Андрей Курков - Город для отдыха героев враждующих армий

 Почему они должны жить, если все остальные обитатели зоопарка давно

 мертвы?!

 Мысль о равенстве мертвых завладела моим сознанием и я уже думал, как

 могу я, поклявшийся больше никогда в жизни не брать в руки оружие,

 уравнять этих волков с другими обитателями зоопарка.

 И думал я над этим долго, но ответа не находил. Без оружия я ничего

 сделать не мог.

 Но нарушать свою клятву я тоже не собирался.

 А нагревшийся металл джипа жег мне спину и я, не выдержав, повернулся

 лицом к машине. Взгляд мой упал на кусок мяса. Нет, думал я, хоть и тяжело

 мне было тащить эту мертвечину, но вам она не достанется. Я не знаю,

 сколько вам надо дней без еды, чтобы вы умерли сами, но сюда я больше не

 приеду.

 Самец, высунув свой нос через прутья решетки наружу, громко рычал на

 меня, а волчица теперь спокойно лежала посреди клетки.

 Я завел мотор и, развернувшись, поехал обратно.

 На душе было скверно, но и тело мое снова выходило из-под контроля.

 Было просто гадко, и я ощутил на языке вкус крови, а в коленях - дрожь.

 Солнце все еще стояло высоко, а я уже видел мрачную тень следующей

 бессонной ночи, нависшей надо мной.

 И я прибавил скорости, пытаясь выскользнуть из-под этой надвигающейся

 на мое сознание тени.

 Пронеслись мимо и остались позади ржавые решетки вольеров.

 То правые, то левые колеса соскальзывали с узкой дорожки

 ботанического сада и я всякий раз резко бросал машину в другую сторону.

 И слышал, как, хлюпая по днищу джипа, катаются два куска оттаявшего

В РјСЏСЃР°.

 А тень тоже набирала скорость и обходила меня с двух сторон пытаясь

 зажать в клещах темноты.

 И я выжал полный газ. Двигатель ревел во всю мощь. Джип трясло так,

 словно он собирался взлететь.

 И мне показалось, что тень отстала.

 Но теперь мне не хватало воздуха и я слышал, как тарахтит мое сердце.

 И понял вдруг, что, убив рыжую собачонку, кто-то просто мстил Адели.

 За что - я не знал, но мог догадываться. За то, что Эсмеральда была для

 нее самым близким живым существом.

 В этот момент я хорошо понимал Адель. В этот момент - будь у меня

 собака - я бы тоже назвал ее самым близким мне существом. Но собаки у меня

 не было. А значит, и не было никого из близких.

 Я был один и прекрасно понимал, что этот мир во мне не нуждается.

 Он нуждается лишь в тех, кто готов брать в руки оружие, кто не может

 жить без приказов, кто просто психически не в состоянии идти вне строя.

 Именно их здесь любят! Только их здесь ценят, и для них весь этот

 расслабляющий временный мир.

 Машина вынеслась на аллею и я отпустил руль.

 Встречный ветер пытался высушить мой грязный, оскверненный кровью

В РїРѕС‚.

 А внутри у меня царствовал хаос. Энергия злости снова расправляла

 свои колючие крылья. И горечь снова поползла вверх, ко рту, к гудящей

 голове.

 И, вспомнив о пачке таблеток, я вытащил ее из кармана и, не глядя на

 несущуюся навстречу дорогу, высыпал эти таблетки на ладонь и бросил их в

В СЂРѕС‚.

 Теперь я был уверен, что тень не догонит меня. Теперь я был чуть-чуть

 спокойнее и, подняв руки, посмотрел на свои ладони. Левая - это то, что

 дано судьбой, а правая - то, что сбудется. Где-то здесь, перед моими

 глазами, на правой ладони плясала линия жизни. Но я не знал, была ли это

 линия, поднимающаяся от запястья вверх к большому пальцу, или другая,

 горизонтальная, обрывающаяся на середине ладони?!

 Я опустил руки на руль. И почувствовал, что он сам, без моей помощи,

 ведет машину, то беря чуть влево, то вправо.

 Какое это счастье - знать, что ты совершенно здесь не нужен и даже

 машина, эта железяка с мотором и четырьмя колесами, сама может держаться

В РґРѕСЂРѕРіРё!

 Я не убирал ноги с педали газа, но показалось мне, что скорость

 уменьшилась и перестало трясти.

 И спокойнее стало на душе. Я чувствовал приближение внутреннего мира

 и согласия с самим собой.

 Оглянулся назад и не увидел тени, преследовавшей меня. Она безнадежно

 отстала.

 Теперь я был свободен. Который уже раз! Я был свободен и эта нынешняя

 свобода была совершенно другой. Она была легкой и воздушной, и сам я,

 словно потерял вес или вдруг перестал подчиняться закону всеобщего

 тяготения, почувствовал необоримое желание взлететь, стремление влиться в

 воздух, в небо, в его голубую ткань, окутавшую эту грязно-зеленую землю.

 Я встал ногами на сиденье и почувствовал кожей встречное мощное

 движение воздуха.

 Я наклонился вперед, расставив руки в стороны, ладонями к земле.

 Я вдохнул воздуха полные легкие.