— Учился там на повара. Чуть позже продолжил учебу в Штатах.
— О! — Маргарет подняла брови. — Значит, ваш приятель умеет готовить? Это делает его в высшей степени симпатичным!
Мгновенная перемена выражения лица Ли Яня подсказала американке: он ревнует! В душе Маргарет поднялась волна нежности. Но как объяснить, что по сравнению с ним Ма Юнли — никто? Во всяком случае, в ее глазах. Этого она не знала.
Алкоголь, по-видимому, уже начал действовать. Мучившее Маргарет всю ночь напряжение спадало. Брала свое и усталость: за последние трое суток она спала всего несколько часов.
Ма возвратился к столику с двумя бокалами; себе он взял кружку пива.
— Ну, попались вам у нас какие-нибудь занимательные мертвецы? — бодро спросил он у Маргарет.
— Пока, к сожалению, только обугленный труп, смерть от удара ножом и перелом основания черепа. Хотите, чтобы я изложила детали?
Юнли яростно затряс головой:
— Нет, спасибо!
— Вот в чем главная моя проблема. По-настоящему интересными оказываются лишь трупы. Те, кто ныне здравствует, отворачивают от меня носы, как только узнают, чем я зарабатываю себе на жизнь. Считают, мне не терпится распотрошить их животы.
Ма Юнли рассмеялся.
— Мой к вашим услугам в любое время.
— Но меня больше привлекают мозги человека. Жаль только, что обычно узнаешь об их наличии с помощью дисковой пилы.
— Да-а-а, — разочарованно протянул крепыш. — Все козыри у вас, так?
— Наверное. — Маргарет подняла свой бокал. — Будем здоровы!
Они сделали по глотку. Ли Янь наслаждался тем, как американка сумела одернуть его самоуверенного друга. Ма явно не привык получать со стороны дамы отпор: женщины предпочитали смеяться над его шутками, а не вступать в словесный поединок. Почувствовав на себе одобрительный взгляд детектива, Маргарет едва заметно улыбнулась.
Песня смолкла, и зал клуба дрогнул от аплодисментов. Скороговоркой произнеся в микрофон «на сегодня это все», Лотос спустилась со сцены. Маргарет было трудно понять, предназначалась ли овация исполнительнице или же слушатели благодарили судьбу за избавление от дальнейшей пытки. Девушка подошла к столику, грудь ее еще вздымалась. Юнли вскочил, предупредительно отодвинул для подруги стул.
— Что принести?
— Немного белого вина, пожалуйста.
Вкус к хорошему вину выработался у Лотос за время бесчисленных ужинов, которыми ее угощали постояльцы дорогих отелей. Сейчас китаянка с нескрываемым любопытством посматривала на Маргарет.
Ма Юнли чуть напыщенно произнес по-английски:
— Дорогая, это хорошая знакомая Ли Яня…
— Маргарет, — представилась та.
Девушка протянула ей раскрытую ладонь.
— Меня очень радовать наша встреча.
— Лотос еще не освоилась в английском, — как бы защищая подругу, объяснил Ма.
— А я — полный ноль в китайском, — пришла ей на выручку Маргарет.
Молодая женщина опустилась на стул, а ее кавалер упругой походкой двинулся к бару. Заинтригованная американкой, Лотос тут же озабоченно спросила:
— Как вы любить мое пение?
В иных обстоятельствах Маргарет позволила бы себе быть откровенной, однако вопрос прозвучал настолько наивно, что лгать ей пришлось со всей возможной искренностью.
— Оно было прекрасным.
Лотос вспыхнула от удовольствия.
— Спасибо! — Протянув через стол руку, она с восхищением коснулась золотисто-медовой пряди. — Ваши волосы… чудо. — Взгляды двух женщин встретились. — А глаза? Какие синие! Вы — богиня!
— Благодарю.
— Бу яо кэци.
Маргарет растерянно заморгала. Это как же понимать?
— Не стоит благодарности, — перевел Ли. — Если буквально, то «не нужно церемоний».
Китаянка осторожно провела пальцами по ее предплечью.
— Я еще не видеть такая белая кожа. И много-много красивые… точки.
— Веснушки. — Маргарет рассмеялась. — В детстве я их ненавидела, они казались мне уродством.
— Нет-нет, они завораживать. — Лотос повернула голову к Ли Яню. — Ты везунчик.
Тот густо покраснел.
— Э-э… это не то, что ты думаешь. То есть мы с Маргарет — коллеги. Нас связывает только работа.
— Ни слова не поняла, — сказала Маргарет, обескураженная звуками китайской речи.
— Я объяснил, что мы работаем вместе. — Ли не отрывал глаз от поверхности стола; присутствие подруги Ма действовало ему на нервы.
— Вы тоже полиция? — недоверчиво спросила Лотос у американки.
— Нет, я врач.
— А, значит, это вы поправлять его лицо?
— Скажем так. — Маргарет улыбнулась.
Ма уже подходил к столику. В правой его руке покачивалось ведерко с двумя бутылки шампанского во льду, пальцы левой сжимали высокие ножки четырех фужеров. Лотос захлопала в ладоши.
— Шампанское! По какому поводу, милый? — От восторга английский язык вылетел из ее головы.
— У нас небольшой праздник.
— И что празднуем?
— Как же! Сейчас три часа ночи, а братец Ли еще не под одеялом. Хуже того — выполз в это время в город, с дамой…
— Заткнись! — угрожающе бросил Ли Янь.
— Но она врач! — попыталась отстоять американку Лотос.
— Так она говорит мужчинам, — доверительно шепнул в ухо подруге Ма. — На самом деле она потрошит мертвецов.
Потрясенная, китаянка в немом изумлении уставилась на янгуйцзы.
— Что происходит? Кто-нибудь из вас говорит по-английски? — недоумевая, осведомилась Маргарет.
— Ма просто валяет дурака, — негромко сказал Ли Янь.
— Ничуть. — Юнли с хлопком извлек из горлышка пробку, принялся наполнять фужеры. Искрящаяся пузырьками газа жидкость выплеснулась на стол. — Хочу поднять тост, — он придвинулся к плечу Лотос, — за двух самых обольстительных здесь, в «Ксанаду», женщин! За двух лучших красавиц в Пекине, нет — во всем Китае!
Маргарет обвела взглядом зал.
— А где же сидит вторая?
Китаянка со смехом погладила ее руку.
— Он иметь в виду меня и вас. — Прозвучало это так, как если бы было адресовано бестолковому ребенку.
Видимо, несправедливо, подумала Маргарет, судить о степени умственного развития человека, который вынужден пользоваться всего несколькими словами чужого для него языка. Хотя, продолжила она свою мысль, почему бы Лотос и не удивиться тому, как эта недалекая американка сумела стать врачом?
— О, ну тогда, — в глубине ее зрачков прыгали смешинки, — я готова выпить!
За первой бутылкой последовала вторая, после чего суть застольной беседы начала ускользать от Маргарет. Недостаток сна, водка и шампанское заставили стены клуба медленно вращаться. Люди вокруг смеялись, и Ли громче остальных, а ведь он, на ее памяти, вовсе не был смешливым. Маргарет не давала себе отчета в том, какие конкретно слова срывались с ее губ. Наверняка это были пропитанные ехидством ответы на скучные вопросы об Америке, о деньгах, о… черт знает о чем. Каждый раз, когда она поднимала фужер, тот волшебным образом оказывался полным. Неужели по кругу пошла уже третья бутылка?
Прошло достаточно много времени, прежде чем Маргарет почувствовала на своей руке ладошку Лотос. Китаянка тащила ее куда-то — по-видимому, в дамскую комнату. Споткнувшись о ступеньку, Маргарет едва не упала. За спиной слышались голоса; низкий, мужской — по-видимому, Ли Яня, — выкликал ее имя:
— Вернитесь, Маргарет, не соглашайтесь!
Как всегда, она решила поступить наперекор. Внезапно по глазам больно ударил свет, вокруг возникли десятки лиц, послышался шум падающей воды. Только это была не вода — звуки лишь напоминали ее плеск. Замутненное сознание все-таки нашло разгадку: аплодисменты. Лотос вложила в руку Маргарет непонятный предмет: увесистый цилиндр с обтянутым металлической сеткой шариком на конце.
— Что это? — Мощное звучание собственного голоса едва не оглушило американку.
Ее провожатая сделала шаг в сторону; на огромном голубоватом экране Маргарет увидела строчку, начинавшуюся со слова «Вчера…». По воздуху поплыли аккорды акустической гитары, бесплотная тень шепнула:
— Вам — петь!
«Битлз»? Слава Богу, она не успела вступить, и Лотос, неимоверно фальшивя, затянула гротескную пародию на шедевр ливерпульской четверки.
Теперь Маргарет видела перед собой лицо Майкла, слышала его заклинание: «Я не делал этого, Мардж, не делал!» Из глаз хлынули слезы, искаженные слова всемирно известной песни казались пощечинами. Ее боль по-прежнему была с ней. Наверное, образ Майкла будет мучить ее до конца дней. Чьи-то руки подхватили ее и понесли — мимо падающей воды, вниз по ступеням, на воздух. Она попыталась заглянуть мужу в глаза, найти там доказательства его невиновности. Но это оказался не Майкл. Маргарет с трудом осознала: она в Китае, а Майкл мертв. Люди у дверей говорили на непонятном языке.
