- Нет. Отсюда мне живым не уйти. ? Ломан тоже с минуту рассеянно смотрел куда-то перед собой и не произносил ни слова. Затем опять заходил по комнате.
- Мы пользуемся полной поддержкой сингапурской полиции, но они ничего не могут противопоставить Шоде. Она неуязвима с политической точки зрения. И с дипломатической тоже. Она может свергнуть практически любое демократическое правительство в Азии, просто нанеся удар по его экономике или разоблачив любую дюжину коррумпированных высокопоставленных чиновников. - Он в упор посмотрел на меня: - И тут мы помочь вам не можем.
- Это я понимаю.
Во всяком случае, не представлял, что конечный этап операции превратится в подобие массовой полицейской акции. Они вообще не имели права притронуться к Шоде. Правительство не могло коснуться ее. Так что тут не могло идти и речи об операции как таковой, а лишь об инфильтрации, проникновении, очень точном, очень целенаправленном, которое под силу лишь одному человеку.
- Хочет кто-нибудь перекусить? ? Кэти.
Ломан резко остановился, словно наткнувшись на стенку, и уставился на нее, видно, не поняв ее приглашения. Может, ей стоило бы употребить слово "завтрак".
- Хорошая мысль, - пробурчал Пепперидж. Я глянул на часы: было уже около полудня.
- Протеину не помешало бы.
Выходя из комнаты, она прошла почти вплотную ко мне и тихо бросила: "И немного забальоне".
В воздухе остался запах ее духов; о Господи, одно присутствие женщины помогает сбросить напряжение, пусть даже она и не прикоснулась к тебе.
- Послушайте, - начал было Пепперидж, но не окончил фразы, как в дверях появился Флуд и сообщил, что звонит кто-то из контактов в Камбодже, и Ломан вышел переговорить с ним, а через минуту начался конечный этап операции, в который мы влетели очерти голову.
30. Мистер Кродер
- Где? - задал вопрос Ломан.
Мы сидели в курительной комнате, где на стене висела изящная китайская акварель обнаженной натуры с торчащими сосками; тут же стояли красные бархатные кресла и антикварный медный телефонный аппарат.
- Когда?
Ломан- само спокойствие. У него было одно достоинство, которое я не мог отрицать: когда события текли ровно и неторопливо, он напоминал лапшу в дуршлаге, но когда они убыстряли свой бег, он мгновенно заводился и работал, как отлаженная динамо-машина. Флуд сообщил ему, что поступил сигнал от нашей второй группы в Камбодже.
- В какое время завтра?
Пепперидж взгромоздился на высокий табурет у стойки, и в его желтоватых глазах появилось обманчиво сонное выражение. Флуд стоял под торшером из папье-маше, изображавшем херувима, держащего абажур. Флуд держался с подчеркнутой вежливостью, давая понять, что он не больше чем подчиненный, и обращался ко мне "сэр", но лишь потому, что он моложе остальных и тут присутствовало большое начальство из Лондона. И теперь я знал, какая ему отведена роль, ибо несколько ранее я спросил Пеппериджа: .
- В случае чего заменить меня должен будет Флуд? Пепперидж, отведя было глаза, снова посмотрел на меня:
- Да, старина. Но ему, конечно, никогда не придется перенимать твои дела.
По сути, меня это не волновало., Более того, я испытывал определенное удовлетворение при мысли, что, если в течение нескольких часов я совершу непоправимую ошибку и отправлюсь в Элизиум, по крайней мере, кто-то продолжит начатое мной.
- Минутку, - и Ломан, прикрыв рукой микрофон, посмотрел на нас с Пеппериджем и коротко бросил: - Они выследили груз. Он на самолете направляется в Прей Вент.
- Где это? - спросил Пепперидж.
- Напротив Пномпеня, по другую сторону Меконга. - Теперь он выжидающе смотрел на меня. Половина дела была как-то определена, я был второй половиной - и ему необходимо было знать, есть ли у меня какие-то вопросы. Они у меня были. От ответа на них зависели успех или поражение.
- Могут ли они вскрыть контейнеры и заменить их содержимое?
- Могут что?
- Разрешите мне переговорить с ними. - Я был подчеркнуто вежлив, действуя строго по уставу, потому что он все же был из Службы контроля из Лондона, и окончательное решение, зависело от него или от Кродера: теперь вся картина действия четко вырисовывалась у меня в голове, но времени катастрофически не хватало. Каждая минута на вес золота, пока не наступит "час ноль", поэтому я и решил быть предельно вежливым с Ломаном, чтобы, не дай Бог, не сорвать операцию; счеты будем сводить потом, только не сейчас.
Помедлив, он протянул мне трубку.
- Вас слушают.
- Добрый день. Дело не терпит отлагательства. Можете ли, вы заменить содержимое контейнеров и отправить их по старому месту назначения.
Молчание. Кажется, я ясно изложил свою мысль...
- То есть напихать туда чугунные чушки или что-то такое.
- Да, все, что попадется вам под руку. Мы хотим, чтоб они прибыли к месту назначения запломбированными, словно к ним никто не прикасался. Это возможно?
Пауза, затем:
- Чтоб вам провалиться! Что означало: да, возможно.
- Господи, - с облегчением вздохнул я, - больше от вас ничего не потребуется.
- Не могу ответить тем же, - возразил мой собеседник, потому что вы, скорее всего, рехнулись, или вам моча в голов ударила, но, наверно, для вас это жизненно важно. - Тон его изменился. - Ладно, значит, вы хотите, чтобы все осталось вроде бы как нетронуто - фирменные знаки, обшивка, грузовая декларация и так далее. Так?
- Да.
- И когда груз будет на месте, мы можем упаковаться и уносить ноги, верно?
- После того как "Рогатки" будут переданы таиландской армии.
- Ясно, мы не собираемся оставлять эти штучки валяться в парке на потеху детям, так что не беспокойтесь. Слушайте, могу ли я получить подтверждение задания от Службы контроля?
- Подождите. - Я повернулся к Ломану: - Вы слышали, о чем я просил их, и они говорят, что могут это сделать; заключительная фаза операции теперь мне совершенно ясна; я готов воспользоваться единственным шансом - можете ли вы предоставить мне полную свободу действий?
Он стоял, уставясь на меня: руки за спину, носки туфель вместе, голова набок, - и я видел, как он лихорадочно просчитывает ситуацию, включая и предположения, что с ним сделают в Лондоне, если выяснится, что он позволил мне загубить задание.
Пепперидж подошел поближе и тоже смотрел на меня; глаза его оставались невозмутимыми, только рот сжался в тонкую полоску, выдавая напряжение, ибо он понимал, что тоже окажется под огнем, если позволит своему оперативнику загнать шефа в ловушку и все завершится фиаско.
Затем Ломан коротко кивнул, я передал ему трубку, и он сказал:
- Контроль. Руководство вашими действиями доверяется оперативнику на месте. Он вернул мне трубку.
- Благодарю вас, сэр.
Это было больше, чем я просил, больше, чем мог ожидать, гораздо больше он возложил на меня полную ответственность за ход дальнейших действий.
- Когда груз будет доставлен в Прей Вент? - спросил я.
- Сегодня в 21.14.
- Где совершите подмену?
- В Пномпене.
- В аэропорту?
- Да, в складских ангарах.
- Скрытно?
- Мы подкупили двух таможенников.
- То есть уровень риска невелик?
- Невелик. Иными словами, девяносто процентов за удачу. ? Я быстро перебрал в памяти порядок событий, дабы убедиться, что ничего не забыто: вроде все идет, как и полагается.
- Сколько времени потребуется им, чтобы, получив груз, вскрыть контейнер и проверить содержимое.
- Не могу знать, сэр. Думаю, зависит только от них. Но, думаю, не больше получаса, чтобы вытащить груз из трюма, а потом им понадобится только пара ломов.
Значит, в моем распоряжении будет не больше получаса. Но им придется проверить весь груз прежде, чем они свяжутся с Шодой.
- Сколько контейнеров на месте?
- Двадцать.
Думай. Сколько нужно времени, чтобы вскрыть двадцать ящиков и во всех проверить содержимое? Час. Да, скажем, час. Значит, расчет времени включает в себя девяносто минут, минус примерно... - Я взглянул на Пеппериджа: - Сколько времени займет дорога до аэропорта?
- В сопровождении эскорта - минут сорок.
Значит, минус сорок минут и другие сорок пять минут, пока Шода получит сигнал по рации, и ее лайнер стартует до места. То есть резерв в пять минут. Пять.
Лучше, чем ничего, прикинул я, и пусть даже времени будет еще меньше, какой-то шанс все же остается, пока не отщелкала последняя секунда. Так что надо рисковать - вперед.
- Хорошо, - бросил я в трубку, - принимайтесь скорее за дело. - Вопросы есть?
- Нет.
- Тогда за дело и будьте на связи.
- Конец связи.
После я сразу зашел в небольшой туалет рядом с курительной, где прополоскал рот водой, помыл лицо, вытер его и вернулся обратно в салон, где и рассказал Ломану и Пеппериджу, что я собираюсь делать.
- Она убила моего отца.
Вокруг лампы кружились мотыльки.
- Мне очень жаль.
- Благодарю вас.
Она благодарит меня... Матерь Божья, не появись я на радиостанции, она не отдала бы приказ разбомбить ее. Сука!
