– По жизни вас, видимо, окружают совсем другие запахи, – насмешливо бросил Сергей. – Не столь приятные.
– Да, вы правы, – согласился поджарый с беззаботным видом. – Например, запах металла пополам с машинным маслом. Смерть как надоел.
– Вы что-то ремонтируете? – спросил Геннадий из вежливости.
– Нет. Просто… Так пахнут автоматы Калашникова. Со мной рядом почти все время двое телохранителей с автоматами.
Алексей с наигранным изумлением издал протяжный свист, и сразу несколько голов повернулись в их сторону.
– Никак не могу к ним привыкнуть, – продолжал незнакомец. – Сегодня во время пробежки я от них просто сбежал. Сюда, в бар. И как назло – без денег.
За столом возникла неловкая пауза.
– Меня зовут Виктор Петрович, – «беглец» протянул ладонь насупленному Сергею. – Вы, кажется, Сергей? Архитектор, как я заслышал из вашего разговора. Почтенная, доходная профессия.
Сергей, чуть оттаяв, неловко пожал протянутую руку.
– Если точнее, то я архитектурный дизайнер-технолог. Вот так замысловато.
– Серега у нас истинный гений, – встрял Алексей. – А доходы гениев, как сами понимаете, весьма и весьма призрачны. Он ведь не коттеджи для нуворишей строит, он у нас в облаках витает.
– Точнее – плавает в воде, – вступил в разговор Геннадий. – Представляете, Сергей изобрел дома из воды! То есть стены – это сплошные водяные потоки. Регулируемые.
– Регулируемые потоки – это мне понятно, – кивнул Виктор Петрович, и было ясно, что он имеет в виду потоки финансовые. – Сергей, ваше изобретение – это очень интересная штука.
Советую срочно запатентовать.
– Да-да! – воодушевился архитектор. – Представьте себе: в доме можно создать любую атмосферу, лишь изменив температуру и состав водяных стен.
От былой неприязни к новому знакомому у Сергея, похоже, не осталось и следа.
– Потом, смотрите… – дизайнер-технолог полез в карман, пытаясь нащупать хоть какой-то клочок бумаги.
– Ну, понесло! – махнул рукой Алексей. – Серега, хорош грузить человека. Тебе что, нас мало? Ты что, репетируешь свои выступления в Венеции?
И пояснил Виктору Петровичу:
– Скоро Серега везет макет своего водяного дома на международную выставку в Венеции.
– Ну, это еще бабушка натрое разлила, – пробурчал архитектурный дизайнер-технолог.
Алексей лопатой протянул руку незнакомцу:
– А меня зовут Алексей, я врач-кардиолог в областной больнице.
Виктор Петрович с уважением пожал его ладонь.
– А Геннадий у нас – служитель культа, – доложил Алексей. – Монах, между прочим.
– Иеромонах, – поправил друга Геннадий.
– Понимаю, – кивнул Виктор Петрович. – То есть вы монах-священник.
– Верно. Геннадий – это мое мирское имя, Сережа и Леша меня так зовут по старинке.
Привыкли. Мы ведь какое-то время в одной школе учились. А вообще-то мое монашеское имя – Герман. Отец Герман. Служу в Ильинской церкви. Послезавтра у нас престольный праздник, приходите.
– К сожалению, вряд ли получится, – покачал головой Виктор Петрович. – Дела.
– Ну а вы чем изволите заниматься в этом безумном мире, Виктор Петрович? – поинтересовался Алексей.
– Я? Решаю всякие головоломки.
– Это круто, – сказал Сергей.
– Еще как! – согласился Виктор Петрович. – А главное – прибыльно.
– Тю-ю! – протянул Алексей. – Ну так загадайте нам какую-нибудь головоломку. Глядишь, и мы разбогатеем.
– Что ж, извольте, – задумчиво оглядел друзей Виктор Петрович. – Только смотрите, потом не пожалейте.
– А разве мы чем-то рискуем? – поднял бровь Геннадий.
– Не знаю – не знаю… Впрочем, слушайте.
– Как-то раз в гостиничном ресторане за одним столиком сошлись трое командированных, – начал свою загадку Виктор Петрович. – Они познакомились, выпили, закусили. Пришло время расплачиваться.
При этих словах Виктора Петровича друзья недвусмысленно переглянулись.
– Н-да… Так вот, официант уже подсчитал, что с троих, вместе взятых – двадцать пять рублей. И решил нагреть командированных на пятерку, сказал, что с каждого – по червонцу.
– Славное было времечко! – вмешался Алексей. – На десятку можно было посидеть в ресторане, выпить, закусить…
– Да мы тогда еще пешком под стол ходили, так что нечего ностальгировать, – одернул друга Сергей.
– Молчу, молчу, – покаянно сложил руки кардиолог.
– Я продолжаю, – сказал Виктор Петрович. – Ну, командированные скинулись по «красненькой» и преспокойно разошлись почивать по своим номерам. А официанту вдруг стало стыдно, что он так бессовестно обманул приезжих, и он решил вернуть им пять рублей.
– Да не может такого быть! – снова не удержался Алексей.
– Леша, это ведь загадка, байка, – растолковал ему Геннадий.
Неожиданно для самого себя, иеромонах слушал Виктора Петровича со все возрастающим интересом. А точнее – с каким-то непонятным, тревожным предчувствием.
– Итак, официант подозвал мальчика-полотера, дал ему пять целковых и велел разнести деньги поровну по трем гостиничным номерам, где остановились приезжие. Взбегая по лестнице, пацан сообразил, что пять на три не делится и решил так: отдам командированным по рублю, а два заберу себе. Так и сделал.
К этому моменту рассказа Виктора Петровича трое друзей уже позабыли о пиве и безнадежно остывающих креветках.
– А теперь загадка, – Виктор Петрович откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди.
– Сначала командированные отдали официанту по десять рублей, итого тридцать. Это, так сказать, общая денежная масса, реально существующая в этой истории. Хм… Мальчик-полотер вернул приезжим по рублю. Таким образом, каждый из них заплатил за ужин уже не по десять, а по девять рублей. Девятью три – двадцать семь. Два рубля присвоил пацан. Итого двадцать девять. Где еще рубль?
– Полный абзац! – восхищенно воскликнул Алексей.
– Нет, а правда, куда рубль девался? – спокойно спросил Геннадий.
Виктор Петрович, прищурясь, окинул взглядом молодых людей.
– Вот с этого рубля, парни, и начиналось мое состояние. Однажды я научился его различать. И, соответственно, извлекать.
– Надеемся, вы скажете нам разгадку? – буркнул Сергей.
Виктор Петрович помолчал, словно что-то обдумывая.
– Как я понял, вы ребята с головой, – заговорил он медленно и веско. – Попробуйте сами разгадать. Если сумеете, я дам вам…
Виктор Петрович снова замолчал, будто что-то прикидывая. И сказал обыденно, поделовому:
– Миллион фунтов стерлингов.
Несколько секунд столик и сидящие за ним являли собой немую сцену. Казалось, разом стихли все шумы, наполнявшие пивной зал: звон посуды, грохот отодвигаемых стульев, гомон подвыпивших посетителей…
На самом деле, конечно же, бар продолжал жить своей обычной жизнью – кружки звенели, а порой и бились об пол, выпивохи внятно и невнятно матерились, официанты, извиваясь, лавировали между столиками. Вернулась жизнь и в закуток, где с каменными лицами сидели трое друзей: Виктор Петрович поднялся, нарушив тем самым статичность ситуации, слегка поклонился:
– Ну, мне пора. Еще раз спасибо за помощь в трудной ситуации. Визиток, к сожалению, у меня с собой нет, но если вдруг кто-то из вас отгадает мою загадку, то вы меня найдете. Но учтите: послезавтра в ночь я улетаю в Лондон, на аукцион в Сотби. Так что у вас два дня сроку.
Первым встряхнулся Алексей:
– А что вы собираетесь делать в Сотби?
И тут же понял, как тупо прозвучал его вопрос.
– Собираюсь приобрести средневековую статую, – спокойно ответил Виктор Петрович. – Известный итальянский скульптор. Мой агент сообщил мне, что реально я могу купить ее за миллион фунтов. Цена меня устраивает, но… Это прихоть, в конце-то концов. Так что у вас есть шанс забрать этот миллион себе.
– Тоже прихоть? – спросил Геннадий.
– Если угодно, считайте, что да.
И удалился.
Друзья переглянулись и тут же одновременно расхохотались: настолько глупыми были у них лица.
– Нет, ну надо же! Вот ведь развел! – потешался над самим собой Алексей.
– Псих какой-то, – вспомнив о завтрашнем испытании и вмиг посерьезнев, выдал диагноз архитектурный дизайнер-технолог.
– Ты еще скажи – маньяк, – хмыкнул доктор. – Нет, брателло, он не псих. Это обычный пивняцкий прием. Мужик пьет пиво за чужой счет и запудривает нормальным людям мозги всякими байками. Этот Виктор Петрович – высокопрофессиональный халявщик.
– Не похож, не похож… – задумчиво проговорил Геннадий. – Пожалуй, я склонен согласиться с Серегой – он душевнобольной. Маньяк не маньяк, но мания у него явно присутствует.
Друзья отхлебнули было пивка, но всем троим его вкус показался пресным и безрадостным. Алексей покопался в холодных креветках, вытер руки салфеткой.
