Ну, и так далее и тому подобное.
Лернер был, мягко говоря, удивлен.
— Дико как-то выглядит, - сказал он Курляндской. — Если бы это происходило в Америке 20—30-х, я бы подумал, что Воронов — негр. Но негру в то время никто не позволил бы работать старшим следователем. Да и младшим тоже... Ты уверена, что сведения точные? Что он зарабатывает, как ненатурализованный мексиканец-мойщик посуды в нью-йоркском «Макдоналдсе»? Причем мойщику еще доплачивают социальные выплаты и дают бесплатные талоны на питание...
— Абсолютно уверена, — сказала Курляндская. — И зарплата у него, по заозерским меркам, очень высокая — в пять раз выше средней...
— Значит, это не «чернуха» и не тенденциозная компиляция в угоду, так сказать, заказчику?
— Нет, это объективная информация.
— Что же они делают! — Грант Лернер взялся за голову. — Они же сами подталкивают своих граждан к коррупции, измене, да к чему угодно... Не могу поверить, что старший следователь с семьей живет в крохотной каморке без воды, отопления и туалета!
— Все проверено и перепроверено мною лично, — твердо подтвердила Евгения Курляндская.
— И все же, проверь еще раз! — озабоченно сказал Лернер. Он думал, что условия жизни Воронова больше отвечают сюрреалистической фантазии Франца Кафки, чем реальному положению ответственного должностного лица в цивилизованном обществе. Как бы это не было провокацией местной контрразведки...
Но Курляндская не ошиблась. Следователь Воронов и в самом деле был честен, неподкупен, беден... И в конечном итоге обречен. В данном конкретном случае — на вербовку.
Жена позвонила на работу неожиданно:
—Езжай домой, быстро! — проговорила задушенным голосом. — Улька пропала!
И бросила трубку.
Воронов набрал мобильный дочери, тот был недоступен. Позвонил жене — занято. Вот дура! Набрал дежурную часть райотдела милиции, с надеждой спросил:
— ЧП никаких не случалось?
— Никаких,, Виталий Дмитриевич! — почтительно отозвался дежурный. - А что, должны?
— Типун тебе на язык!
Позвонил начальнику уголовного розыска.
— Слушай, Иван, как оперативная обстановка? У меня дочь из школы не пришла... Почти два часа, как уроки закончились, а ее нет. И телефон не соединяется!
— Да нет, Виталий Дмитриевич, в городе все спокойно, — ответил Коренюгин. — Может, к подружке забежала. А телефон отключился, или батарея села...
Ну ясно, песня знакомая... Хотя что сейчас может сказать начальник УР? Формально он прав. Но когда твоя дочь пропала, тут не до формальностей! Полез в сейф, путаясь в ремнях, надел плечевую кобуру, вставил пистолет. Зачем? В кого стрелять? Об этом не думал, действовал механически. Когда пропадает дочь следователя, можно ожидать чего угодно...
Он выскочил на улицу, поежился от холодного ветерка, пахнущего тайгой и немного — дымом. Что там могло стрястись? У Ульки сегодня поход в музей с классом и факультатив по математике... Нет, все равно к половине шестого она должна была быть дома — так они рассчитали накануне, Улька любит все рассчитывать. Сейчас пятнадцать минут восьмого.
Воронов опять позвонил жене, она не подняла трубку.
Быстрым шагом дошел, почти добежал, до школы, там пусто, темно и заперто. Пошел домой обычным
Улькиным маршрутом, его он знал хорошо. Вынюхивал, как пес, заглядывал во дворы и подъезды, спрашивал у прохожих, у компании возле продуктового магазина. Никто не видел. Прошел из конца в конец темный пустырь, подсвечивая мобильником, кляня себя, заглянул за горы мусора...
Сзади затормозил автомобиль, лязгнули дверцы.
— Стоять! Руки поднял! — грубо приказал кто-то, яркий луч фонаря ударил в спину.
Он выполнил команду, щурясь, повернулся.
— О, товарищ следователь! — тон изменился. — А нас Коренюгин послал вашу дочку искать!
— Фонарь убери...
— Да, конечно, извините, — свет перестал слепить, но в глазах плавали красные круги. - Мы, как найдем, сразу сообщим!
Обещание прозвучало двусмысленно. Дураки! Как они общаются с населением?
Патрульный автомобиль уехал.
Дальше — прямая улица до самого дома. Ее он пробежал бегом.
...В прихожей мялся незнакомый мужчина, зареванная Ира уговаривала его пройти в дом и настойчиво пыталась что-то сунуть ему в руку. Когда вошел Воронов, мужчина пробормотал «здравствуйте» и хотел выскользнуть в дверь, но Воронов заступил дорогу, сунув руку за отворот куртки.
— В чем дело? Что здесь происходит? Кто вы такой?
И тут он увидел Ульку. Живая-здоровая, сидела в
кухне за столом, уписывала суп. Махнула ему рукой, как ни в чем не бывало.
— Папа, все нормально! У меня мобильник отобрали!
Воронов снял с плеча сумку, поставил на пол. Он
был мокрый от пота, как мышь.
— Кто отобрал?
— Придурки какие-то! Мы их искали, но не нашли!
Он посмотрел на мужчину. Чисто одет, гладко выбрит, глаза умные, вдумчивые. Сразу видно - интеллигент.
— Я, собственно... Услышал, плачет кто-то на детской площадке, — проговорил тот. — Подошел, какие-то парни убежали... А девчонка осталась. Говорит, хулиганы телефон отобрали, грозились убить, если кому расскажет.
— А я не отдавала! А один меня в живот ударил! — похвасталась Улька. — Но несильно!
Воронов стиснул зубы, так что в висках заныло.
— Я бы этих сволочей... - всхлипнула Ира, сжимая кулаки.
— Я предложил отвезти ее домой, у меня машина там стояла... Я, собственно, понимаю... Но она отказалась наотрез. Ни в какую.
— Ты меня "сам учил, папа, в чужие машины не садиться! — подтвердила дочь.
— Тогда я проводил ее пешком, вот и все... Ну... — Мужчина развел руками. - Не мог же я бросить такую кроху одну...
Ира выразительно посмотрела на мужа.
«Человек не мог бросить чужого ребенка! — читалось в ее глазах. — А ты своего каждый день бросаешь...»
— Ульяна отсутствовала два часа, — сказал Воронов сухо. — Где вы были все это время?
Мужчина посмотрел на него и неожиданно смущенно улыбнулся.
— Да искали этих... По улицам прошли, к кафе, в магазин заглянули, к ПТУ подошли, где такие компании собираются... Как в кино. Только в кино находят, а мы не нашли...
— В кино вечно глупости показывают, - буркнул Воронов, расслабляясь. — Не так-то это легко. Сейчас я позвоню, сориентирую. Как они выглядели?
— Двое, лет по шестнадцать... Один высокий, второй маленький, щербатый... В джинсах оба, на одном куртка, вроде ватника, на втором пальто, — довольно уверенно назвала приметы Ульяна. — Их действия можно описать математически, папа! С помощью закона Гука, второго закона Ньютона и дифференциальных уравнений! Но это только гипотеза!
— Ги-по-те-за! — зло усмехнулся Воронов, набирая номер дежурного. — Твои придурки ни в логику, ни в математику не вписываются... Но если их найдут, я им покажу математику...
— Ерохин? — переключился он. — Опять Воронов. Давай, запиши приметы по грабежу... Пиши, пиши, дочь мою ограбили, если задержите, заявление будет!
— Нет, пап! Я думаю, они не придурки! — с полным ртом проговорила Ульяна. — Ну, не полные, во всяком случае!.. Пап, ну почему дядя Юра не заходит? Дядя Юра, вы обещали выпить с нами чаю! Если вы не сдержите слово, папа вас арестует! Он следователь, он арестовывает всех нечестных!
— Ульяна! — одернула ее мать.
— Вы — следователь? — удивился «дядя Юра», глядя на рукомойник и щелястый облупленный пол. — Я думал, что они другие. И живут по-другому...
Воронов хмыкнул. Следователи действительно другие. Не потому, что живут в хоромах, а потому, что по- другому думают. И если посторонний человек появляется в доме, пусть под самым убедительным предлогом, это их настораживает и вызывает оборонительную реакцию... Но стереотип следовательского мышления вырабатывается у обычного человека, из плоти и крови. А человек по фамилии Воронов вдруг почувствовал себя зверски уставшим и голодным. И социальная роль благодарного отца перевешивала профессиональную бдительность. Правда, не совсем: раздеваясь, он незаметно переложил пистолет в карман брюк.
— Знаете что. Пройдите, пожалуй, в самом деле, — сказал он. - А то, неровен час...
— Неужели арестуете?! - притворно испугался спаситель.
Следователь улыбнулся.
— Шутка. С машиной вашей ничего не случится? Она далеко?
— Там, где и была... Возле детской площадки. Поймите, мне неудобно вот так...
— Буквально десять минут. Ира, ну что стоишь, глазами хлопаешь? Где чай?
Ему хотелось борща и котлет, но угощать «дядю Юру» обедом в планы не входило: еды могло и не хватить, да и рассиживаться с посторонним тоже не хотелось.
Они сели, выпили чаю. Желудок Виталия Дмитриевича протестующе бурчал. Но он терпел голод и старательно разыгрывал роль гостеприимного хозяина. Оказалось, Юрий Александрович — кандидат технических наук, доцент Иркутского радиотехнического института, а в Заозерске у него родня. Чтобы рассеять возможные сомнения, он Доказал институтское удостоверение.
