это по работе, и сначала был предельно вежлив, как всегда. Они даже вместе посмеялись над чем-то. Павел не помнил толком, над чем. В ушах гулко пульсировала кровь. Все силы уходили на то, чтобы сдержать гнев.
Лишь когда они остались наедине в кабинете, Павел позволил себе вздохнуть спокойней и наконец перестал ухмыляться.
– Так о чем ты хотел поговорить? – поинтересовался Аркадий, еще не почуявший неладное.
У Павла пока не было сил говорить. Он бросил на стол папку с документами, которые передал ему Ян. Аркадий, понятное дело, был растерян, и папку он взял скорее с любопытством, чем с настороженностью. Этого следовало ожидать: с чего бы ему беспокоиться? Его секрет надежно хранился годами, у него не было оснований ожидать, что именно сейчас все откроется.
Но чем больше документов он просматривал, тем заметнее бледнел. Его сложно было назвать впечатлительным человеком, он умел держать себя в руках даже под влиянием стресса, так что его нынешняя реакция лучше любых бумаг доказывала: Ян и Александра не ошиблись. Вся эта история с девочкой-женой была пусть и невероятной, но правдой.
Впрочем, документы лишь доказывали, что Аркадий похитил ребенка и обманом выдал за свою родную дочь. Доказать его намерения они не могли, но это было не так важно. Если бы он отправился в тюрьму, там нашелся бы тот, кто сообщил бы сокамерникам все подробности этого дела.
Сначала новость о том, что его секрет раскрыт, серьезно ударила по Аркадию. Но под конец чтения он взял себя в руки и папку отбросил уже пренебрежительно, словно она не имела никакого значения.
– Это еще что? Не знал, что тебе нравятся такие розыгрыши.
– Даже не начинай. Меня послали к тебе на переговоры, почему-то считая, что я смогу все объяснить цивилизованно. А мне, если честно, просто хочется дать тебе в морду. Это твоя дочь!.. Поверить не могу…
– Чему ты не можешь поверить? – ядовито поинтересовался Аркадий. – Давай, договаривай!
– Что ты готовился переспать с собственным ребенком!
– Ну, не обвинил меня, что я с ней уже сплю, и на том спасибо!
Павел хотел сказать, что он-то как раз подозревал, его разубедили, но вовремя прикусил язык. Аркадий оставался профессиональным юристом, он мог зацепиться за информацию, добытую незаконно.
– Я очень надеюсь, что ты еще с ней не спишь, – только и сказал Павел. – Ей же двенадцать!
– Почему тебя несет в эту сторону? Она для меня дочь…
– Потому что «для тебя дочь» ты бы удочерил официально. Но вся эта чехарда с подделкой документов, переездом в Москву и внушением бедной девочке, что ты ее биологический отец, была призвана увести тебя с радара органов опеки. Никто бы не подумал, что такое возможно. Между приемным отцом и падчерицей – как вариант, и к тебе бы присматривались. Но вдовцом, который со всем справляется сам, восхищались! Я тобой восхищался… Так что твой план, считай, сработал. Девочку лишь чудом удалось связать с похищением пятилетней давности… А у тебя она четыре года. Получается, год ее где-то обрабатывали, чтобы передать тебе уже верящей во все и послушной. Это налаженный бизнес, в котором дети валюта, понимаешь ты это или нет? И лишь это я считаю большим злом, чем ты, потому и говорю с тобой.
Он ожидал, что Аркадий еще будет спорить. Подберет парочку вполне весомых аргументов, попробует смеяться над нелепостью предположений. Может, перейдет от защиты к нападению, а то и вовсе выставит незваного гостя вон, чтобы выиграть себе побольше времени.
Однако Аркадий и сам понимал, что такое поведение исключит любую сделку между ними. Поэтому он не стал тратить время на игру словами, он устало спросил:
– Чего ты хочешь от меня? Явно же есть какие-то условия…
– Нехитрые, на самом-то деле. Ты должен будешь сдать Савельеву и всех ее сообщников, которые тебе известны. Они натворили больше, чем ты, так что ты легко отделаешься. Таковы условия тех, кто собрал на тебя компромат. Ну и лично от меня: я бы не отказался услышать, насколько нужно охренеть, чтобы думать о собственной дочери как о потенциальной любовнице!
– Начать, полагаю, стоит как раз с твоих вопросов… Мы ничего не добьемся, если ты продолжишь смотреть на меня, как на извращенца.
– А разве я не прав?
– Нет, Паша, ты не прав.
Аркадий действительно был убежден, что в его поступке не было ничего по-настоящему плохого. Он и правда собирался сделать Инну своей женой – но не раньше, чем она станет совершеннолетней. Он относился к девочке именно как к будущей супруге, а не как к дочери: он сразу обозначил между ними дистанцию, обнять мог только на людях, да и то редко. Дома же он не касался ее, никогда не видел раздетой, уходом за ребенком занимались нанятые им гувернантки, которые были достаточно умны, чтобы хранить молчание. По крайней мере, Аркадий считал это умом. Павел то же самое назвал бы беспринципностью.
Такую маленькую девочку Аркадий выбрал по многим причинам. Во-первых, восьмилетнему ребенку куда проще внушить настолько бредовые идеи, чем уже сформировавшемуся подростку. Во-вторых, в девушках он ценил невинность – и телесную, и духовную. Наблюдая за Инной много лет, он мог гарантировать, что до нее никто не дотрагивался, она читала только одобренные им книги, смотрела «правильные фильмы», и даже музыку не могла выбрать самостоятельно. Ну а третьей причиной стало то, что ему нужна была здоровая спутница жизни. Он ведь и первый раз женился на юной девушке – а она внезапно тяжело заболела и умерла. Повторения Аркадий точно не желал, поэтому Инна регулярно проходила обследование у всех врачей.
Павел сильно сомневался, что у этой истории был хоть один шанс закончиться хорошо. Инна либо взбунтовалась бы, либо распрощалась с рассудком, но идеальной женой вряд ли сумела бы стать. Зато Аркадий верил, что у него все получится.
– Как видишь, я не больной и не извращенец, – гордо объявил он.
– Я даже комментировать это не буду. Как ты познакомился с Савельевой? Как понял, что она поможет тебе осуществить все это?
– Разве ж такое можно понять? Нет, я бы не догадался… Но Маша предложила этот план сама.
Аркадий пересекся с Савельевой как юрист по другому вопросу. А уже потом Мария мягко, как умеют только хорошие психологи, вытянула из него историю его несчастливого брака. Она предложила ему «вырастить» жену и намекнула, что может в этом помочь. Конечно, она рисковала, но она явно хорошо разбиралась в людях и понимала, когда такой риск допустим.
– Как ты уже понял,
