и женщина друг друга «цепляют», то почему бы и нет?.. Что мешает, что останавливает?..
Он покосился на Марину. Драконьи головы вместе с грудью навалились на стол, лицо (не драконьи три морды, а Назаровой) аж все напряглось от внимания, взгляд (не драконий высокомерный-тоскливый-игривый, а очень сосредоточенный) буквально глотал заголовки, абзацы и предложения, шустро скатывающиеся по экрану сверху вниз.
Игорь откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. И почти мгновенно погрузился в то, что в любовных романах описывают, как сладостные мечты. И от этих «мечт» в голове стало туманно, в теле – жарко, а в том месте, где у человека сердце, – сладостно…
– Вы заснули? – услышал он словно издалека и резко вздрогнул, чуть не повалившись со стула.
– Да так… – пробормотал он смущенно.
– Извините… – Марина посмотрела на него, но не строго-деловито, как смотрела чаще всего, а участливо, как не смотрела никогда. – А я, кажется, нашла, что вам надо. – И она улыбнулась.
– Так быстро? – удивился Игорь.
– У меня наметанный глаз. Полутора часов хватило, чтобы просмотреть все за прошлый год. – Она провела пальцем по монитору. – Прочтите этот пресс-релиз.
«Полтора часа?! – поразился Игорь. – Так быстро пронеслось время? Или я и впрямь заснул?»
В очередном творении пресс-службы сообщалось: двадцатого октября мэр Градовска посетил юбилейное собрание завода горного оборудования, на котором выступил перед коллективом и, в частности, заявил, что городские власти окажут предприятию поддержку в получении льготного кредита на запуск проекта, связанного с широкомасштабной модернизацией производства. Переговоры по этому поводу уже проведены, и такой кредит обещал выделить екатеринбургский банк «Согласие».
«Опять банкир Колесов и опять директор завода Чаусов», – подумал Игорь, но вслух сказал совсем другое – то, что хотел сказать с самого начала:
– Марина… – он впервые опустил ее отчество, – я хочу, чтобы ты знала, – он впервые обратился к ней на «ты», – я тебя поцеловал не потому, что я наглый и самонадеянный, а потому, что ты мне очень понравилась. Ну просто очень! И если ты меня сейчас выгонишь, я, конечно, уйду, потому что я не наглый и не самонадеянный. Но ты мне все равно будешь очень нравиться. И с этим, похоже, я ничего не могу поделать…
– Я тебя не выгоню, – вздохнула Марина, и Игорю показалось, что от ее глубокого вздоха драконья физиономия – та, что ухмылялась, – многообещающе подмигнула.
Вандовский не вернулся в гостиницу ни вечером, ни утром следующего дня, ограничившись лишь короткими звонками по поводу неизвестного посетителя больницы, а также пресс-релиза и невнятным обещанием, дескать, завтра свидимся. Аркадий Михайлович не стал задавать никаких вопросов – психолог, как-никак! – однако слегка озадачился. Неужто Игорь остался у Назаровой? Нет, если бы у кого другого, у какой-нибудь девули-красатули, ничего бы странного Аркадий Михайлович не усмотрел. В конце концов, Вандовский-Вандаммский парень лихой и соблазнительный, никакими узами не повязанный и никому не должный, вполне и гульнуть может. Но Назарова?.. Такая строгая и неприступная, на все пуговицы застегнутая?.. Конечно, под ее «мундиром», как под черепашьим панцирем, может совершенно нежнейшая сущность прятаться, однако все равно непохоже, чтобы и она гульнуть вознамерилась.
Однако Вандовский ушел к Назаровой и сгинул… Или он вовсе не у Назаровой? Тогда у кого?
Тут Аркадий Михайлович сам себя одернул. Какая разница – с кем и где? Что он себе новую загадку придумывает! И старых хватает. Причем ни одна не разгадана…
Утром Казик в довольно унылом (от брошенности и полной неясности во всем) настроении спустился на завтрак и уже за кофе заметил в отдалении директрису гостиницы. Вообще-то он не ожидал увидеть ее в воскресенье, тем более утром, и это внесло некое оживление в собственное тоскливое самочувствие.
– Карелия Андреевна, доброе утро! – Аркадий Михайлович перехватил ее уже на выходе из ресторана. – Не ожидал вас встретить, но коли такое все же произошло, не могли бы вы мне уделить несколько минут?
– А почему вы не ожидали меня встретить? – поинтересовалась Белецкая.
– Ну как же… воскресенье… день отдыха… – Казик изобразил милейшую улыбку.
– Гостиница работает без выходных, – тоже одарила улыбкой, но более сдержанной, директриса. – А за всем нужен пригляд. Разумеется, я не сижу здесь круглыми сутками, – внесла она поправку, – но наведаться могу в любое время. Так что по поводу уделить несколько минут – всегда пожалуйста. – И она махнула рукой в сторону коридора. – Давайте пройдем в мой кабинет.
В кабинете (выдержанном, как и вся гостиница, как и сама директриса, в классическом стиле) Аркадий Михайлович тут же расположился в глубоком кресле, почти утонул в нем и почувствовал себя неловко. Он, конечно, любил комфорт, но все же не в перинах валяться, когда есть серьезный разговор. Однако куда Белецкая ему указала присесть, туда и пришлось, впрочем, сама она утонула в соседнем кресле, так что позиции уравнялись.
– У вас какие-то вопросы, связанные с проживанием? Какие-то замечания? Пожелания? – немедленно проявила свое директорство Белецкая.
– Нет-нет! Все замечательно! Никаких замечаний и пожеланий. Я совсем о другом. Я о том, что вы рассказали Марине Евгеньевне Назаровой о молодом человеке, который интересовался в больнице здоровьем Никиты Гальцева.
Четкие брови Белецкой чуть приподнялись, глаза чуть расширились – в общем, удивление, но без излишних эмоций.
– Кто вам это сказал и почему вас это интересует? – осведомилась она.
– Карелия Андреевна, голубушка! – Казик посмотрел укоризненно. – Сказала сама Марина Евгеньевна. А почему… Вы, Карелия Андреевна, очень, ну просто очень опытная и проницательная дама. И уже давно догадались, что мы с Игорем Анатольевичем приехали в ваш славный город вовсе не для того, чтобы любоваться вашими замечательными заводами и фабриками. И наверняка знаете, что буквально сразу после нашего заселения в вашу первоклассную гостиницу нас посещал полковник Мазин, глава вашего следственного комитета. Конечно, знаете! Потому что вы великолепный директор, который в курсе всего на свете. Ну, пусть не на свете, но очевидно в гостинице.
– Хорошо, – кивнула Белецкая, – я вам расскажу. Не вижу в этом ничего особенного, я и Марине об этом рассказала просто так… к слову пришлось. Я была в больнице, узнавала по поводу своего главного администратора, а этот парень стоял в справочную передо мной. И интересовался Гальцевым. Вот и все. Я, признаться, не придала этому никакого значения. А вы?
– А я придаю, – сказал Казик. Белецкая неопределенно пожала плечами. – И, если позволите, поинтересуюсь: вы этого парня разглядели?
– В общих чертах… и разве что в профиль… – вновь пожала плечами Карелия Андреевна. – Я ведь к нему не приглядывалась. И внимание-то обратила, поскольку знаю Гальцева.
– Этот парень
