в окно, я увидела у дома знакомую машину апельсинового цвета, ярким пятном сквозившую в усталой зелени лип.
Пора.
Я вздохнула и ощутила легкую дрожь волнения – как все пройдет? А если я не найду украшений? Как долго мне придется разыгрывать свою роль, пока против Ивана не будет собрано достаточное количество улик?
Нет, я должна найти кольцо и серьги сегодня, чего бы мне это ни стоило.
Иван вышел из машины, чтобы распахнуть передо мной дверь. В руках у него был яркий букет.
– Я знаю, что розы – это банально, но не могу ничего с собой поделать, – сказал он, вручая мне цветы.
Крупные леденцово-розовые бутоны качнули головками, оказавшись в моих руках. Их сладкий аромат смешался с моим восточным парфюмом.
– Розы – это не банально, – ответила я, вдыхая удивительный запах, – это классика.
– Очень идут твоему платью. Ты ослепительна, – сказал убийца и распахнул передо мной дверь своего «доджа».
Я села, крепко вцепившись пальцами во влажные стебли цветов и пытаясь унять мандраж. Никогда я не волновалась на задании, в чем же дело? Небольшая сумочка, которую я держала за цепочку, соскользнула к моим ногам. Убедившись, что пистолет, который в ней лежал, не выскочил наружу, я облегченно улыбнулась своему спутнику.
– Ты волнуешься? – удивился он, усевшись рядом.
– Немного, – ответила я, – меня волнует эта ситуация. Я редко езжу на свидания с теми, с кем работаю.
– Никогда не поздно попробовать что-то новое. Но я надеюсь, это приятное волнение?
– Самое приятное, – заверила я своего опасного спутника.
Иван повернул ключ в замке зажигания. Мотор заурчал, спугнув сидящую на бордюре кошку.
– Ты все-таки сегодня какая-то притихшая, – заметил парень.
«Ври убедительнее!» – заорал голос в моей голове.
Я положила руку Ивану на колено и изобразила самую счастливую улыбку, на какую была способна:
– Это ненадолго.
– Ты просто сводишь меня с ума. Поехали!
Дорога показалась мне вечностью. Иван шутил, много смеялся и постоянно кидал восторженные взгляды в мою сторону. Я невольно задумалась – чему он радуется больше: тому, что, по его мнению, все сошло с рук, или тому, что он обманул меня – частного детектива, которого так расхваливали Качанову? Мало того, у него определенно были планы затащить этого детектива в постель, окончательно самоутвердившись. Интересно, а испытывал ли он ко мне хоть сотую долю чувств, что так навязчиво демонстрировал?
Иванова, соберись! Плевать тебе на это с высокой колокольни.
Когда мы свернули к поселку, я стала напряженно всматриваться во все кусты – боялась, что Кирьянов со своими ребятами плохо замаскировались. Однако никого не было видно. Тут же меня объял противоположный страх – вдруг их по какой-то причине нет и я один на один с убийцей? Убийцей, который умело обращается с ножом и может в одну секунду лишить меня жизни?
Ворота отъехали в сторону, и машина медленно въехала в знакомый мне просторный двор. Я вышла из «доджа», представляя, как ругается Кирьянов, если видит меня в данную минуту. Мой наряд явно был не приспособлен для ведения ближнего боя. Как назло, каблук туфли тут же угодил между двумя клинкерными плитками, и я едва не упала – Иван вовремя поддержал меня под локоть.
Я рассмеялась (как мне показалось, чересчур громко) и мысленно похвалила себя, что отказалась от ушного микрофона. Если Владимир Сергеевич теперь матерится, мне этого, слава богу, не слышно.
– Проходи, гостиная прямо, – Иван распахнул передо мной тяжелую дверь.
Я мимоходом с грустью отметила, что выломать ее получится не сразу.
– Пахнет многообещающе, – сказала я, ощутив аппетитный запах жареного мяса.
– На самом деле повар из меня никакой, и я заказал ужин в своем любимом ресторане. – Иван повел меня в глубь дома.
– Что, выходит дешевле, чем кофе в аэропорту? – не удержалась я.
Он рассмеялся:
– Точно!
Меня посетила мысль, что мы слишком много смеемся. Но Иван, словно прочитав мои мысли, тут же придумал, как сделать ситуацию напряженной:
– Я сейчас тебя кое с кем познакомлю.
На звук его голоса из другой комнаты выбежала здоровенная овчарка и оглушительно залаяла, припадая на передние лапы. Я внутренне свернулась в комок. Вот, оказывается, как погибают при исполнении.
– Ой, ничего себе знакомство… убери его, пожалуйста…
– Гектор, тихо. Это свои!
Иван взял собаку за дорогой ошейник со стразами и подвел ко мне.
– Сейчас он тебя обнюхает и беспокоить не будет, – пообещал он.
Я терпеливо дала псу себя обнюхать. Гектор явно не был похож на Муратика и теплых чувств ко мне не испытывал. Правда, оказался хорошо выдрессированным и, потянув носом, рычать перестал.
Присутствие собаки не входило в мои планы.
«Эта животина явно не позволит мне лазить по шкафам», – подумала я и, сверкнув обворожительной улыбкой, попросила где-нибудь запереть Гектора.
– Я чувствую себя неуютно. Немного боюсь собак.
– Без проблем, – согласился Иван, – пойдем, Гектор, посидишь сегодня в своей комнате.
Он пересек гостиную, и пес покорно поплелся за ним.
– Надеюсь, ты скоро привыкнешь к малышу, – сказал Иван, возвращаясь через минуту, – каждый раз его запирать – это жестоко.
– Ну что ты, конечно. Просто я хочу, чтобы сегодняшний вечер прошел безупречно и меня ничего не отвлекало.
Иван подошел по ко мне вплотную и неожиданно впился мне в губы глубоким горячим поцелуем. Голова закружилась, и на поцелуй пришлось ответить. Руки парня скользнули по открытой спине моего платья.
– Не торопи события, – улыбнулась я, отрываясь от его настойчивых губ, – у нас ужин, помнишь?
– Извини, трудно удержаться, – ответил Иван и отодвинул мне стул.
Стол был накрыт как в ресторане. На тарелках стояли блюда, накрытые крышками-куполами.
Элегантным жестом подняв один из них, Иван продемонстрировал мне каре ягненка с хрустящим картофелем.
– Вина? – спросил он и, не дожидаясь ответа, разлил содержимое бутылки по изящным бокалам, в гранях которых блеснуло закатное солнце.
– За нас, – сказал он, и я легко коснулась его бокала
