они обеспечивают безопасность Николая и Романа.
Рафаэль сидит за рулем, фургон уже катит по западному пригороду Минска.
– Через полтора часа будем на границе, – сообщает Ноа.
Ирина берет руки Дженис в свои:
– Пожалуйста, пожалуйста, попроси их меня выпустить.
– Ирина, это не омоновцы, – объясняет Дженис. – Тебе ничего не грозит, ты теперь на свободе.
– Знаю, я не идиотка. Спасибо тебе за все, но я хочу к дочери.
– Остановитесь, – приказывает Дженис Рафаэлю.
Фургон останавливается у тротуара, Ирина открывает боковую дверь и бежит прочь.
* * *
11:30, Вильнюс
Диего и Майя выходят из квартиры. Такси довозит их до дома, в котором живет Светлана. Диего звонит в дверь и как галантный мужчина предоставляет подруге право сообщить новость.
– Николай свободен, – объявляет Майя. – Тысячи беларусов собираются у границы, они вас ждут. Пора ехать, революция идет полным ходом.
Диего впервые видит Майю такой взволнованной.
* * *
13:00, погранпункт Ганево
Посетители кафе «Василек» выходят на улицу и ждут на стоянке. Жители Новоселок рассаживаются по машинам, некоторые залезают в прицепы тракторов. Двигатели грузовиков, припаркованных в зоне отдыха у заправки деревни Тележишки, ревут, те, что несут пост у мотеля-кафе «Золотая», – тоже. Оппозиционеры выходят из тени, а кто-то уже сидит в многочисленных автобусах, арендованных Корделией. Все они едут к Ганево.
Кортеж приближается к погранпункту. Таможенники не верят своим глазам: к ним движутся толпы мужчин, женщин и детей. Главный таможенник пытается связаться с начальством. Связи нет. Что может сделать горстка мужчин в форме против тысяч гражданских? Не в силах справиться с ситуацией, они опускают оружие.
* * *
13:10, Рим
Матео ходит по улью, с тяжелым сердцем осматривает коммутационные шкафы, небрежно проводит рукой по защитным стеклам. Лампочки больше не мигают; данные, содержавшиеся на серверах, стерты, диски сформатированы. Никто не получит программы, которые он использовал для атаки.
Екатерина предпочла оставить его наедине со своими мыслями. Она подходит к окну, чтобы покурить. «Это последняя», – обещает себе она, щелкая зажигалкой. Хакерша смотрит на охряные крыши Рима. «Боже, до чего красивый город», – думает она. Ее взгляд опускается вниз, на улицу, она глубоко затягивается, прищуривается и отбрасывает сигарету.
– Не знаю, нормально это или нет, но под нами только что остановились две черные машины, – сообщает она Матео.
Матео перегибается через перила балкона: восемь мужчин идут к ограде виллы.
– Бери вещи, быстро, – говорит он и тащит ее в кабинет.
* * *
14:00, погранпункт Ганево
Тишина. Беспокойная толпа не сводит глаз с дороги, уходящей на ту сторону границы. И вдруг где-то у шлагбаума раздается хор гудков.
Женщины и мужчины бросаются к шлагбауму и поднимают его, они первыми видят, как в Беларусь въезжают десять машин – сопровождение Светланы. Слышатся радостные крики: народ приветствует возвращение избранной ими главы государства.
Стоя на подножке фургона, Дженис и Ноа наблюдают за всеобщим ликованием. В воздухе кружатся конфетти, дети сидят на плечах у родителей, люди кричат, поют, кто-то не может сдержать слез.
– Не хочешь посмотреть поближе? – спрашивает Дженис.
– Нет, все, что будет дальше, нас уже не касается, мы просто помогли восстановить равновесие. Нам пора уходить со сцены.
– Нам? Ты уже второй раз употребляешь это слово. Я думала, ты умерла! Почему ты все это время не давала о себе знать? Почему ты молчала?
Ноа разворачивается к Дженис и кладет ей руки на плечи.
– Ты совершила отважный поступок. Глупый, но отважный.
– Может, и глупый, но результат налицо. Но ведь ты даже не знаешь, что именно я сделала. Ответь, зачем ты притворялась мертвой?
– А ты не задумывалась, как я тебя отсюда вытащила?
– Ты сотрудница израильской разведки, а у нас своих не бросают, – отвечает Дженис.
– Это ответ на вопрос «почему?», а не «как?», – парирует Ноа.
– К чему ты клонишь?
– К той простой истине, что мы с тобой обязаны друг другу. Я знаю, что ты не обычная журналистка, ты состоишь в группе хакеров, которая имеет определенное отношение к происходящему.
– Разведка не зря называется разведкой, – отвечает Дженис. – Но не рассчитывай, что я расскажу тебе больше.
Ноа усмехается, явно позабавленная ее словами. Она проводит рукой по волосам и смотрит на людское море, окружившее машину Светланы.
– Дженис, – говорит она четким голосом. – Я девятая, я тоже состою в «Группе», более того, я была первой ее участницей.
Дженис, потрясенная до глубины души, спрыгивает с подножки. Она пытается смотреть только на погранпункт и не встречаться взглядом с Ноа.
– Ты что, хочешь сказать, что в тот день, когда я показала тебе эмблему ПСИОПов в Тель-Авиве, когда все началось, ты уже все знала?
– Я хочу сказать, что это я тебя навела на их след и что это я все эти годы следила за тем, чтобы информация доходила до тебя в нужный момент.
Дженис опускает взгляд, размышляет, делает несколько шагов, а потом возвращается к фургону.
– Ты была первой участницей или ты создала «Группу»? Пожалуйста, только не говори мне, что нами с самого начала манипулировала израильская разведка!
– Они не имеют к этому ни малейшего отношения, мое начальство даже не знает о существовании «Группы 9». Это Матео сотворил «9», а «Группа» появилась на свет намного позже.
– Как это «сотворил»?
– «9» – искусственный интеллект, она выросла, связалась с миром и в конце концов поняла, что нуждается в нас.
– Зачем это?
– За этим, – отвечает Ноа, показывая пальцем на толпу. – Чтобы нам помочь. В распоряжении «9» вся сеть, она могла проводить свои расследования, могла найти тех, кто станет «Группой», а еще у нее невероятная мыслительная способность. Она выбрала каждого из нас. А уж почему она решила сообщить о своем существовании только мне, я понятия не имею.
– То есть Матео не знает?
– Нет, но он и Витя всегда что-то подозревали, хотя и не смогли выяснить, кто я. Ну вот, теперь ты все знаешь.
– Я хотела бы вернуться домой, – откликается Дженис.
– И ты скоро туда отправишься, но сначала в Вильнюс. Майя и Диего тебя ждут.
– Ты не поедешь?
– Нет, моя миссия завершится, когда я добуду шкуру хищника, который убил Сару. Он думает, что я мертва, и нужно, чтобы он продолжал так думать, пока я не получу свое. Рассчитываю на твое молчание.
Ноа крепко обнимает Дженис и целует, как целуют сестру, по которой будут очень скучать.
Хор гудков вдали становится еще громче. Светлана вернулась. Кортеж направляется к столице.
Когда толпа удаляется, Дженис залезает в фургон. Сил нет, но ее переполняет легкость. Она думает о своем доме во Флорентине, о
