И главное, ведь эта ссора... Наташ ка-то права была, на все сто процентов. Деньги действительно ворованные, даже хуже! Если б чистые, честные деньги, то и беспокоиться было бы не о чем!,.
Распутывайся, клубочек, распутывайся... Куда ты нас приведешь? Так. Наташку убили, потому что настучал. Настучал потому, что деньги... Деньги потому, что... Потому, что ему их предложили. Кто предложил? Слава? Нет, Слава возник потом, уже с тугим конвертом. Предложил... Родик. Родька Мигунов - вот кто! Окрутил. Наобещал виллу, яхту, личного врача и личного финансового менеджера. Что ж ты, Родька, наделал? Я тебя как сына родного принял, Наташка тебе борщи варила с пампушками, а ты?.. Зачем мне эта твоя вилла, скажи - без Наташки? И все остальное?
Он встал у окна, еще раз посмотрел на улицу.
И ведь Родька вместе с теми, в этой шобле. Значит, знал, что ее собираются убить. И ничего не сделал. Не предупредил даже... Не может быть. Нет,
Жутко разболелась голова. Дрожащей рукой Семга налил полный стакан водки, жадно всосал в себя. Вот бы завтра не проснуться. Ни завтра, ни послезавтра, никогда... Потому, что мир опустел. А что ему делать в пустом мире?
* * *
На утреннюю планерку Семаго опоздал. Появился в половине десятого, тихо прошел в свой кабинет, сел за стол. Вскоре примчался Гуляев.
—Ну, ты как? Оклемался маленько?
—Да, — сказал Семаго.
—Жена сегодня ужин роскошный собирает, лазанью домашнюю и все такое... Велела без тебя не являться. Так что, Серег, сегодня никаких мероприятий, понял?
—Понял.
Семаго сидел, навалившись на стол, болезненно прищуривался, будто силился что-то рассмотреть перед собой, что-то невидимое. На правой щеке белела широкая полоса засохшего крема для бритья, на шее и подбородке виднелись следы от порезов. В кабинете стоял дикий запах перегара. Гуляеву стало как-то не по себе. Он переступил с ноги на ногу, кашлянул. Семаго даже не пошевелился.
—Ты чего, Серег? - сказал Главный конструктор.
—Нормально. Оптимум. Блядь. Ты иди. Я сейчас, — сказал Семаго в пространство.
Гуляев понял, что замгенерального директора мертвецки пьян на рабочем месте. Он вышел из кабинета, нажал снаружи на кнопку замка. Замок тихо щелкнул.
* * *
г. Заозерск
Грант Лернер был Дирижером. Именно так, с большой буквы. Хотя столь уважительно пишут обычно о великих Композиторах, для Лернера можно было сделать исключение: ведь он дирижировал человеческими судьбами. Точнее, специальными операциями, в которых решались судьбы и жизни. А по ходу решения своих Дирижерских задач ему многократно приходилось превращаться в представителя других профессий.
Сейчас он перевоплотился в редактора большой ежедневной газеты. Конечно, он терпеть не мог всякую писанину, даже отчеты свои надиктовывал Анне или секретарю. Но писать редактору и не обязательно. Главное — уметь организовать других. Собрать свору профессионалов пера, настроить их на сенсацию, поставить задачи по сбору «жареных» фактов. У Гранта Лернера есть этот редкий дар — заставить журналюгу средних способностей прыгнуть выше собственной головы.
— Раскрыть тему через личность - вот что от вас требуется! - через Женю Курляндскую потребовал он от своих верных «перьев». - Смело, дерзко, широкими мазками! Рассмотреть нашего героя через микроскоп! Выпотрошить и вывернуть наизнанку! Извлечь всю подноготную! Узнать то, чего и сам изучаемый персонаж о себе не знает! Только за такой материал «Мир криминала» заплатит вам по пятьсот долларов!
«Перья», находившиеся в его распоряжении, были, надо признаться, отнюдь не золотыми. Да и вряд ли серебряными. Скорей, гусиными: хронический алкоголик из задрипанного «Заозерского курьера», потрепанный лысый мужичок из областного «Вестника Сибири», «независимый журналист» — пробивной молодой человек с незаконченным высшим и глазами снулой рыбы. Непосредственно руководило ими доверенное лицо - энергичнейшая радиожурналистка Евгения Курляндская, которая могла успешно представлять не только вторую, но и первую древнейшую профессию[4].
И тем не менее.
Тем не менее, Лернер выжал их досуха. Курляндская жаловалась Анне, что впервые за сознательную жизнь десять дней не спала с мужчиной. Алкоголику некогда было дотянуться до стакана. Возможно, он пережил самую длительную абстиненцию, после которой задумается об окончательной «завязке». Лысый сбросил три килограмма, у «независимого» появился нервный тик. Но это Лернера волновало мало.
Главное, что в результате общих усилий собрался материал, который при соответствующей обработке мог превратиться в гениальный, «забойный» очерк, способный украсить номер любого солидного издания — хоть столичного, хоть международного: «Виталий Воронов. Портрет нетипичного российского следователя: честный, неподкупный, обреченный».
Но в гениальный очерк его никто превращать не собирался: «Гусиные перья» получили обещанные пятьсот долларов, написали небольшие заметочки о несправедливой судьбе Мигунова и были довольны, что больше от них ничего не требуется. О своей истинной роли в этой истории они ничего не заподозрили. А «редактор» Лернер вновь стал Дирижером специальных операций, блестяще использовавшим «слепых агентов» для сбора информации о фигуранте оперативной разработки.
Итак, только факты.
«Воронов Виталий Дмитриевич, 34 года, русский, образование высшее юридическое (Иркутский государственный университет). Не пьет, не курит. Подполковник юстиции. Ненормированный рабочий график, зарплата - 25 тысяч рублей (около восьмисот долларов), среднее количество дел, одновременно находящихся в производстве — 10—15. Снимает часть деревянного дома в районе «Северный поселок» площадью 32 квадратных метра, без удобств (5 тысяч рублей в месяц). Личный транспорт — отсутствует. Имеет один «выходной» костюм производства Красноярской швейной фабрики, купленный сразу после последнего повышения в должности (старший следователь), которое имело место в 2005 году. Форму надевает редко. Имеет слабость к качественной кожаной галантерее, но носит через плечо старую сумку из кожзаменителя, которую коллеги по работе за глаза зовут «хабарником». В общении сух, сдержан. Среди коллег пользуется репутацией «правильного юродивого», однако его высоких профессиональных качеств никто не отрицает. В управлении ходит поговорка: «Ворон взятку не возьмет, но глаз выклюет». Для сравнения: все остальные следователи Заозерского управления имеют личные автомобили, подавляющее большинство обеспечено жилплощадью, а двое более молодых коллег Воронова (капитан и майор юстиции) отстроили коттеджи в пригородном районе «Новоселки». Единственное хобби Воронова — утиная охота и рыбалка. Предпочитает охотиться «на вылетку», поэтому отпуск берет обычно в середине августа. Ни лодки, ни собственной собаки не имеет, на охоту выезжает вместе с другом Арсением Белановым, который имеет и то, и другое, да еще и старенький «УАЗик» впридачу. Мечтает о породистом щенке спаниеля.
Жена — Воронова Ирина Сергеевна, 35 лет, работает инженером в Заозерском «Водоканале», зарплата 4 тысячи рублей. Высокая статная брюнетка. Склонна к полноте и быстрой перемене настроения. Неплохая хозяйка. В начале 2000-х имела реальный шанс продвижения по служебной лестнице, пыталась получить второе высшее образование, но бросила учебу в связи с тяжелой семейной обстановкой. Ходят слухи, что до сих пор не может простить этого мужу. На работе малообщительна, «держится с гонором». На стороне связей не имеет.
Дочь Воронова Ульяна Витальевна учится в пятом классе СШ № 3, коэффициент умственного развития по шкале Векслера - 143. Очень развитой, живой, общительный ребенок. Кто-то из учителей советовал родителям перевести ее в специализированную математическую школу, но те отказались, мотивируя это тем, что математическая школа находится в противоположном конце города, добираться самой девочке будет сложно, а возить некому. Школа № 3 пользуется в городе дурной репутацией. На сегодняшний момент семнадцать учеников находятся на учете в милиции, двое осуждены и отправлены в колонии для несовершеннолетних.
Отношения в семье далеки от идеальных. Домой Воронов возвращается поздно, нередко работает по выходным. Жена подозревает, что у него есть любовница, на которую он тратит не только свое свободное время, но и некие «левые» деньги. Возможно, это не подозрение, а его имитация, но в то, что Воронов не берет взяток, она не верит. Или не хочет верить. Сравнивая уровень жизни их семьи с уровнем жизни коллег мужа, она приходит к выводу, что он живет «на две семьи». По крайней мере именно эта версия озвучивается во время частых и громких семейных скандалов...»
Ну, и так далее и тому подобное.
