утра. Я же мальчику твоему сказала, что все готово, он не передавал тебе?
– Нет… Закружился, наверное. Он влюблен.
– Ну тогда все понятно. А ты у нас когда-нибудь влюбишься?
– Уже.
– Да ты что? И в кого?
– В тебя, Ларочка!
Они оба расхохотались.
– Кречетова перед смертью имела половой контакт с Табачниковым, это факт. На одежде, что мне передали, той, что была изъята из квартиры Крайновой, соседки жертвы, кровь Кречетовой. Только ее. Что же касается потожировых следов на самой одежде, которые могли бы принадлежать убийце, то забор материала невозможен – одежда новая. И джинсы, и черная футболка, и светлая куртка. Женщина носит сорок второй – сорок четвертый размер одежды. Обувь, забыла сказать, как у золушки, тридцать четвертый. И этой обуви нет.
– Получается, что она вошла ранним утром к Кречетовой, предварительно прихватив с собой пакет с вторым комплектом одежды, убила ее, взяла брошь из шкатулки, после чего хладнокровно переоделась в другую одежду, а окровавленную сунула в пакет, вышла, вернулась в квартиру Крайновой, дверь которой специально оставила незапертой, и спокойно вышла из дома. Вот такая маникюрша Роза.
– Да она просто дьявол! – Покачав головой, Лара отхлебнула кофе. – Думаю, у нее не все в порядке с головой. Это до какой же степени она должна была ненавидеть эту Кречетову, чтобы так с ней поступить! Зачем было вообще убивать, не понимаю? Если ее интересовала в первую очередь брошь, то она могла просто оглушить, ударить девушку по голове или запереть в туалете, к примеру. Но так жестоко убивать? Кстати говоря, орудие убийства ведь так и не нашли?
– Нет, не нашли.
– Но похоже на домашний тесак для мяса. Длинное лезвие, глубокая рана. Жаль, что никто не может сказать, имелось ли такое орудие на кухне Кречетовой.
– Вряд ли, она не готовила. Хотя что мы можем знать о ее кухне?
– Тоже правильно.
– Что с ДНК?
– Надеюсь, что утром все будет готово, я позвоню. Что, Журавлев, трудно продвигается расследование?
Он промолчал.
– А ведь я слежу за этим делом. По первому каналу уже прошли два шоу, посвященные Кречетову и его племяннице. Позвали каких-то известных людей, которые якобы были знакомы с семьей, несли разную чушь про существование какой-то неофициальной жены Кречетова… Слушать было противно.
– И?
– Потом выяснилось, что была у него одна женщина. Любовница. Реально. Молодая и очень красивая. Имя такое красивое – Ида. И ее вроде бы даже нашли, организовали видеосвязь то ли с Бельгией, то ли с Францией, где она проживает. И она сидит такая напуганная, ресницами хлопает, отвечает на вопросы, говорит, что очень любила Константина Николаевича, но никогда с ним не проживала, что давно замужем, но время от времени приезжала в Москву, встречалась с ним. На вопрос, как же реагировал и реагирует на это муж, она как-то так уклончиво отвечала… Кто-то в зале прокомментировал ее ответы, сказал, что, возможно, муж ничего и не знает или очень старый… Вот как-то так. Но девушка она на самом деле очень красивая, холеная такая. Трудно представить ее с тесаком в руке…
– Попрошу Георгия связаться с телевизионщиками, узнать ее контакты. Позвоню сейчас Табачникову, пусть посмотрит это шоу…
– А ты думаешь, он его не смотрел?
– Ну да. Спрошу его, кто она такая, эта Ида.
Потом, вспомнив про деньги, которые ему передала Тамара, позвонил Табачникову и назначил ему встречу неподалеку от лаборатории, на летней террасе итальянского кафе «Пицца». В ожидании одного из своих самых главных свидетелей он расположился за столиком в тенечке, заказал пасту с грибами, ледяное безалкогольное пиво и, откинувшись на спинку удобного диванчика, расслабился. И даже закрыл глаза. Он так устал, вымотался, что даже пожалел уже о том, что не перенес эту встречу на завтра. Уснул.
Официантка принесла ему пасту и тихо, стараясь не разбудить, поставила перед ним тарелку, бокал и бутылку пива.
Журавлев спал, и сон его был тревожный, ему снилось, что на него нападают какие-то люди с ножами, что он отбивается от них, пытается нащупать у себя пистолет, но так и не находит. И вот появляется Табачников, идет прямо на него и увеличивается в размерах, голова его становится огромной, затем прозрачной, и вот прямо из его глаз выстреливают яркие красные лучи, они соединяются в один луч и неприятно так звенят, резонируя и раздражая слух…
Он проснулся и схватил телефон – звонила Таня. Мысленно обратившись к Богу, чтобы с Соней ничего не случилось, чтобы этот звонок не предвещал ничего худого, он взял трубку.
– Журавлев! – услышал он истеричное завыванье Татьяны и почувствовал, как леденеет затылок. – Журавлев, нас ограбили! Только что! Какая-то девица проникла в дом, я была здесь, но ничего не слышала… А потом услышала! Она… она была в перчатках! Слышите, в перчатках! Поэтому следов нигде нет. Невысокая хрупкая девушка с рыжими волосами!
– Что ей надо было? Что пропало?
– В шкатулке были драгоценности, в той спальне… там, где сейф… Она опустошила шкатулку.
– А где Соня?
– Не знаю, она же была с вами!
– Я отправил ее на такси к вам. Надеюсь, с ней ничего не случилось, и она скоро появится дома. А я вызываю опергруппу.
Неужели этот день никогда не закончится? Как же много всего произошло, сколько встреч и разговоров, вопросов и ответов, и все как-то мимо. Ни одной ведь зацепки! И Жора давно не звонил, обещал составить список близкого окружения Ирины Кречетовой, допросить этих «мажоров», может, кто-то среди них имел зуб на нее. Хотя парень и так много работает, конечно. И тоже влюблен.
Он перезвонил Табачникову и перенес встречу на следующий день.
– Ваша бывшая жена просила меня передать вам кое-что… Я перезвоню еще, подробнее договоримся о времени.
– Тома? – переспросил недовольным тоном Евгений, который к тому времени уже подъезжал к кафе и был явно раздражен тем, что встреча со следователем не состоится. – А она-то здесь с какого боку?
– Завтра, Табачников. Все завтра и расскажу вам.
– Вы что, виделись с ней, значит? Что ж, могу себе представить, сколько гадостей она успела вам про меня наговорить… Сука…
Журавлев сел в машину и позвонил Соне. Длинные гудки. Не слышит или не хочет разговаривать с ним?
26
– Танечка, как к вам добраться-то? Автобус какой? Или электричка? Я же понятия не имею, где эта ваша Рублевка.
Таня на какое-то время словно выпала из реальности, услышав голос из своего прошлого. Он принадлежал соседке, очень милой и улыбчивой женщине – Наталье Сергеевне Портновой. Поначалу
