В больнице ему сразу сказали, что к Гончарову нельзя. Он, мол, в реанимации и по-прежнему без сознания.
— Хоть передачу возьмите. — Алексей сунул в окошко приготовленный пакет.
— До еды ли ему, сердешному! — махнула рукой санитарка, но пакет взяла.
— А кто у него был из родственников?
— Племянница ходит. Сейчас какая-то женщина приехала, родственница, но та все равно не уходит. Такая хорошая девушка, жалко ее, уж больно мучается, — сочувственно сказала санитарка. — Молодежь нынче другая. Все бегом, все наскоком. А эта нет, совестливая. Вот моя дочка со своим хахалем…
Алексею некогда было слушать про дочку, и он перебил:
— Можно ее вызвать?
— Кого? Женщину?
— Надежду. Племянницу.
— А вы ей кто?
Санитарка даже высунулась в окошко по пояс и с интересом на него посмотрела. Обручального кольца Алексей не носил, но руку все равно спрятал. Инстинктивно.
— Знакомый.
— Жених, значит. Что ж, это можно. Позову. Вы погуляйте с ней в садике, что ж она без воздуха сидит, сердешная? Все одно ему теперь не поможешь, — санитарка снова махнула рукой и пошла звать Надю. Алексей понял, что Гончаров очень плох.
И поспешил на улицу. Леонидов терпеть не мог больниц, собственные хвори лечил, глотая всякие лекарства в немыслимых количествах. Лишь бы не туда, лишь бы не по врачам. И каждый раз он с ужасом думал: «Минздрав ведь предупреждает, чтобы не занимались самолечением». Но, как и большинство людей, именно этим и занимался. «Хочу умереть молодым», — подумал Алексей, идя по больничному коридору. Здесь пахло хлоркой, кухней и лекарствами. А еще болезнью. На крыльце он глубоко вздохнул, чтобы этого запаха в легких не осталось. Вскоре появилась Надя.
— Вы?! — удивленно спросила она, увидев, кто ее вызвал.
— А кто должен быть?
— Санитарка сказала — жених, — растерянно пробормотала девушка.
— Я не утверждал, что жених.
— Но, похоже, и не отрицали?
— Надя, давайте в скверик пойдем? Все посетители туда тянутся вместе с ходячими больными, может, там и в самом деле хорошо? Не могут же люди так жестоко ошибаться?
— Все шутите, — усмехнулась Надя. — Я, вообще-то, с дядей сижу.
— А мне сказали, что мама ваша приехала.
— Да, приехала.
— Так можно ненадолго отойти? Сколько вы не спали?
— Какая разница?
Она все-таки с ним пошла. Неохотно, словно предчувствуя, "что разговор будет неприятным. Алексей же просто хотел ее успокоить. Сказать, что с ее дяди подозрения сняты, милиция их больше не побеспокоит. На улице Надя все время щурилась и терла глаза.
— У меня есть солнцезащитные очки. Хотите? — Он полез в карман рубашки. Светлый пиджак оставил в машине. Рабочий день окончен, долой официоз.
— Спасибо. — Надя неуверенно взяла очки и надела. Они тут же сползли на кончик носа. — Смешно?
— Я не буду над вами смеяться, — улыбнулся Алексей. — Даю слово.
Они прошли в сквер, где пыльные деревья и чахлые кусты изнемогали под лучами палящего солнца. Летняя Москва вызывала только одно желание: поскорее ее покинуть. Леонидов углядел поваленное дерево и повел Надю туда: все лавочки были заняты. Они сели. Здесь была тень. Алексей огляделся: нет ли поблизости торговых точек. Хотелось пить.
— Как дядя? — спросил он, ничего похожего в окрестностях не обнаружив.
— Плохо. Если и выживет, то левая сторона останется парализованной. Алексей Алексеевич, зачем вы пришли? — тихо спросила девушка.
— Хотел вас видеть. Извиниться. Надя, Ми-хин утром приходил к вашему дяде, а вечером был кто-то другой. Честное слово, Игорь ни в чем не виноват. И я не виноват.
По ее нежному горлу прокатился комок.
— Алексей Алексеевич, почему люди друг другу не верят? Почему лгут?
— Потому что правда отвратительна, а ложь красива. Мы хотим, чтобы было удобно. Чтобы было красиво.
— Вы тоже лжете?
— Лгу, Надя. Я человек.
— Значит, вам тоже нельзя верить?
— А вы попробуйте.
— Спрашивайте, что хотели, хотя не понимаю, вам-то все это зачем?
— Сначала я защищал себя, свою семью. А теперь вот вас защищаю. Скажите, а за кого вы замуж собрались?
— Это так важно для следствия? — горько усмехнулась девушка.
— Но я же не следствие. Для меня важно.
— И почему вас так интересует моя личная жизнь?
— Я хочу уберечь вас от ошибки. Мне не все равно, что с вами будет. Скажите, чья была та визитка, что вы потеряли в моей машине?
Надя покраснела.
— Визитка? Вы ее нашли?
— Не я, к сожалению.
— Жена? — испугалась Надя. — Там мое, имя было написано. Она ревнивая, ваша жена? Наверное, спрашивать обо мне стала, когда визитку нашла?
— Нет, визитку нашла одна девушка, которая почему-то очень рассердилась.
— Если рассказывать про визитку, надо рассказать про все.
— Начните с имени. Как его зовут?
— Демин. Максим Демин.
«Все, — подумал Алексей. — Круг замкнулся. Теперь многое понятно».
— Демин был знаком с Аллой? — тихо спросил он.
— Да, их Павел познакомил. Это было… примерно полгода назад. Мне показалось, что он хочет передать Максиму эстафету, то есть Аллу. Павел выступил в роли сводника.
— Почему?
— Не знаю. Павел последнее время совершал довольно странные поступки. Мне даже казалось, что он не в себе.
— Демин, он какой?
— Обычный, — пожала плечами Надя. — Нельзя сказать, что некрасивый. Но Павел его затмевал. Он был яркой, неординарной личностью, а Максим… его тень. Он все время старается подражать.
— Подражать, конечно, Клишину?
— Максим его все время так странно разглядывал, как будто запоминал. Этот взгляд я никогда не забуду! Мне порою казалось, что он хочет его изучить, понять, как Павел устроен, а потом задушить. Это была дружба-ненависть.
— А почему Павел решил, что Демин будет интересен Алле? Такая неординарная женщина, красавица, ей нужен был парадный мужчина для выходов в свет.
— Демин — богатый человек, — равнодушно сказала Надя. — Они с Аллой — люди одного круга, а, главное, одного склада. Я имею в виду практичность и… меркантильность, если хотите. О делах оба могли говорить часами.
— Так стали они любовниками, или нет?
— Откуда я знаю? Я абсолютно не разбираюсь в таких вещах.
— А вами он почему заинтересовался?
— Максим сделал мне предложение. Месяца через три после того, как Паша его привел к нам в дом.
— Предложение? Вам?!
— А что тут странного? — Надя даже обиделась.
— Нет, вы замечательная девушка, но почему предложение? Он влюбился?
— Максим? Ну уж нет! По-моему, просто не умеет. Это странный человек, я не могу понять, хороший или плохой, что он думает, врет или нет, притворяется или на самом деле хочет мне помочь.
— Но почему он решил на вас жениться?
— Будете смеяться.
— Нисколько.
— Ему нужна была гарантия.
— Гарантия чего? — удивился Алексей.
— Порядочности. Его часто бросали женщины, он просто помешался на том, что очередная — пассия непременно должна изменить или уйти к другому.
Алексей невольно усмехнулся: да, приятель, о котором писал Клишин — это Демин. Без вариантов. Штрихи к портрету.
— И он выбрал вас?
— Максиму почти сорок, один раз он уже разт-hg велся, и я так поняла, что это было болезненно.
Он очень хочет ребенка, нормальную семью, а главное, верную жену, за которой можно не устраивать слежку. Детективы его уже и так разорили.
— За кем же он следил?
— Я не задаю таких вопросов. На которые людям неприятно отвечать.
— Бесценное качество. На его месте я бы тоже именно вам сделал предложение. И вы отказали?
— Да. Конечно. Тогда у меня это и случилось с Павлом… Ну, вы читали…
— Значит, все-таки правда? Она вновь покраснела.
— И вы признались Демину?
— Я любила. Люблю. Это безнравственно, когда вводишь в заблуждение человека. Я сказала, что буду верной всю жизнь, только не ему.
— Удар, Надя. Ниже пояса удар. Вы его, похоже, добили.
— Как?
— Своей любовью к Павлу Клишину. И он отстал?
— Максим вообще ни к кому не пристает, он не такой. Просто сказал, что через некоторое время рискнет еще раз повторить свое предложение. Именно такими словами и очень корректно.
— А как же Клишин?
— Я над этим не задумывалась.
— Он назло это сделал, — уверенно сказал Алексей. — Павел Клишин соблазнил вас назло своему приятелю. Не хочу вас обидеть, но, видимо, между ними вышел спор. Об этом есть в его последней книге. Ну и свинья же был Павел Андреевич! Редкостный негодяй!
— Ну и пусть, — равнодушно сказала Надя. — Я ни о чем не жалею.
— Зато Демин пожалел. А когда вы искали ту визитку, у меня в машине, то решили, что уйдете к нему?
