Ознакомительная версия.
Да и эти ее – тоже неустроенные. Ирина – намекнула как-то Аленка – что-то наркотой стала баловаться. Надо бы ее маленько приструнить, да все времени нет. Ну со второй, с Танечкой, пока, слава Богу, спокойно, да ведь, как говорится, все у нас хорошо до поры. Пока гром не грянет… Вспомнил их отставной генерал, глядя на красавицу Аленку, себя тоже вспомнил, когда был помоложе, да покрепче телесами, и приятная волна разлилась по телу. Однако надо бы и дочь послушать.
– Ну что там у тебя загорелось? – спросил снисходительно.
И опять совсем не поразил генерала сам факт пребывания майора Машкова в офисе банка Деревицкого. Из очень доверенного источника знал Федор Данилович об акции, которую готовят две федеральные службы – безопасность и налоговики. И будет она, эта операция, необычайно чувствительным ударом по главному конкуренту. Знал, но ни с кем пока не делился своей информацией. Даже с собственным хозяином – Владимиром Яковлевичем Ароновым. Зачем загодя? Вот начнется, и тогда не составит особых трудностей частично приписать сию акцию и своей собственной инициативе. Вот, мол, какие мы! Еще не отсырел порох! И кто станет в случае удачи разбираться, с чьей ловкой подачи сокрушили господина Деревицкого? То-то и оно!
Но пока он предавался отчасти честолюбивым соображениям, сказанное Аленой будто огромный таз ледяной воды опрокинуло на его седую и умудренную голову.
Она рассказала и даже показала, как пересчитывал в конверте деньги Машков. Для большей убедительности она вынула из сумочки свой собственный и продемонстрировала.
Ошарашенный Попков машинально взял у нее конверт, открыл и увидел зеленые купюры. С изумлением уставился на дочь. Мол, это что, тот самый конверт, о котором она только что говорила?
– Да нет! – зло воскликнула Алена. – Это мой! Я сегодня получила! Премия за отличную работу – от самого Деревицкого, так я понимаю. А Машкову заплатил Жегис. А за что, это уж ты, папуля, думай. Отдай сюда! – И она резко выхватила у него конверт. Сунула обратно в сумочку. – В общем, предпринимай любые действия, но если он еще раз появится в нашем офисе и увидит меня, считай, дело провалено. По-моему, он информирован больше, чем нужно. Я не знаю, о чем он говорил с Рогожиным, и практически мне неизвестно о его взаимоотношениях с Осетровым. А сегодня, между прочим, при неожиданной моей встрече с Деревицким ко мне был проявлен явный интерес. Но я не могу с уверенностью сказать, в каком плане. И это плохо. Я не должна совершать ошибки.
Долго раздумывал над словами дочери Федор Данилович. Даже от обеда отказался, ушел в свой кабинет и заперся там. Поэтому обедали без него.
Наконец, так ни к чему и не придя, он взял трубку мобильника и набрал нужный номер.
– Полковник Караваев слушает, – ответили Попкову.
– Здравствуй, Александр Петрович, – привычно раскатистым басом пророкотал Попков. – Узнаешь?
– А-а… – протянул тот. – Приветствую. Как здоровье?
– Да не очень.
– Прихворнули, что ль?
– А мне доложили, что ты приболел. Вот и звоню – узнать да посочувствовать. Болеть нынче нехорошо. Не вовремя. Да и когда оно бывает – это «вовремя», верно?
– Согласен. Ну давайте увидимся, да обсудим наши недуги. Так?
– Давай, если найдется свободная минутка. Может, подскочишь? Адресок ведь помнишь, поди?
– Отчего ж не подскочить? Давайте и подскочу. Хоть прямо сегодня, попозже. С делами разберусь и навещу… старого друга.
– Ну спасибо. Тогда до встречи.
– И вы будьте… Скажем так, в пятнадцать тридцать. Пока.
Вроде незначительный разговор, а все, что нужно, сказали друг другу. И все правильно понял Александр Петрович Караваев, свой человек – отставного генерал-полковника Попкова. Узнал, но ни разу не назвал по имени-отчеству. Незначительный дружеский разговор, даже треп. А если кто подслушивал – и на такое способны в конторе, – ну так что?
…Примерно то же самое думал и полковник Караваев. Он-то прекрасно понимал, что без острейшей нужды не станет звонить ему на службу Федор Данилович. А раз такое случилось, да еще о здоровье речь завел, значит, худо дело. Где-то случился прокол. Или произошла серьезная и опасная утечка.
Поэтому полковник и не стал мешкать. Достаточно уверенный в себе, он взял с полки первую попавшуюся ненужную папку на «молнии», сказал секретарше, что отбывает по важному делу, будет звонить и важно прошагал к подъезду. Ввиду, надо полагать, секретности поездки, полковник не стал брать оперативную машину с водителем, а сел в собственную голубую «Ладу» девяносто девятой модели.
Отъезжая со стоянки, привычно огляделся, но ничего не заметив на хвосте, спокойно, уже больше не оборачиваясь, покатил по направлению к Профсоюзной улице.
Он не был особо виноват в своей самоуверенности, скорее сработала привычка: кому нужно следить за ним? Абсурд. И потому не увидел полковник, что вслед за ним устремились серые, почти неприметные из-за своей обыденности, «Жигули».
Машина у полковника была новая, всего-то и прошла три тысячи. Бегала быстро, а полковник любил хорошую скорость. Но и «Жигули» не отставали, и это значило, что движок у машины был не обычный, а форсированный. И никуда полковничья «Лада» убежать не сможет.
По мере продвижения по Москве молодой человек с улитками плеера в ушах и с обычным кейсом на коленях, сидевший рядом с водителем «Жигулей», негромко докладывал в микрофон, вмонтированный в приборную доску машины:
– Прошли Калужскую… Прошли Гагарина… Идем направо, на Профсоюзную… Прошли Нахимовский… Идем налево по Гарибальди… Есть контакт.
Молодой человек увидел, как впереди, у поворота к розово-кирпичному комплексу домов бывшей партийной элиты, показался на асфальтированной дорожке высокий пожилой мужчина в тряпичной серой кепочке на седой шевелюре, скромном спортивном костюме и коричневых кедах.
«Лада» прижалась к бортику, и полковник Караваев вышел из машины. «Вякнул» пультом сигнализатора и пошел навстречу седому. Они подали друг другу руки и отправились по той же дорожке в глубь небольшого скверика.
– Поезжай, – сказал молодой человек водителю «Жигулей», и, когда тот, миновав стоящую у обочины голубую «Ладу», свернул в сторону комплекса домов, достал фотоаппарат и несколько раз щелкнул эту парочку. – А вон там остановись.
«Жигули» проехали еще сотню метров и остановились. Молодой человек вышел из машины и, направляя плоскость крышки кейса, словно тарелку радара, в сторону уходящих седого и полковника, медленно отправился следом.
Чуткий магнитофон в кейсе вел запись, а молодой человек слушал разговор в наушниках…
– Кажется, у нас легкая паника? – в вопросе полковника прозвучала ирония.
– Сегодня твоего майора видели в офисе на Ордынке. Что скажешь?
– Не может быть, Федор Данилович, он с самого утра никуда не отлучался. Мне доложили.
– Значит, совсем плохо твое дело. Кто-то тебе вешает лапшу на уши, а ты не видишь. У меня ошибки быть не может. Был. И более того, получал бабки. Считал, во всяком случае.
– Какие бабки!
– Обыкновенные, зеленые. В большом таком белом конверте.
– Вы серьезно?
– Ну как ты думаешь, стал бы я бить тревогу по пустякам?
– Вот те на-а… Нет, я, конечно, немедленно проверю!
– Как? – Теперь насмешка прозвучала в вопросе Федора Даниловича. – Показать попросишь? И спросишь, за что гонорар?
– Ну… есть достаточно способов…
– Вряд ли ты найдешь у него эти деньги. Мы же, как тебе известно, и у Рогожина ничего не обнаружили. А ведь были. Уж это я тебе говорю ответственно, можешь мне поверить.
– Да с тем совсем другое дело! Кстати, там адвокат наседает. Но я его не подпускаю.
– А вот это зря, Александр Петрович. Я бы на твоем месте, напротив, пригласил его, поговорил по душам, дал наводящие… С той тетрадкой еврейской, мать его, все правильно, ничего лишнего нам не надо, но ведь любой факт можно повернуть и к своей выгоде, верно?
– Оно так, конечно.
– Вот и поверни. Посочувствуй. Вдова опять же… Не нравится она мне, больно стала молчаливая. А ты – расшевели. Ты ж понимаешь, что будет, если я это своим поручу?… Да вот, кстати, еще проблемка из ничего. Шустрая эта «Глория»-то оказалась. Такая прямо шустрая, что хоть ошейник надевай. Ты в курсе?
– Знаю кое-что. С адвокатом работает. Но у них определенно есть «крыша». Причем у нас. А кто – не знаю. Так что ручонками там сильно не помашешь… Вы тоже имейте в веду. На всякий случай. Там же у них целая компания. И Генеральная прокуратура, и МУР, и еще какие-то выходы, не исключаю, что и на нашу «дирекцию». Вот так, Федор Данилович, увы…
– Это нехорошо, нет. Но я б таких мужиков взял к себе. Чисто, сволочи, работают… Ладно, подумаем. А вот ты немедленно делай выводы.
– То есть?
– А вот то самое и есть! – жестко сказал Федор Данилович. – Знаешь, чем может запахнуть в случае, если?… Тут уж не о большой звездочке тебе придется думать! Я понимаю твое положение, Александр Петрович, и сочувствую. Но все, чем могу помочь, сам знаешь… И времени у тебя по сути нет. Он что-нибудь знает?
Ознакомительная версия.
