Ли со вздохом прикрыл глаза. Если бы проклятое завтра вообще не наступило!
Маргарет рассмеялась.
— С чего вдруг такой тяжкий вздох? Вы должны гордиться собой!
Усилием воли он раздвинул губы в улыбке.
— Я горжусь нами. Из нас получилась неплохая команда.
— Ага. — Маргарет повела головой. — Я фантазирую, а на вас сыплются тумаки. Градом.
Протестующе хмыкнув, Ли Янь сделал вид, что хочет нанести ей удар. Когда американка, защищаясь, подняла руку, детектив схватил ее, развернул женщину и прижал спиной к дверце джипа. Оба замерли — в предвкушении момента, которого ждали всю ночь. Но ничего не произошло. Маргарет скосила глаза на охранников у дверей лаборатории.
— Хотите, чтобы они стали зрителями?
Оглянувшись, Ли разжал пальцы.
— Нет. Хочу отвезти вас в гостиницу.
— Кстати, вы обещали угостить меня выпивкой. Еще до того, как в чью-то взбалмошную голову не пришла идея отправиться в парк Житань. — Жемчужные зубы ее блеснули. — Тот бар еще открыт?
Брови инспектора сошлись на переносице.
— Нет. Но я знаю другой.
В столь поздний — или ранний? — час очереди у дверей «Ксанаду» не было. По пути Ли Янь опасался даже, что клуб закрыт. Но страхи его не оправдались. Возле входа стояли и курили полтора десятка подростков. Появление рослого соотечественника в обществе золотоволосой янгуйцзы вызвало тихий шепоток. Приблизившись к дверям, Ли достал было из кармана бумажник, однако швейцар сделал радушный жест рукой.
— Проходите!
Музыка внутри звучала все так же громко, однако под утро ритм ее стал замедленным, плавным. Маргарет взяла Ли Яня под локоть.
— Никогда бы не подумала, что такие заведения вам по вкусу.
— При чем здесь мой вкус? Вы хотели выпить, а спиртное в городе продают сейчас, наверное, только тут.
Он подвел американку к стойке бара. Большинство столиков в зале оказались занятыми, а сквозь клубы табачного дыма было все-таки видно: на галерее второго этажа свободных мест нет.
— Что вам заказать? — спросил Ли.
— Водку с тоником и кусочек лимона. Чур, платить буду я. — Маргарет вытащила из сумочки несколько банкнот.
Детектив замахал руками:
— Нет и нет!
— Да и да. Вы кормили меня ужином, я обеспечиваю выпивку.
— Нет.
— Мне казалось, вы верите в равенство. Женщины держат на своих плечах половину неба, говорил Мао. — Она засунула купюры в его стиснутый кулак. — Вы выбираете, я плачу. Кстати, вон там люди собрались уходить. Пойду займу столик.
Маргарет направилась в дальний угол зала. Успела она как раз вовремя: к столику уже двигались две девицы и невысокий, с выпирающим животом парень. Троица смерила американку недовольными взглядами, но вступать в спор никто из них не решился. Маргарет посмотрела по сторонам. Присутствие янгуйцзы в ночном клубе не осталось незамеченным; посетители пожирали ее глазами, впервые увидев на своей законной территории человека с европейскими чертами лица. Она поняла: клуб вряд ли входит в программы туристических маршрутов. Всей кожей ощущая на себе любопытные взгляды, Маргарет улыбнулась. Ее улыбка смутила чувствительных китайцев; молодые люди отводили глаза в сторону, становясь похожими на нашкодивших первоклассников.
Ослепительно красивая девушка в тесном комбинезоне из голубого шелка медленно двигалась по сцене с микрофоном в руке. Под аккомпанемент гитары и синтезатора по залу плыла песня, от которой у Маргарет начало щемить в душе. Музыка была превосходной, а вот голос певицы вызывал оторопь. Таланта она лишена напрочь, подумала американка, ей бы отложить микрофон. Однако гости заведения были менее строгими критиками: от столиков к сцене неслись аплодисменты. С двумя высокими бокалами в руках подошел Ли; себе он взял порцию пекинского бренди. Легким поворотом головы Маргарет указала на сцену.
— Приятное личико. Голос ему соответствует.
Губы детектива растянулись в улыбке.
— Это подруга моего лучшего приятеля.
Маргарет едва не поперхнулась водкой.
— Шутите?
— Нет. Но зачем врать? Мне она нравится еще меньше, чем вам.
— И она в самом деле подруга вашего приятеля? — Ли Янь кивнул. — Что же вас настораживает — лицо или голос?
— И то и другое.
— Почему?
— Потому что она проститутка, а он сходит с ума от любви. Боюсь, это плохо кончится.
Маргарет вновь взглянула на девушку, уже по-новому.
— Но с такой… внешностью? Что заставляет ее выходить на панель?
— Ее пение вы уже оценили. А потом, она вовсе не уличная шлюха. Она продает себя за дверями номеров роскошных отелей, где останавливаются богатые иностранцы. Денег ей хватает. — Ли пожал плечами. — У этой породы всего одно достоинство, им-то и пользуются — пока оно есть.
Ли Янь еще раз окинул взором певичку: томно прикрыв глаза, та гнусавым фальцетом тянула последний тайваньский шлягер. Внезапно детектив поймал себя на мысли: интересно, как она получила у менеджера клуба разрешение выйти на сцену? Какой ценой ей удалось хотя бы ненадолго бежать из жестокого мира обуреваемых похотью бизнесменов? Сыщику сделалось искренне жаль девушку. Когда Лотос признала, что любит Ма Юнли, он почему-то ей поверил. «Ко мне никто еще так не относился, я для него — принцесса». Ли Яня бесили не моральные устои этой особы, а то, с какой легкостью она прибрала к рукам его друга. Из своенравного парня, обладавшего неплохим чувством юмора, Ма превратился вдруг в сомневающегося нытика, который растерял былую уверенность в собственных силах. Будто чей-то голос в мозгу приятеля твердил: она слишком хороша для тебя, не верь своему счастью, надолго его не хватит. Со стороны это выглядело отвратительно. Теперь Ли возлагал на Лотос вину за те ошибки, что совершила не она, а его друг.
— Так-так-так! Вижу, ты все-таки прислушался к моему совету и завел себе даму сердца!
От неожиданности он вздрогнул. Возле столика стоял Ма Юнли, добродушное лицо расплывалось в улыбке. Но когда детектив обернулся, улыбка мгновенно погасла.
— Небо всеблагое! Что случилось? Неужели она тебя уже бьет?
Ли Янь усмехнулся:
— Нет. Вышел спор с одним типом, и я нарвался на аргумент противника.
Ма покачал головой:
— Противник был неплохо сложен, если у него такие аргументы.
— Я не ожидал нападения.
Маргарет с интересом вслушивалась в незнакомую речь, догадываясь, впрочем, о чем говорили двое мужчин. Где она могла видеть это круглое лицо? О, помнится, этот крепыш был рядом с Ли Янем в самый первый вечер, когда она пришла на банкет. Чуть повернув голову, Ма широко улыбнулся ей, и Маргарет не смогла не ответить на его улыбку.
— Может, представишь нас друг другу? — спросил он по-английски.
— Ма Юнли — доктор Маргарет Кэмпбелл.
Полные губы Ма слегка коснулись тыльной стороны ее правой ладони.
— Enchanté, madame.[9] Выучил в Швейцарии, это французский.
— Знаю, — отозвалась она. — Et moi, je suis enchantée aussi àfaire vôtre connaisance, monsieur.[10]
— Ну и ну. — Юнли поднял вверх руки. — Для меня это чересчур, помню только «Je suis enchanté, madame».[11] Здорово! — Он рассмеялся и, смущенно потупившись, добавил: — Правда, есть еще одна фраза, но в приличной компании таких слов избегают. Да и Ли у нас слишком быстро краснеет. Ему вообще пора спать.
— Это моя вина. Заставила его найти мне выпивку. Хотя, если дядюшка в отъезде, скандал Ли Яню не грозит.
— Разумеется. — Ма бросил на приятеля выразительный взгляд. — Когда кошки нет дома, мыши могут делать все, что им вздумается.
— Ошибаешься, дружище, — ровным голосом заметил Ли. — Как раз наоборот.
— Молчу, молчу. — Юнли подмигнул Маргарет. — Я вечно путаю кошек с мышами. Что будете пить?
Она подняла почти пустой бокал.
— Водку с тоником.
Ма вопросительно взглянул на друга.
— Бренди.
— Отлично. Нашу встречу необходимо отметить. — Юнли склонился к уху Маргарет, намеренно громко прошептал: — Я так давно не видел Ли Яня в обществе женщины, что начал сомневаться: может, ему больше нравятся юноши? Вернусь через минуту. — Он зашагал к стойке бара.
Лицо инспектора стало красным.
— Не обращайте на него внимания. Болван!
— А мне он показался очень приятным.
Ли ощутил укол ревности.
— Еще бы. Все так думают.
— Но Ма на самом деле симпатяга. А каким ветром его занесло в Швейцарию?
— Учился там на повара. Чуть позже продолжил учебу в Штатах.
— О! — Маргарет подняла брови. — Значит, ваш приятель умеет готовить? Это делает его в высшей степени симпатичным!
Мгновенная перемена выражения лица Ли Яня подсказала американке: он ревнует! В душе Маргарет поднялась волна нежности. Но как объяснить, что по сравнению с ним Ма Юнли — никто? Во всяком случае, в ее глазах. Этого она не знала.
