- Да пойми ты, - убеждал Бен Тов Мордехая Порана, старого приятеля, служившего секретарем у премьер-министра. - Я абсолютно уверен, что сюда привезены две бомбы, а не одна. Этот Баум из французской контрразведки - я знаю его сто лет - никогда меня не подводил, к тому же большая умница. Он всеми святыми клянется, что украдены две боеголовки вместе с детонаторами. Добиться, чтобы Париж это признал официально, никак нельзя. Армия в своем проколе нипочем не признается - это у них в крови, у армейских.
- Твой Баум - он что, еврей? - спросил Поран.
- Эльзасец. Верные друзья и умники, по-твоему, бывают только евреи?
- Да нет. Мне самому встречались евреи, от которых толку никакого. Ну так что дальше?
- Кстати, о бестолковых евреях. Мемуне твердо верит, что бомба одна. Кто во что верит в этом их комитете, понятия не имею. Все, что мне надо, это убедить премьер-министра. Ты должен помочь.
- Боюсь, старику надоели эти ваши интимные встречи.
- Ну и пусть. Скажи ему все сам.
- Все, что ты тут наговорил?
- Да, только не забудь добавить, что если он публично где-нибудь обмолвится об этих двух бомбах, то мы лишимся единственного полезного контакта с французской контрразведкой, потому что моего приятеля оттуда немедленно попрут.
- Наш премьер - не дурак, - заступился за своего шефа Поран.
- Я этого и не сказал, - возразил Бен Тов и подробно изложил Порану все, что следовало передать премьеру, в том числе и о подозрительных контактах майора Савари с сирийскими дипломатами.
Пока происходил этот диалог в Тель-Авиве, в Париже наблюдатель из ДСТ, сидевший за рулем и глаз не сводивший с дома № 26 по улице Спонтини, увидел, как к дому подкатили на машине двое и скрылись в подъезде. Инспектор взглянул на часы: начало шестого. Отметив это про себя, он подумал, что начинают развиваться как раз те события, в которые, как их с напарником предупредили, вмешиваться не следует.
- Грязное дело, - поделился он с соседом. - Один из них, кажется, Мабер.
- Если нам повезет, то все скоро закончится, - отозвался тот. - А то у меня живот болит. Интересно, чем занимается Мабер, когда в тюрьме не сидит?
- Работает на Караччи.
Тем временем приехавшие поднялись лифтом на пятый этаж и позвонили в квартиру Таверне.
- Кто? - спросили из-за двери.
- Заказное письмо. Распишитесь.
Послышалось звяканье отпираемых замков, дверь приоткрылась. Тут же гости навалились на нее что было сил и, отшвырнув хозяина, ворвались в квартиру.
- Что это значит? - Таверне едва не упал.
- Сейчас все узнаешь. Не в коридоре же нам беседовать, пригласи-ка нас в гостинную.
- Вы кто такие?
- Мы от господина Караччи.
Таверне направился в гостиную.
- А ну, сядь, - распорядился один из гостей.
Таверне послушно опустился в кресло. Напротив уселись незваные гости.
- Деньги, - коротко бросил тот, что с виду был постарше. Зеркальные темные очки скрывали его глаза, Таверне видел только тонкие губы и острый, длинный нос. Рука говорившего как бы непроизвольно коснулась кобуры на бедре.
- Я же обещал завтра.
- Завтра? В субботу, значит? Господин Караччи велел точно узнать, в какое время.
- Несколько дней назад мы беседовали по телефону и договорились встретится в субботу в двенадцать.
Малый снова выразительно похлопал по кобуре, а его приятель, нагнувшись, смачно плюнул на ковер - прямо у ног Таверне.
- Да что же это такое? - вскричал тот. Несмотря на все старания казаться спокойным, лицо его поневоле выразило страх.
- Деньги мы получим сейчас, - будто припечатал нелюбезный посетитель. Господин Караччи сказал, что с тебя еще проценты причитаются за отсрочку платежа. Пятьдесят процентов.
- Да вы что, смеетесь? Откуда у меня здесь деньги? Зайду завтра с утра в банк и сниму со счета.
- А нам кажется, что ты платить не собираешься.
- Что я, сумасшедший? Я же знаю, кто такой ваш Караччи!
- Вот именно - рисковать не стоит.
- Так с чего это вы сюда врываетесь? У нас с вашим шефом отношения сугубо деловые. И честные.
Второй тем временем поднялся с кресла и неспешно принялся осматривать вещи в комнате. На столике у двери стояла большая китайская ваза - внезапно резким толчком гость сбросил ее на пол, черепки так и брызнули во все стороны.
Взгляд Таверне заметался, на лбу выступил пот. Он стиснул руки так, что пальцы побелели.
- Повторяю, в доме денег нет, - голос его чуть дрогнул, но произнес он эти слова внятно.
- А мы вот полагаем, что ты припрятал кругленькую сумму. - Рука посетителя все постукивала по кожаной кобуре. - Ты же готовился к завтрашнему дню, правда? - на тонких губах промелькнула улыбка. - К дальней дороге...
Второй остановился напротив застекленной горки, где поблескивали разные серебряные фигурки. Размахнувшись, он стволом пистолета сокрушил переднее стекло и отскочил в сторону, опасаясь осколков. Потом медленно повернулся и оказался лицом к лицу с побледневшим Таверне.
- Врезать, что ли, ему?
- Не люблю насилия, - усмехнулся его приятель. - И так обойдемся. Правда ведь? - обратился он к хозяину квартиры.
Таверне кивнул:
- Посмотрю, может, и найду что...
- Давай, смотри. А мы поможем.
Таверне прошел в спальню. Двое стали за его спиной, пока он открывал комод. Там оказался маленький сейф - Таверне наклонился, стараясь, чтобы грабители не разглядели набираемый код. В замке тихонько звякнуло, он повернул рукоятку дверцы. И тут же был с силой отброшен от сейфа, повергнут на пол, а один из бандитов встал над ним, целясь из пистолета прямо в лоб.
- Не беспокойся, остальное сделаем сами.
Его компаньон уже шарил в сейфе, извлекая оттуда револьвер, какие-то бумаги.
- Та-ак, - произнес он, выпрямляясь. - Денег нету. За оружием полез, гад.
- О Господи, - вздохнул старший. - На что ты рассчитывал, дурень? Давай поговорим в открытую. Вот наше предложение. Чтобы нам не громить всю квартиру, скажи, где деньги, - и дело с концом. Если же заупрямишься, то мой приятель раскурит сигарету и просто спалит тебя на ней - он такие штуки обожает.
Таверне весь дрожал, не отрывая глаз от дула, которое покачивалось над его головой. Но самообладания не потерял.
- Ребята, предлагаю вам по хорошему куску, - произнес он. - Вам лично. По сто тысяч. Можем мы так договориться, а?
В ответ раздался смех:
- Поздно предлагаешь, мы их и сами возьмем, ни к чему нам твои любезности. Показывай лучше, где деньги.
Таверне поднялся и достал из-под кровати чемодан. Открыл его, поставив прямо на одеяло, вынул стопку рубашек и белья. Подо всем этим оказалось второе дно. Он открыл его, вытряхнул на постель пачки банкнот.
- Забирайте все и уходите.
- Нормально. Только в квартире наверняка еще есть - ты ж последнее не отдашь, правда?
Тот, которого опознал наблюдатель из контрразведки, Мабер, подошел к Таверне вплотную, приблизил свою змеиную физиономию к лицу перепуганной жертвы.
- Господин Караччи дал четкие инструкции, а мы с приятелем инструкции всегда выполняем. Так вот, господин Караччи сказал: если не признается, где деньги, бейте его, пока не скажет. А если сразу скажет и избавит вас от хлопот, то отпустите. - Злая улыбка мелькнула еще раз и исчезла. - Так вот, отпускаю тебя.
Он ухватил галстук Таверне и подтянул его к себе, потом, медленно поднеся дуло к его виску, нажал на спуск. Пистолет был с глушителем - только негромкий щелчок и одновременно - полузадушенный вскрик, вырвавшийся из горла Таверне... Придерживая его за галстук, Мабер не дал телу рухнуть сразу.
Еще полчаса незваные гости обшаривали квартиру, набили до отказа чемодан и вышли.
- Вот они, - сказал оперативник из контрразведки. - Ишь как торопятся. С добычей. Точно, это Мабер. Значит, это тот самый визит, о котором нас предупредил шеф.
- Какой еще визит? - усмехнулся напарник. - Я лично ничего не видел, а ты?
- И я.
Глава 33
Следующим днем была суббота.
Великий исход из Иерусалима, не прекращавшийся всю ночь, выглядел теперь по-другому. Все, у кого хватило сил, энергии, предприимчивости и денег, уже покинули город. Рассвет над Иудейскими холмами осветил унылую картину: на дороге уже не было машин - только повозки, тележки, тачки, жалкая пешая толпа. Город выплеснул то, что оставалось на дне, - слабых, старых и немощных, которым, казалось, спешить некуда, уходящих только потому, что все уходят. Обитателей квартала Меа Шеарим даже среди этих убогих не оказалось.
Мэр города безуспешно пытался убедить руководителей здешних групп и сект:
- Вы что, не видите, что мы имеем с безумцами? Опомнитесь: неужели вы предпочитаете гибель, ведь взрывом все разнесет.
- Сегодня суббота, - упрямо твердили раввины.
- Она может стать последней для вас и для меня - последней субботой в государстве Израиль. Вас разве вообще не интересует то, что происходит?
- Конечно, мы этой катастрофы боимся, - промямлил один из присутствовавших. - Только еще больше опасаемся прогневать Господа - он свою кару за это нашлет. Суббота...
