— Очень, очень забавно! — воскликнула она, ткнув его снова лорнетом.
Некоторое время бармен смотрел на Джонни с неприязнью, но затем взял деньги и удалился. Джонни стал следить за ним, на время оставив без внимания очаровательную певицу.
Бармен отсчитал сдачу из кассы, бросил взгляд вдоль стойки и встретился глазами с Джонни.
Он вернулся со сдачей. Джонни аккуратно пересчитал деньги, собрал со стойки все монеты и положил мелочь в карман.
— Спасибо, — сказал бармен.
— Пожалуйста, — снисходительно ответил Джонни и, крутанувшись на стуле, снова стал слушать Донну Двайер.
— Вижу, она вам нравится, — послышался из-за его спины голос Воон.
Он кивнул.
— Я бы могла вас познакомить.
— Вы знаете ее?
— Конечно. Мы встречаемся на каждой вечеринке. Однако же она — подруга Вилли Воллера, — вспомнила Воон.
— Поэта-песенника?
Дама усмехнулась:
— Он такой же поэт, как я — великий живописец. Мои картины не покупает никто. Пока…
— Вы художник?
— В этом году — да. В прошлом году я была поэтом, то есть поэтессой, — поправилась она и пожала плечами. — Девушки должны кем-то быть.
— Например, девушками, — предположил Джонни.
Он успел поймать ее руку с лорнетом, нацеленным на него, предупредив даму:
— Если вы еще раз меня ударите, я отберу вашу игрушку.
Внезапно Воон наклонилась к нему и поцеловала прямо в губы. Она умела целоваться, так что когда Донна Двайер закончила петь, Джонни все еще наслаждался неожиданным поцелуем.
Раздались жидкие аплодисменты. Один из таперов, по совместительству конферансье, объявил в микрофон:
— А сейчас мисс Двайер исполнит песню по заявке…
— «Фруктовая ириска», «Фруктовая ириска»! — крикнул Джонни.
Другие посетители тоже стали выкрикивать названия песен.
— «Радужные скалы», правильно я расслышал? — загремел голос конферансье. — Хорошо, «Радужные скалы»…
— «Фруктовая ириска»! — закричал во все горло Джонни Флетчер.
Его голос потонул в первых аккордах. Донна Двайер вглядывалась в темноту, пытаясь рассмотреть того, кто просил ее спеть «Фруктовую ириску».
Но она затянула песню о радуге и каких-то вымышленных скалах. Та радуга то ли раскинулась между двумя группами скал, а под ними лежало золото, то ли сами скалы имели золотой цвет. Джонни так в этом и не разобрался.
— «Фруктовая ириска» — это новая шутка? — напомнила о себе сидевшая рядом Воон ван дер Хайде.
— Это не шутка, — отозвался Джонни. — Так называется песня, которую сочинил Вилли Воллер.
— Он и вправду написал песню? Я думала, он только говорить умеет о своих способностях.
— Нет, он действительно написал песню. Жаль, что он ее лишился.
— Что значит — лишился?
— Ее выиграл один из моих друзей… — пояснил Джонни, изображая жестами игру в кости.
— Вы мне нравитесь, Джонни, — протянула Воон, — вы так забавны. Давайте оставим это заведение. А по пути домой вы мне расскажете еще много шуток.
— Вы обещали познакомить меня с Донной Двайер.
— Я же вам объяснила, что она — подруга Вилли Воллера.
— Уже нет. Вилли умер.
Воон хотела уже уколоть Джонни лорнетом еще раз, но вовремя спохватилась:
— Опять шутите?
— Не шучу, — ответил Джонни. — Вилли убили сегодня вечером…
Онемев, дама уставилась на Джонни, затем указала глазами на Донну Двайер:
— Она знает?
Джонни кивнул.
— И поет!
— Долг исполнителя перед публикой, — не задумываясь, ответил Джонни, но затем добавил: — Я об этом где-то читал.
Песня кончилась, и снова лишь жидкие аплодисменты. Посчитав, видимо, что их недостаточно, чтобы одарить публику третьей песней, Донна ушла со сцены.
— Самое время для знакомств, — напомнил Джонни.
— Прямо сейчас?
Он кивнул. Воон соскользнула со стула и пошла напрямик через танцевальную сцену. Джонни отметил, что она была почти с него ростом. Он ринулся за ней. Они миновали оба пианино и попали за кулисы.
Воон постучала в одну из ближайших дверей:
— Дорогая, это я, Воон…
— Какая Воон? — прозвучал голос Донны Двайер.
— Воон ван дер Хайде, милая. Хочу познакомить тебя с моим другом.
— Иди прочь, — отозвалась Донна Двайер.
Прекрасное личико Воон ван дер Хайде стало хмурым.
— Наверно, нельзя строго судить ее после того, что произошло. Может, в следующий раз?
Джонни отрицательно покачал головой.
— Встретимся у бара, — сказал он и, отворив дверь, решительно зашел в гримерную Донны Двайер.
— Слушай, ты, тощая… — начала певица, услышав звук закрывшейся двери, но, обернувшись, оторопела: — А вы кто?
— Я был другом Вилли Воллера…
Донна Двайер схватила стоявшую на столике бутылочку с недопитыми сливками и со всего размаху запустила ее в Джонни. Если бы тот вовремя не увернулся, снаряд угодил бы ему прямо в голову.
— У Вилли не было друзей! — закричала Донна Двайер. — Никто из его знакомых ни разу не протянул ему руку помощи при жизни. А теперь, когда он умер…
Она пнула ногой свой стул с такой силой, что он перевернулся, и двинулась на Джонни.
— Я был рядом с ним, когда его убили, — быстро проговорил тот.
Певица размахнулась и наотмашь ударила Джонни по лицу. Удар оказался сильным: Джонни почувствовал боль. Девушка приготовилась к следующему удару, но Джонни удалось ухватить ее за руку. Спустя мгновение он поймал и вторую ее руку. Казалось, он держит в руках рассерженную дикую кошку. Она ударила ногой ему в голень, и он отпустил ее, пятясь назад.
— Спокойнее, Донна, — крикнул Джонни, — я на вашей стороне.
— Зато я — не на вашей, — закричала она в ответ. — Вилли умер и…
Вдруг девушка расплакалась, бросилась прочь от Джонни к кушетке и упала на нее лицом вниз. Ее тело сотрясали рыдания. Некоторое время Джонни молча смотрел на нее, затем повернулся и вышел из гримерной.
Он вернулся в зал. Воон ван дер Хайде сидела у стойки, потягивая «Зеленую саламандру». Джонни подумал, что нужно пройти мимо нее и покинуть бар, но пока он колебался, она мигом допила свой напиток, спрыгнула со стула и подбежала к нему.
— У вас покраснело лицо, — заговорила она, — вы схлопотали пощечину.
— Схлопотал, — сознался Джонни.
— А я не стану вас шлепать, — пообещала Воон. — Давайте уйдем отсюда. Здесь так тоскливо. — Она взяла его за руку.
Они направились к дверям. На улице она жестом показала швейцару, что им требуется такси.
— Сегодня приятный вечер, — заметил Джонни. — Почему бы нам не прогуляться?
— До Виллиджа?
— Почему именно до Виллиджа?
— Я там живу, глупый.
Швейцар уже открывал дверцу подъехавшего такси. Джонни помог ей забраться в машину, просунул голову внутрь и сказал:
— Только что вспомнил! Нужно срочно внести залог за знакомого, который попал в тюрьму. Спокойной ночи! — И он с шумом захлопнул дверцу. Было видно, как Воон кричит ему что-то изнутри. Шофер же, услышав звук закрывающейся дверцы, завел мотор, и машина рванулась с места.
Для полного счастья Сэму Крэггу обычно нужно было немного. Вот и сейчас он сидел за столиком в ресторане «У Гогерти», ожидая бифштекс, и с аппетитом поедал булочки, ранее принесенные официантом. Опустошив хлебную корзиночку, он заказал еще, и к тому времени, как официант подал суп, расправился уже с девятью булочками. Сэм съел суп, затем закуску и еще две булочки. Наконец официант принес бифштекс.
То был очень большой, толстый кусок великолепного мяса. Сэм умял его вместе с печеным картофелем и другим гарниром и под конец заказал большой кусок яблочного пирога с прослойкой сыра. Вдобавок он выпил три чашки кофе. Он уже подумывал, не повторить ли весь заказ, как официант принес ему счет — четыре доллара и шестьдесят пять центов. Сэм вздрогнул от ужаса, хотя был готов к этому. Подав официанту десять долларов, он стал ожидать сдачу.
За соседним столиком Сэм заметил худощавого мужчину с угрюмым лицом. На его правой щеке виднелся тонкий шрам в виде серпа. Лицо мужчины показалось Сэму знакомым, хотя он не мог вспомнить, где они могли встречаться.
Сэм все еще размышлял об этом, когда официант принес ему сдачу: пять долларовых банкнотов и монеты достоинством двадцать пять и десять центов. Сэм взял деньги, но положил десять центов обратно на тарелку.
— Что это, сэр? — спросил официант.
— Чаевые, — надменно ответил Сэм.
Официант внимательно посмотрел на Сэма, пытаясь понять, не шутит ли он. Убедившись, что Сэм не шутил, он сказал:
— Извините, но я не могу принять от вас столь щедрый дар. Это было бы несправедливо по отношению к вашей жене и голодным детям.
— А пошел ты… — огрызнулся Сэм и отправил монету к себе в карман. Он поднялся из-за стола и задвинул за собой стул.
