- Фриц! Мистер Арчер хочет кое о чем спросить тебя.
От цветов поднялся полный мужчина в холщовых штанах. У него были тревожные зеленые глаза и осанка человека, готового уклониться от неожиданного удара. От губ до носа пролегал синий шрам, позволявший догадываться, что он появился на свет с заячьей губой.
- Ну, что опять? - спросил он.
- Я стараюсь установить, с какой целью Стенли Броудхаст приехал сюда. Как вам кажется, зачем ему был нужен ключ от охотничьего домика?
Фриц растерянно пожал плечами.
- Откуда мне знать? Я не умею читать мысли...
Он глянул на миссис Броудхаст несчастными глазами.
- Я должен выкручиваться?
- Говори правду, - ответила она настойчиво.
- Конечно, я подумал, что он приехал позабавляться с девушкой. Зачем бы еще они туда ехали?
- С моим внуком? - спросила миссис Броудхаст.
- Они хотели оставить мне малыша. Но я не идиот, чтобы брать на себя такую ответственность. Легко сказать... - завершил он с глуповатым глубокомыслием.
- Но ты ничего не говорил об этом, Фриц, а должен был бы мне сказать...
- Разве я могу помнить обо всем?
- Как вел себя мальчик? - спросил я.
- Воспитанно. Практически не разговаривал.
- Вы тоже не слишком разговорчивы...
- Чего вы от меня хотите, мистер? Вы что, думаете что я обидел малыша?
Его голос дрогнул, глаза повлажнели и наполнились слезами.
- Этого никто не утверждал.
- Так почему же вы все время цепляетесь ко мне? Мальчик был с собственным отцом, отец забрал его с собой. Я что, должен отвечать за это?!
- Успокойтесь.
Миссис Броудхаст коснулась моего плеча.
- Это ничего не даст.
Мы оставили расстроенного садовника среди его цветов. Пятнистая тень беседки лежала на нем, словно тень тюремной решетки.
Позади дома стоял старый красный сарай с помещением для автомобилей. За ним виднелся неглубокий овраг, густо поросший дубами и эвкалиптами с руслом высохшего ручья на дне. Под деревьями и возле аккуратной кормушки вились голуби с плоскими хвостами и дрозды с яркими крыльями и красивыми голосами. По дороге я то и дело наступал на шишечки эвкалиптов, похожие на шляпки бронзовых гвоздей.
Под навесом стояли не первой молодости "Кадиллак" и аккуратный фургончик. Миссис Броудхаст вывела фургончик и мы поехали через рощицу авокадо, срезая углы дороги. От въезда она свернула влево, в гору. Здесь росло несколько вековых олив, а за ними начиналось дикое пастбище, поросшее цветами.
Чем ближе мы были к концу каньона, тем сильнее ударял в ноздри запах горелого леса. Мне казалось, что я насилую свой инстинкт самосохранения, приближаясь к пожару, но я не слишком советовался со своими инстинктами. Миссис Броудхаст была не той женщиной, при которой люди проявляют свои слабости.
По мере продвижения вверх дорога становилась хуже, была все более крутой и разбитой. Миссис Броудхаст крутила руль, словно укрощала норовистого жеребца. Неизвестно почему, мне припомнился голос миссис Армистид по телефону. Я спросил миссис Броудхаст, не знает ли она ее. Ответ был кратким.
- Я видела ее в яхтклубе. К чему?
- Ее фамилия прозвучала в связи с этой блондинкой, приятельницей вашего сына.
- В какой связи?
- Воспользовалась их "Мерседесом".
- Эта связь меня не удивляет. Армистиды - парвеню с Юга. Не мой круг, - не слишком меняя тему, она продолжала:
- Понимаете, мы живем тут уже очень давно. Ранчо моего дедушки Фальконера занимало часть прибрежной равнины и все окрестные холмы вплоть до первой горной гряды. Мне от него осталось лишь несколько сот акров.
Прежде чем я нашелся, что ей ответить, она произнесла с нажимом:
- Стенли звонил мне вчера вечером. Ему нужны были полторы тысячи долларов наличными. На сегодня.
- Зачем?
- Плел что-то неясное об оплате определенной информации. Вы, наверное, не знаете, мистер, но у моего сына небольшой пунктик по поводу того, что его отец бросил нас.
Она говорила сухим взвешенным тоном.
- Мне говорила ваша невестка.
- Ах так... Мне пришло в голову, что это может иметь с вами что-то общее...
- Но не имеет.
Перед моими глазами стоял Эл, бледный человек в черном костюме, но я решил сейчас не вспоминать о нем.
- Кто вам платит? - спросила моя спутница достаточно резко.
- До настоящего момента никто.
- Понятно, - это прозвучало так, словно ей не нравилось то, что она понимала. - Вы близки с моей невесткой?
- Мы познакомились утром. Но у нас есть общие знакомые.
- Тогда вы, наверное, знаете, что они со Стенли на грани развода. Я никогда не верила, что этот брак будет прочным.
- Почему?
- Джин умная девушка, но она совершенно другого круга. Мне кажется, она никогда не понимала моего сына, хотя я старалась ввести ее в курс наших семейных традиций, - она оторвала глаза от дороги, чтобы взглянуть на меня. - Стенли всерьез заинтересован в этой девушке?
- Все указывает на это. Но не обязательно в том смысле, в котором вы думаете. Они не брали бы с собой малыша.
- Не будьте так уверены, мистер. Он забрал Ронни, потому что знает, как я его люблю. Он хочет получить от меня деньги. И не забывайте, что не застав меня дома, он хотел подбросить его Фрицу. Я бы дорого дала, чтобы узнать, что все это значит.
6
Дорога упиралась в песчаный обрыв. Миссис Броудхаст остановила фургончик и мы вышли.
- Дальше пойдем пешком, - сообщила она. - При обычной ситуации мы могли бы объехать вокруг, по так называемой "дороге грешников", но именно там и горит.
На фоне обрыва выделялась светлая табличка "Путь Фальконера". Оказалось, что это утонувшая в пыли дорожка, проложенная бульдозером по склону каньона. Поднимаясь впереди меня по склону, миссис Броудхаст сообщила, что эту дорогу ее отец подарил графству. Это прозвучало так, словно она изо всех сил пыталась хоть чем-то себя утешить.
Я глотал пыль из-под ее подошв, пока верхушки самых высоких платанов не остались внизу, в каньоне. Мы поднимались все выше, к бледному месяцу, висевшему над краем обрыва. Я был весь мокрый, когда подъем, наконец, окончился.
Шагах в ста от края обрыва, на фоне посадки, стоял потемневший от времени домик из секвойи. Часть деревьев в посадке была обожжена и поломана, отмечая путь огня. Сам домик не был обожжен, напротив, облит чем-то красным, словно кровью.
За посадкой чернел склон, по которому прошел огонь. Он поднимался вверх, к дороге, и продолжался немного дальше, переходя в следующий склон, на котором бесновался пожар. Похоже было, что огонь пробирается поперек горного склона. Пламя, издали напоминавшее артиллерийские выстрелы, здесь перекатывалось, словно кавалерийская лава, через кусты, поросшие аралией.
Гребень с пролегавшей по нему дорогой находился примерно в половине расстояния между нами и центром пожара. На востоке дорога, извиваясь, спускалась к тому месту, где подошва горы расширялась, неожиданно образуя плоское плато с обрывистыми краями. На плато стояла группка зданий, похожая на небольшой колледж. Между ними и огнем ползали туда-сюда бульдозеры, сооружая в невысоких зарослях преграду для огня. На дороге стояли цистерны и тяжелая техника, возле которой в выжидательных позах стояли несколько мужчин, словно надеясь, что невмешательство и спокойствие помогут им умилостивить неумолимого Бога огня, убедить его успокоиться здесь, на склоне.
Приблизившись к домику вслед за миссис Броудхаст, я понял, что его стены и крыша взбрызнуты распыленным с самолета противопожарным веществом. Не тронутые краснотой части стен и оконные рамы были серыми от солнца, ветра и дождя. В приоткрытых дверях торчал ключ.
Миссис Броудхаст подходила медленно, словно боясь того, что застанет внутри. Однако в большой облицованной деревом передней горнице не было ничего необычного. Пепел в камине давно остыл, возможно, он лежал там уже не первый год. Старомодная мебель стояла в полотняных чехлах, как близкое напоминание о прошлом.
Миссис Броудхаст тяжело опустилась в кресло, подняв облачко пыли. Она закашлялась и произнесла изменившимся голосом, словно стыдясь:
- Кажется, я слишком быстро бежала в гору...
Я прошел в кухню, чтобы принести ей воды. В шкафу нашелся стакан, но когда я открутил кран над цинковой раковиной, оказалось, что воды нет. Печка также была отключена от газового баллона.
Поскольку я уже оказался тут, то осмотрел остальные комнаты - две спальни внизу и под крышей, куда вела узкая деревянная лесенка. Наверху, в помещении, освещенном светом неровного окошка, стояли три застеленных покрывалами кровати. Одна из них была примята, и я стянул покрывало. На толстом сером одеяле темнело небольшое пятно - несомненно, кровь - не слишком давнее, но и не первой свежести.
Я спустился в переднюю горницу. Миссис Броудхаст спала, склонив голову на ручку кресла. Ее непроницаемое лицо сейчас разгладилось и успокоилось, с губ срывался легкий храп.
