все это время гонялась за призраком…
У меня зазвонил телефон, и я машинально встала у двери, на всякий случай преграждая путь временному заложнику.
– Тань, – раздался голос Кири, – белый «Форд» двигается в сторону аэропорта. С камер видно плохо, кажется, там женщина и ребенок.
– Можешь проследить?
– Без вопросов!
– Спасибо! – Я сбросила вызов и посмотрела на Анатолия. – Ну, так что нашли в его зубах?
– Алмаз, наверное! – Анатолий крепко сжимал в руке какой-то инструмент с острым окончанием, но руки его тряслись, а сам он находился в почти обморочном состоянии.
– Неправильный ответ! Знаете почему? – Я не сводила взгляд с металлического крючка, которым этот лицемер накануне пытался достать свою пломбу.
Он немного качнулся в сторону, а затем грузно упал на колени.
– Не могу больше! Она меня съест, но я правда не могу! – Он потер свое горло и надавил на живот. – От этого отравления чуть не умер, до сих пор тошнит, когда нервничаю.
Быстро он сдулся… Не ожидала.
Я замерла на месте, стараясь не двигаться и не говорить ничего лишнего. Как же долго я ждала этого момента. Сколько дум передумала, сколько снов пропустила. А он все это время был под носом…
– Не было у Сусликова алмаза в пломбе. – Мужчина выдохнул эти слова, как дракон, долго копивший внутри себя жар. – Он тогда не решился…
– А ты, значит, решился?
– Да, я попробовал, и получилось. – Он украдкой поднял на меня глаза и тут же виновато опустил. – А что мне оставалось делать? В семье намечался разлад, средств не хватало… Я сразу понял, что Сусликов трус. Он, как только устроился, сразу начал совать свой нос во все дела. Постоянно коллеги жаловались, что неугомонный и дотошный. Во все ему вникнуть надо и попробовать. Правда, когда прогуливать начал, из-за сестры вроде бы, не знаю, тогда хоть коллеги вздохнули свободно. Мне Белоусов про него все уши прожужжал, типа есть регламент – учись по нему, что не знаешь, подскажем, но тот не любил особо читать инструкции, а сразу в практику лез. Столько ошибок сделал, столько материала погубил, Барышкина на расход поставил…
Пока Анатолий лаконично вел мое расследование к успешному завершению, я все это дело записывала на камеру. У этой истории есть два пути, и выбирать дорогу предстоит не мне. Либо Анатолий садится в тюрьму, либо Барышкин, обретя недостающую часть коллекции, прощает стоматолога. В первом случае за чистосердечное признание ему могут скостить срок, но ненамного. Все-таки кража совершена умышленно, признание есть, останется получить лишь заявление от Барышкина либо не получить. В любом случае теперь моему клиенту некого бояться, все угнетатели получили по заслугам. Остался этот – стоматолог-виртуоз.
– Здесь-то ты что делаешь? Решил вернуть алмаз на законное место? Подставить Сусликова еще раз, только теперь посмертно? В чем причина столь резкой перемены? От жажды наживы до отречения?
Он поджал губы не в состоянии продолжить разговор.
– Я же уже сказала, что шанс остаться на свободе у тебя будет, если ты добровольно отдашь алмаз. – Я кивнула в сторону окна. – Если нужно встать к зеркалу, иди!
– Нет…
– Что – нет?
– Алмаза нет, простите!
– Как это нет алмаза, а где он?!
– Это жена моя придумала. – Он плюхнулся в кресло от безысходности. – В тот день, когда вы искали меня в моем доме, ей показалось, что меня могут раскрыть. Да я и сам хотел признаться во всем после реанимации, но вдруг на днях ограбили салон, дело приняло другой масштаб. Жена решила подстраховаться, и мы вместе направились сегодня в мою стоматологию, а несколько часов назад позвонила дочка, сказала, что меня искала тетя. Тогда она и привезла меня сюда для отвода глаз. Простите меня… Я не хочу потерять жену…
«Свет! Камера! Мотор!» – где-то там по трассе Тарасов – аэропорт, освещенная светом солнца, отслеживаемая камерами наблюдения, подгоняемая жгучим желанием завести мотор самолета прямо сейчас, двигается женщина с голубым алмазом в зубе!
– Жена у вас даст фору любому профессиональному преступнику, какая скрупулезно продуманная операция! Просто фантастика! – Я направила на него пистолет, и мужчина со страха пригнулся. – Ты поедешь со мной! Пошевеливайся! Живо! Только попробуй сбежать, колени прострелю.
Мы медленно спустились на первый этаж. Поломойщица, видимо, ждала этого. Она и еще пара соседок сосредоточенно перешептывались, глядя на нас, когда мы спускались с лестницы. Я на время убрала пистолет, но мой спутник этого не знал, он, как назло, поднял руки вверх, и всем сразу стало понятно, кто есть кто в этом тандеме.
– Полиция!! – завопила «смотрящая», показывая на меня пальцем. – Преступница взяла в заложники мужчину! Бабоньки, вызывайте полицию!
Я ткнула своим удостоверением детектива прямо в лицо старушке и тихо прошипела ей на ухо пару ласковых слов. Мои нервы были на взводе. Решалась судьба запутанного расследования, преступник, резко сменивший лицо, на полпути в другую страну, где мне еще полгода придется выслеживать его. Что за черт!
Я усадила его рядом с собой и активировала в двери «детский режим».
«Теперь, голубчик, ты до победного конца со мной во всей этой истории».
Звонок другу.
– Киря, ты где?
– На пути в аэропорт, еще километров десять. Это оно?
– Оно самое! До связи! Отбой! – Я старалась объезжать большие скопления машин, но пробки постепенно нарастали. – Куда летит ваша жена?
– Во Францию. Ей всегда хотелось посетить Прованс.
– Прованс – прекрасное место для отдыха, особенно на чужие деньги. Так во сколько у нее вылет?
– Я не знаю, она рассчитывала вылететь после обеда, а вот точного времени их вылета не могу вам сказать.
– То есть погодите! Она летит без вас?
– Я же говорил, что у нас назревает конфликт в отношениях, я не хочу терять жену. – Он обхватил свою голову руками и начал хаотично тереть виски.
– Ваша жена идет на преступление, словно в магазин за хлебом, а вы спокойно ее отпускаете в надежде наладить отношения, которые, скорее всего, закончены?! Где логика? Или у любви ее нет?
– Все сложно и запутанно у нас.
