с вашей мамой и с вами?
– Конечно!
– Если я возьмусь за ваше дело, мне потребуются их координаты.
– Естественно, – не стала спорить Дарская, – но я бы не хотела, чтобы вы тревожили маму, – голос Алевтины Артуровны неожиданно стал просительным.
– Я постараюсь избежать этого.
У клиентки вырвался выдох облегчения.
– А родственники у вас ещё есть? – спросила детектив.
– Да, дядя отца Иван Гаврилович Дарский и его жена Роза Соломоновна.
– Как они отнеслись к новому браку вашего отца?
– Отрицательно. И отношений не поддерживали, – быстро проговорила Дарская, опережая очередной вопрос детектива.
– Их адреса мне тоже понадобятся.
– Не вопрос.
– У них есть дети?
– Есть, но они живут в другой стране и здесь не бывают.
– Хорошо.
Когда Дарская покинула их дом, Морис вошёл в кабинет, сел напротив Мирославы и произнёс:
– Ну и дамочка!
– Не понравилась? – улыбнулась Мирослава.
– Нет, – честно признался он и добавил: – Я бы не удивился, если б выяснилось, что она сама и довела отца до самоубийства.
– Они не общались, – усмехнулась Мирослава.
– Мало ли какие способы можно изыскать… – задумчиво проговорил Морис.
– У неё нет мотива.
– А месть?
– Не думаю, что Дарская стала бы мстить… Она посчитала бы это ниже своего достоинства. К тому же тогда она не обратилась бы к нам.
– Может быть, она хитрая? – упорствовал Морис.
– Она умная. А для хитрости она слишком упёртая.
– Мало ли. Всё равно не стоит сбрасывать её сразу со счетов.
Мирослава решила пощадить его самолюбие и согласилась:
– Ты прав. Приступим к делу.
Вчера весь вечер они анализировали имеющиеся у них факты. А сегодня вскоре после завтрака Морис обнаружил Мирославу в саду. Она лежала на расстеленном под яблоней ковре и читала. Рядом с ней растянулся Дон.
День уже постепенно становился горячим. Было слышно, как в разнотравье тикают точно маленькие часики кузнечики. Но дремавший кот не обращал на них ни малейшего внимания.
Морис вспомнил, как Мирослава рассказывала ему, что месяц июнь в языческие времена предки славян называли «изок». Само слово «изок» в древнерусском языке означало «кузнечик», а так как кузнечики особенно лихо стрекотали именно в июне, то он и стал месяцем кузнечиков.
Морис присел рядом на ковёр:
– Что читаете?
– Перечитываю.
– ?
– Джеймса Фенимора Купера.
– Зачем?
– Хочу понять, какими американцы были изначально.
– Понятно… Но только что-то мне подсказывает, что ваше мнение о них не изменится.
Мирослава пожала плечами, потом спросила:
– Хочешь я прочитаю тебе стихотворение, которое мне тётя сегодня скинула на мобильник?
– Хочу.
Навязчивый незваный гость
Приходит и садится близко,
Уж этот мне язык английский,
Почти таков, как в горле кость.
В дверь не пускают, так в окно
Упорно лезет с видом постным.
Во многом стал уже давно
Пренеприятнейшим он просто.
В отличие от благозвучных
Других прекрасных языков.
Хотя бы взять язык французский,
Испанский или итальянский,
Молчу уже я о славянской
Когорте милых языков.
Прочь англосакское наречье!
Прошу вас, люди, не калечьте
Вам Богом данных языков!
И берегите ту любовь,
Что может стоить больше жизни.
Любовь высокую к отчизне!
И как зеницу ока берегите
Вы самобытный облик свой!
Гордитесь вы им и любите
Язык наш древний, но живой!
– Круто. А что сделать с английским языком?
– Оставить его англосаксам.
– Может быть, вы и правы, – ответил он тихо.
– В шесть у нас назначена встреча с вдовой, – перевела Мирослава разговор на актуальную для них тему.
– У нас? – переспросил он.
– Да, ты поедешь со мной. Но на другой машине. Осмотришься в округе.
– Не возражаю. Она согласилась встретиться?
– Почему нет? Снежана сказала, что скрывать ей нечего.
– И она не удивилась, что за расследование взялся частный детектив?
– Как мне показалось, нисколечко.
– Для нас это добрый знак.
– Кто знает, поживём – увидим.
Знойный вечер не торопился менять светлое дневное одеяние на прохладный сиреневый плащ…
Солнце светило без устали. Наверное, многим уставшим от жары людям хотелось крикнуть светилу, как когда-то кричали своим детям, выйдя на балкон или высунувшись из окон, родители: «Солнце, домой! Пора спать!»
Только солнце на то оно и солнце, чтобы поступать по своему разумению.
К счастью, на шоссе не было пробок и «Волга» Мирославы мчалась на всех парусах, пока не добралась до посёлка, в котором находился особняк Дарских.
Морис приотстал, чтобы выполнить поручение Волгиной.
Вдова сама встретила Мирославу у ворот, показала, где припарковаться, и повела в дом.
В доме было прохладно и тихо. Пахло цветами и… ванилью. Снежана Дарская провела детектива в гостиную и, едва присев, огорошила Мирославу вопросом: «Вас ведь наняла Алевтина?»
– Ну…
– Знаю, не в ваших правилах называть имя клиента, но я уверена, что это она.
– Почему вы так думаете?
– Потому что больше некому! Будете искать моих любовников?! – грустно усмехнулась она.
– Что?
– Алевтина ведь велела вам найти всех моих любовников. – Снежана рассмеялась и добавила уверенно: – Что ж, ищите, не найдёте ни одного.
Мирослава улыбнулась в ответ.
– Ну почему, почему никто не может поверить, что я любила Артура?! – набросилась Снежана с горящими глазами на детектива.
Волгина пожала плечами.
– Вы когда-нибудь читали Эмиля Золя? – неожиданно спросила женщина.
– Доводилось, – кивнула детектив…
– Помните, у него есть роман «Доктор Паскаль», где влюбляются друг в друга старый профессор и юная девушка? И ведь все читатели умилялись любви доктора Паскаля и Клотильды.
Мирослава кивнула:
– Да, красивая и печальная история. – Про себя она подумала: «Но малоправдоподобная. Такую мог придумать в утешение себе стареющий мужчина», – однако вслух этого не произнесла.
– Вот и история моей любви получилась красивой и печальной. – Снежана быстро отвернулась, но Мирослава успела заметить заблестевшие в её глазах слёзы.
«Да, чего на свете только не бывает, – мысленно согласилась с ней Волгина, сама предпочитавшая молодых здоровых мужчин. – Это, наверное, потому, что я никогда не была всерьёз влюблена».
– Как вы думаете, кто мог желать вашему мужу смерти?
– Его дети, – не задумываясь ответила Снежана.
– И брат, и сестра?
– Сергей, может быть, и нет, – неуверенно проговорила молодая женщина.
– А первая супруга вашего мужа?
– Не знаю. Говорят, что она тяжело больна.
– Да, говорят, а ещё говорят, что именно уход мужа спровоцировал её болезнь.
– Ради бога, не смотрите на меня так! Вы осуждаете меня?
– У меня нет права осуждать кого бы то ни было, – сухо ответила Мирослава.
– Так и у всех нет, но ведь осуждают! Разве я виновата в том, что Артур полюбил меня, а я полюбила его?!
– Наверное, нет.
– Наверное… – вздохнула Дарская.
– По завещанию вы главная наследница? – неожиданно для вдовы спросила Волгина.
Снежана вздрогнула, но быстро справилась с собой и ответила с вызовом:
– Единственная.
– Тогда зачем детям доводить отца до самоубийства?
– Из мести. К тому же они не знали, что отец вычеркнул их из завещания.
– Вот как?
– Можете спросить у его нотариуса.
– Да, пожалуй. Ещё я хотела бы поговорить с вашим обслуживающим персоналом, – добавила Мирослава.
– С кем?!
– С домработницей, шофёром, горничной, садовником, если, конечно, не возражаете.
– Да, пожалуйста, – повела плечами Снежана, – только сейчас их нет. Я отпустила всех на время.
– И когда я могла бы приехать специально для этого?
– Когда вам угодно!
– Завтра в 12 дня с моим помощником.
– Хорошо.
– Благодарю вас.
– За что?
– За сотрудничество.
Снежана печально рассмеялась.
Когда Мирослава уже села в машину, Дарская окликнула её:
– Мирослава!
– Да?
– Вы мне нравитесь.
– Что?!
– Нет, ничего, это не важно.
Волгина пожала плечами и, закрыв дверь автомобиля, выехала с участка Дарских.
«Очень интересная женщина эта Снежана, – подумала Мирослава, – можно даже сказать не женщина, а сплошная загадка. Интересно, как она отреагирует на Мориса»…
Миндаугас нагнал машину Волгиной на выезде. Не выходя из салона, по мобильнику сообщил, что не нашёл ничего подозрительного. Посёлок как посёлок.
– Вот и хорошо, – ответила она, – завтра познакомлю тебя
