что это займет довольно много времени, и он ушел. И вот, стоило мне только начать осматривать какое-то оборудование, как они оба на меня набросились, и мне пришлось выхватить пистолет. Стрелять я не стал, но одного я был вынужден отключить. Потом позвонил вам и попросил прислать Фреда и Орри, чтобы они помогли мне обыскать помещение. Вы сказали, что, как только они позвонят, вы немедленно…
– Достаточно, – прервал его Вулф. – И каково положение дел сейчас?
– Они по-прежнему находятся там. На одной из полок за стопками бумаги они нашли восемь пачек новехоньких двадцатидолларовых купюр. А в двойной стенке шкафа – четыре металлических клише для изготовления этих купюр. Оба работника типографии лежат на полу со связанными руками и ногами. Имен их я не знаю. В помещении всего один стул; когда я уходил, на нем сидел Фред Даркин, а Орри примостился на кипе бумаги. У одного из фальшивомонетчиков на голове шишка в том месте, где я ударил его рукояткой пистолета, но крови нет. Коменданту пришлось вручить еще двадцатку. Вот так и обстоят дела.
Пол Ханна попытался было встать, но Стеббинс с одной стороны, а Лич с другой крепко надавили ему на плечи и удержали.
– Можете добавить еще одну существенную подробность, – сказал Вулф. – Имя, которое они вам назвали.
– Да, сэр. Это случилось уже после того, как Фред с Орри повязали их и нашли клише. Один из них сказал другому: «Говорил же я, что Пол проболтается. На кой черт мы с убийцей связались?! Послушал бы меня, мы бы успели смыться». Остальное тоже говорить?
– Нет, пока хватит. Потом, разумеется, доложите подробно мистеру Кремеру и мистеру Личу. – Вулф чуть повернул голову. – Как видите, джентльмены, я оказался в довольно затруднительном положении, поскольку столкнулся с фальшивомонетчиком и убийцей в одном лице. Во избежание сложного выбора, я пригласил вас обоих, чтобы вы сами разобрались в этом деле. Поскольку мистер Кремер уже произвел арест…
Пол Ханна дернулся было, пытаясь до него добраться, но его попытка была тут же безжалостно пресечена Стеббинсом и Личем. Сержант и секретный агент уставились друг на друга. Ханна, в свою очередь, метнул на Вулфа испепеляющий взгляд, но тут послышался возглас Хетти:
– Вот видите, Фальстаф? Я же вам говорила!
А ведь она не говорила ему ровным счетом ничего.
В один прекрасный день недели три спустя мы сидели с Вулфом в кабинете, препираясь по каким-то пустякам, когда в дверь позвонили. Это оказалась Хетти. Я провел ее в кабинет и усадил в красное кожаное кресло. Хетти раскрыла сумочку и извлекла из нее небольшой сверток в коричневой бумаге. Вулф нахмурился. Господи, подумал я, неужели она нашла еще одну пачку? Однако рука Хетти вновь нырнула в сумочку и появилась из нее с конвертом, который я узнал сразу.
– Это чек, который вы мне прислали. В сопроводительном письме сказано, что это моя доля от вознаграждения – сто долларов. Свою долю вы, стало быть, оставили себе?
– Да, – не моргнув глазом соврал Вулф.
– И ты, Малый, свое получил?
– Да, – столь же лихо соврал я.
– Что ж, тогда все в порядке. Но как быть с этим счетом? Пять тысяч долларов за работу и шестьсот двадцать один доллар и шестьдесят пять центов за расходы. Ты что, Малый, забыл наш уговор? Разве я не обещала заплатить сорок две тысячи долларов?
– Да, было дело, – кивнул я.
– Вот, я их и принесла, – гордо заявила она и швырнула сверток Вулфу на стол. – Служащий банка лично помог мне отобрать эти казначейские обязательства и заверил, что они самые надежные. Их уже переписали на ваше имя. Впервые в жизни мне приходится с ними расставаться, но надеюсь, что это в последний раз… Впрочем, овчинка выделки стоила. За все время после кончины моего отца это был лучший день в моей жизни. То место в газете, где написали, что он сознался, мне не понравилось, но тут вы не виноваты. Терпеть не могу субъектов, которые сознаются в чем-либо копам. Лопух этот Пол Ханна. Признался даже, что украл машину и пытался на меня наехать. Хотел поквитаться за то, что я его драгоценный сверток забрала. А потом увидел на другой стороне улицы Тамми и понял, что она его узнала. Когда он вернулся домой, она как раз набирала номер, чтобы куда-то позвонить, так он схватил на кухне нож, подкрался и заколол ее. А потом отнес в гостиную и оставил прямо на полу, с задранной юбкой. Гаденыш настоящий. Впредь нужно быть с жильцами поразборчивее.
Вулф насупился:
– Я не могу принять от вас эти ценные бумаги, мад… мисс Эннис. Я предпочитаю сам оценивать свои услуги. Я все подсчитал и послал вам счет.
Хетти кивнула:
– Да. Я его сразу же порвала. Малый знает, мы с ним обо всем условились. Я вас наняла и сказала, что вполне могу заплатить. А теперь вы вдруг заявляете, что так не пойдет. Это свинство.
Вулф в безмолвной ярости посмотрел на меня. Я ухмыльнулся. Он отодвинул кресло и встал.
– У меня срочные дела, – заявил он. – Оставляю вас с мистером Гудвином. Вижу, вы с ним уже хорошо спелись. – И покинул кабинет.
Мне пришлось урезонивать ее целых полчаса, в течение которых она дважды запрещала называть ее Хетти.
70 градусов по Фаренгейту – 21,1 градуса по Цельсию.
Билли Кид (1859–1881) – преступник, легенда Дикого Запада.
Маколей Томас Бабингтон (1800–1859) – английский историк, публицист и государственный деятель.
Лохинвар – рыцарь из одноименного стихотворения Вальтера Скотта.
