ухмылялась. Он невольно сделал несколько шагов навстречу ей, всматриваясь в детское личико сквозь сводящее с ума мигание.
Оно постоянно менялось. Вот свет вспыхнул – и на него смотрит девочка. Погас – и Карпатский на секунду ослеп. Снова вспыхнул – и вместо девочки уже уродливая старуха с бельмом на глазу, скалящая почти беззубый рот.
– Что ты такое? – пробормотал он.
Тогда-то существо и ринулось на него. Карпатский машинально выстрелил, но пуля пролетела мимо: девочка успела прыгнуть на стену и каким-то образом зацепиться, а потом и вовсе повисла на потолке, побежала по нему.
Молоточки стучали теперь не только снаружи, но и внутри, грозя в любой момент взорвать голову. Даже когда свет вспыхивал, Карпатский все равно почти не видел или просто не мог принять то, что видит. Он успел выстрелить еще пару раз, почти наугад, когда из-за необходимости смотреть вверх и усилившегося головокружения потерял равновесие и рухнул навзничь.
Сознание уже гасло, когда он услышал детский смех, звон стекла, хлопанье крыльев и пронзительное карканье. А мгновение спустя его накрыло темнотой и тишиной, как одеялом.
17 мая, понедельник
Медвежье озеро
– Слав, Слава! Ты живой? Эй!
Кто-то тормошил его за плечо и в конце концов растормошил достаточно, чтобы Карпатский рискнул открыть глаза. Голова, как выяснилось, не лопнула. Свет тоже больше не мигал, а уверенно горел. На мгновение показалось, что все случившееся – лишь жуткий ночной кошмар, но когда Соболев протянул ему руку и помог встать, стало понятно, что все произошло по-настоящему.
Тело Зайцевой все еще лежало на ступеньках, рюкзак валялся чуть ниже, небольшое окно, обеспечивающее дополнительное освещение лестницы, было разбито. Сам он все еще сжимал в правой руке пистолет. Поставив на предохранитель, Карпатский сунул его в кобуру и на этот раз застегнул ее.
– Что здесь произошло? – поинтересовался Соболев, настороженно осматриваясь. – Там в холле тоже труп.
– Не спрашивай, – махнул рукой Карпатский и, прикрыв глаза, потер лоб. Ему бы кто объяснил, что произошло! – Ты здесь откуда?
– Мне Юлька позвонила, сказала, что Влад пропал.
– А, черт, да, еще ведь это…
– А ты стрелял, что ли?
– Было дело.
– В кого?
– В убийцу. – Карпатский лишь кивнул на Зайцеву и решил не вдаваться в подробности.
– И что убийца делал на потолке? – после небольшой паузы поинтересовался Соболев.
Карпатский проследил за его взглядом и тихо выругался.
– Тут свет мигал. Я был дезориентирован. Надо вызвать группу…
– Я уже вызвал. Как только первый труп увидел. Скоро будут здесь.
Карпатский благодарно кивнул в ответ и направился в главный холл, на ходу потирая спину, которую то ли потянул, то ли ушиб, когда падал. Ему не удалось преодолеть и половины коридора, когда дверь сто восьмого номера сначала приоткрылась, а потом полностью распахнулась.
– Где моя дочь? – на грани истерики спросил появившийся в коридоре Николай. – Она была в комнате, я пошел взять ей еды, а теперь ее снова нет! Я думал, они обе заперлись в ванной, но там только Наташа. Где моя дочь?!
Карпатский не знал, что ему ответить. «Ваша дочь превратилась в монстра, убила двоих, напала на меня, а потом выпрыгнула в окно», – прозвучало бы слишком безумно.
К счастью, их обоих отвлекли: в главном холле распахнулась дверь и в гостиницу ввалилось сразу несколько человек, в том числе ее хозяева, их охранник, пара гостей – тех самых, что пропали раньше, как можно было предположить, а также Диана и… Марианна. Николай сразу потерял интерес к Карпатскому и кинулся к дочери. Та, увидев его, вырвалась из рук принесшего ее Дениса Савина и побежала отцу навстречу.
– Вот и славно, – пробормотал Карпатский, когда Николай забрал дочь и скрылся с нею в номере.
В холле Игорь как раз накрывал простыней тело погибшего охранника, супруги Федоровы без стеснения обнимались, Нурейтдинов кому-то звонил и держался подальше от остальных. Вероятно, не хотел, чтобы его разговор услышали. Савин устало подпирал спиной стену, а Диана ссутулившись сидела на диванчике. К ней Карпатский и направился в первую очередь.
Она сидела неподвижно, смотрела в одну точку на полу и не сразу заметила его. И хотя теперь ей было двадцать три, он легко представил ее испуганной шестилетней девочкой, сидящей на поваленном дереве и крутящей головой в поисках той, что обещала ее не бросать.
Диана наконец подняла на него глаза, и ему показалось, что в ее взгляде отразилось то же самое разочарование, какое, должно быть, она испытывала много лет назад.
– Полагаю, у вас есть вопросы? – заметила она.
Карпатский качнул головой.
– Разве что один: вы нашли то, что искали?
– Мы привели девочку.
– Я не об этом.
Ненадолго задумавшись, Диана кивнула.
– И выбрались оттуда без ключа?
И снова небольшая пауза, во время которой она уже не смотрела на него, предпочитая невидимую точку в пространстве.
– Да, без ключа. А что вы? Вы нашли то, что искали?
– Отчасти. Я нашел женщину, которая похитила Марианну, а сегодня выкрала у вас ключ. Она же бросила вас в лесу семнадцать лет назад.
– И как же ей удалось похитить девочку? – нахмурилась Диана.
– Кто-то ей помогал, но теперь она уже не расскажет: она мертва. А что ведьма? Ее вы нашли?
– Ну, в каком-то смысле, – хмыкнула Диана. – Она висела в петле на дереве. Так что тоже мертва. Наверное.
– Есть сомнения?
– Мне показалась в один момент, что она открыла глаза и…
Диана осеклась и закусила губу.
– И что?
– И засмеялась.
Карпатский внимательно смотрел на нее, ожидая, что она добавит что-то еще, но Диана лишь поджала губы, явно о чем-то умолчав. Он не стал настаивать. Ведь и сам никогда и никому не расскажет во всех подробностях о том, что видел сегодня.
Поэтому он задал только один вопрос:
– Сможете показать, где висит тело?
– Не уверена.
– Я смогу, – неожиданно вклинился в их разговор Нурейтдинов, успевший закончить звонок. И добавил загадочное: – По крайней мере, место, где мы его видели.
Карпатский не стал уточнять причину оговорки, лишь кивнул и снова посмотрел на Диану.
– Может, отвезти вас домой?
– Не нужно, у меня здесь машина.
Прозвучало довольно прохладно.
– Стоит ли сейчас садиться за руль?
Она пожала плечами, по-прежнему не глядя на него.
– Я ведь не пьяная. Немного отдохну и, если можно, поеду. Или мне нужно будет ответить еще на какие-то вопросы?
Диана говорила вежливо и отстраненно, но в ее интонациях ему так и слышалось: «Надо было помочь мне, когда я просила, а теперь уж как-нибудь сама справлюсь».
– Это подождет до завтра, – заверил Карпатский. И наконец заметил, что она смотрит не куда-то в пространство, а на Савина. Тот как раз поймал ее взгляд и оттолкнулся от стены, намереваясь подойти. – Ладно, не буду вас больше мучить. Можете ехать, когда вам будет удобно.
Он вышел на крыльцо. Прохладный ночной воздух коснулся разгоряченной кожи лица, успокаивая и приводя в порядок мысли. Карпатский потянулся в карман ветровки за сигаретами, но стоило достать одну и покрутить в пальцах, как ему вспомнились слова Дианы, сказанные несколько часов назад: «Это вредно. Будете столько курить, не доживете до пятидесяти».
В последние годы ему часто казалось, что его жизнь пуста, тосклива и давно
