить сюда…»
Надо срочно заняться вопросом.
На следующий день Алексей выбрался в больницу к Гончарову. Марина была истинной секретаршей, она умела добывать любую информацию. К вечеру он уже знал, куда ехать, и даже получил большой пакет фруктов. Букет Алексей решил не покупать. Если Гончарову совсем плохо, получится нелепость: цветы на могилу. Но он надеялся, что профессор выкарабкается.
В больнице ему сразу сказали, что к Гончарову нельзя. Он, мол, в реанимации и по-прежнему без сознания.
