— Ешкин кот! — пискнул у руля Виктор.
Я стояла и думала, что же произойдет, если моя мамаша не угомонится. Я могла бы принимать ставки на исход ситуации в пользу выстрела. Однако, когда у твоего виска дуло оружия, даже если ты знаешь, что оно не выстрелит, ставки принимать как-то не хочется.
— Вы спятили? — прошелестела я.
— Ничуть! — ответил мне Свиридов. — Я пытаюсь контролировать ситуацию.
— Захватить в заложники автобус путем угрозы жизни ценному свидетелю — это, конечно, превосходная попытка взять под контроль ситуацию. С моей точки зрения, ситуация уже давно лишилась всякого контроля.
— Амалия, сжальтесь. Неужели вы так же говорливы, как и ваша мать? — шепнул он.
— Яблоко от яблони, знаете ли… И если хотите знать, мне неприятно, что вы суете пистолет мне в голову.
— Прошу всех успокоиться! — взревел следователь голосом льва, доведенного до белого каления. — Иначе я не могу отвечать за последствия.
— Это и называется держать контроль над ситуацией? — съязвила я.
— Заткнитесь!
— Не верю, что мы с вами прыгали в один ров. У вас нет чувства локтя, — перешла я на обиженное ворчание.
Его руки дрогнули, но дуло осталось у моего виска.
— Амалия, детка! — пискнула тетя Агата. — Ты себя хорошо чувствуешь?
— Дурья башка, — цыкнула на нее мамаша. — Как она может себя хорошо чувствовать?! Этот кретин приставил к ее голове пистолет!
— Ах! А я и не заметила!
— Нет, ну какое нахальство, — громко возмущалась моя родительница, не обращая внимания на жидкие протесты окружающих ее туристов. — Забрался в чужой автобус, похитил чужую дочь. Послушайте, вы! Это я к вам обращаюсь. Вы хоть понимаете, что я это так не оставлю? По приезде в Москву обязательно пойду на Петровку. Я расскажу им, как ведут себя их сотрудники. Вы хоть знаете, что бывает с такими, как вы? Возьмем эпоху небезызвестного Генриха VIII…
— Послушайте, — на перекосившейся физиономии сидящего рядом с нами гражданина запечатлелось страдание, — а нельзя ли приставить пистолет к голове той дамы? Вы не представляете, с каким бы облегчением большинство из нас вздохнуло, если бы вы нажали на курок. Я, например, за последнюю неделю побывал в пяти городах Италии, включая Рим и Венецию. И знаете, что я запомнил? Только то, что у Генриха VIII было множество жен, коих он умерщвлял по собственному усмотрению. Особенно подробно я знаю о жизни и смерти этой заразы — Анны Болейн. Но каким образом Генрих VIII и его бабы связаны с Италией — ума не приложу. А все эта тетка! У нее такой пронзительный голос. Сжальтесь, товарищ!
Свиридов недобро покосился на него:
— Вы хоть понимаете, что говорите! Перед вами дочь этой женщины!
— О! О порядочности вспомнил, — прошипела я. — Хочу обратить внимание, что вы до сих пор держите пистолет у моей головы.
— Да что вам будет! У вас, как у кошки, девять жизней!
— Господин Кувалдин, сейчас не время для полемики, — неожиданно пискнул гид Виктор, обращаясь к жалобщику. — Давайте сидеть тихо, и все останутся живы.
— Совершенно верно, — согласился с ним Свиридов.
Однако мама моя с ними не согласилась:
— Это до какой же степени обнаглели силовики, что творят подобные бесчинства, да еще за пределами России! — вещала она, превращая неприятный инцидент с захватом заложников в митинг.
Я не знаю, чем бы все кончилось, но, к счастью, автобус затормозил на привокзальной площади небольшого городка.
— Отсюда идут поезда по всем направлениям, — радостно сообщил нам гид. — Куда хотите можете уехать. Хоть на север, хоть на юг, хоть в другую страну.
— Спасибо. — Свиридов поволок меня к выходу.
— Амалия, вернись! — взревела моя дражайшая маман, как будто от меня что-то зависело.
Я лишь развела руками и вывалилась на улицу.
Дверь за нашими спинами закрылась, и автобус быстро отъехал, увозя возмущенную до глубины души родительницу.
Наверное, любой матери неприятно смотреть, как ее дочь уводит незнакомый мужик, да еще тычет при этом ей в голову пистолетом. Я пожалела свою маму. Но что я могла поделать? Двинуть Свиридову и пуститься в бега, чтобы рано или поздно напороться на одного из людей в коричневых пиджаках? И все-таки на душе моей было погано.
— Может быть, уберете свой мерзкий пистолет! — стальным голосом поинтересовалась я, когда мы остались одни на пустынной площади.
— Ах да… — Свиридов улыбнулся и сунул оружие во внутренний карман куртки.
— Не смейте больше угрожать мне этой штукой.
— Простите, но, кажется, у меня не было выбора.
— А если с ней случится удар?
— С кем, с вашей матерью? Такие женщины брали Бастилию без оружия. Не переживайте понапрасну.
— Вы слишком легкомысленны для следователя МВД. Я хочу с вами серьезно поговорить. Сядем на скамеечку?
— Поговорим в машине, — он взял меня за руку и повел в противоположную сторону от здания вокзала.
— В машине?!
— А вы намерены путешествовать в поезде, когда, я уверен, водитель и гид уже передали по всем постам о нашем намерении воспользоваться услугами железной дороги?
— Вы просто маньяк. На дороге тоже есть полицейские!
— А смена имиджа? — он ухмыльнулся. — Вам-то не привыкать.
— А смена документов?
— Я думаю, до этого не дойдет.
* * *
Я глубоко вдохнула и, закрыв глаза, произнесла то, что давно собиралась произнести:
— Наблюдая за вами, Николай Павлович, я начинаю подозревать, что вы такой же следователь МВД, как я — китайская императрица.
— Хм… — он сдвинул брови, но взгляда от дороги не оторвал.
Наш серебристый «Renault-megan» летел по магистрали на юг со скоростью не меньше 120 км/ч и не сбавил обороты, когда прозвучал мой сакраментальный вопрос.
— Следователи МВД так себя не ведут.
— В самом деле? — его узкие губы растянулись в ниточку надменной улыбки. — Вам часто приходилось наблюдать за действиями следователей МВД?
— Не часто, — признала я, — но в логику поведения офицера ваши действия не укладываются.
— В общем-то, я с вами согласен, — кивнул он и, неожиданно резко съехав на обочину, затормозил.
Я чуть было лоб не расшибла о приборную доску.
— Я думал, вы раньше догадаетесь.
— Отлично, вы не из МВД, — мой голос совсем некстати дрогнул. Знаете, в подобные моменты хочется хотя бы походить на железную леди. Ну, видели Никиту? Вот на нее хотя бы. — Тогда откуда вы? Моссад, ЦРУ, Интерпол — принимаем ставки по любым тарифам.
— На вашем месте я бы возблагодарил небеса. Я не отношусь к перечисленным организациям, равно как и к не перечисленным из этой сферы, — он улыбнулся. — Я такой же успешный авантюрист, как и вы.
Я впервые заинтересованно посмотрела на него. Видите ли, воспитание обязывает нас — русских — не особенно рассматривать лица представителей закона. На генном уровне в нас заложено, что подобное любопытство весьма опасно, если не для жизни, то для биографии — это уж точно. Но теперь наследственное табу было снято, а потому я внимательно рассмотрела его небольшие, горящие зеленым огнем хищнического азарта глазки, его обвислые, как у бульдога, щеки, его трехдневную седоватую щетину, нос, носивший следы давнего перелома, видимо, от меткого кулака. Может быть, в молодости он был даже привлекательным. Сейчас Свиридов показался мне омерзительным, потому что являлся прямым воплощением моего типа мужчины — одного из тех, кто кладет на меня глаз на вечеринке, в то время как моя подруга во всю воркует с каким-нибудь молодым симпатягой. Не могу понять этого фатального невезения. Иногда я думаю: почему? Почему из всех присутствующих женщин толстопузые женатики выбирают именно меня? Что, у меня на лбу написано — «Модель для толстопузых женатиков»? В общем, сейчас, оказавшись наедине со Свиридовым в замкнутом пространстве машины, я ощутила знакомое омерзение. Я почти знала, что через пару минут его глазки станут маслеными и он положит свою ладонь мне на колено. Я инстинктивно съежилась.
— В чем проявляется ваша успешность как авантюриста? — кисло улыбнулась я.
— Разве не доказательство тому, что мы сидим в одной машине?
— Но как вы проникли на Петровку, да еще умудрились провести меня?!
Он надменно хмыкнул:
— Стандартный трюк, девочка. Следствие по вашему делу ведет капитан Свиридов Николай Павлович. Узнать это — пара пустяков, если охотишься за информацией. Потом все становится до смешного просто. Я напросился к нему на встречу, таким образом получил пропуск в здание. Прямо из проходной позвонил в отдел пропусков, представился оным Свиридовым и заказал пропуск на вас. Потом встретился со Свиридовым, нагородил ему всякой чуши, вышел и встал на вахту у кабинета под номером тридцать четыре, к которому настоящий Свиридов никакого отношения не имел. Когда я увидел вас в конце коридора, я постучался, вошел в кабинет и долгих две минуты объяснял местному хозяину, что попал не туда, куда нужно. А когда вышел, налетел прямо на вас. Вот и все.
