- Конечно.
- Минуточку! - сыщик подал гостю резиновые перчатки. - Наденьте, пожалуйста.
- К чему эти глупости? - вспыхнул Серебров. - Дайте сюда!
- Я хочу сохранить вашу жизнь. Без перчаток вы к портсигару не прикоснетесь.
Игнат Николаевич смирился, всем своим видом выражая недоумение. Он натянул перчатки, взял коробочку одной рукой за дно, другой за крышку, сделал неуловимое движение, словно откручивая крышку влево… Раздался тихий щелчок. Крышка приподнялась, и Серебров ее открыл. Внутри вместо сигарет лежали стеклянные пробирки - тонкие, закрытые пробками, с серовато-серебристым порошком.
- Что это такое? - удивился Серебров. - Нюхательный табак? Почему такого странного цвета?
- В пробирках не табак, а смертоносное вещество, посредством которого Карина помогала людям отправиться в мир иной.
- Бред…
- Ваша жена Зоя не избежала сей роковой участи. А по какой причине? Может быть, вы подскажете?
До того покрытое красными пятнами лицо гостя приобрело пепельно-серый оттенок. Эта смена красок была столь стремительна, что Ева испугалась. Не хватил бы господина Сереброва удар!
- П-при чем тут моя жена? - выдавил он обескровленными губами.
- Предполагаю, она стояла у Карины на пути. Или у вас? - сурово спросил Всеслав.
- Как вы смеете? - севшим от волнения голосом прошептал Серебров.
- Видите ли, - вмешалась Ева. - Мужчина, застреливший Карину, был не просто ее любовником, а еще и подполковником милиции… Когда он узнал все, то убил ее и себя.
Игнат Николаевич отрицательно покачал головой.
- Нет… нет! Майерлинг! Она с детства бредила этой жуткой историей о гибели в охотничьем замке Габсбургов наследного принца Рудольфа и его возлюбленной Марии Вечера. Она говорила, что мечтает о такой смерти. Боже мой! У нее на груди, на шнурке висело кольцо с надписью «Л С Н С», - Любовью Соединены На Смерть. Вы понимаете? Она все заранее продумала. Я чувствовал… книги так захватывали ее, что это не могло закончиться чем-то хорошим. Жизнь постоянно оказывается слишком бедна, скудна для таких натур, как моя дочь.
- Откуда у Карины кольцо с надписью? - спросил сыщик.
- Наверное, подарок мужчины, который… застрелил ее. Или она сама заказала кольцо для себя. Только не железное, как в истории Майерлинга, а золотое. Хоть в чем-то, но она должна была превзойти печально знаменитых любовников. Просто повторить - не в ее духе. Карина придумала финал своего романа, а этот… Межинов, оказался подходящим исполнителем на отведенную ему роль. Только и всего! Она умела увлекаться и жить мечтами, воплощая их в действительность.
- И все же… чем провинилась перед Кариной Зоя Павловна? - спросила Ева. - Они не ладили друг с другом?
Лицо Сереброва дрогнуло, исказилось гримасой боли.
- Моя жена умрет? - закрыв глаза, ни к кому не обращаясь, прошептал он.
- Как ни прискорбно, да. Ее уже не спасти - поздно.
- Я во всем виноват! - воскликнул Игнат Николаевич. - Мой грех! Я и должен понести наказание! Почему Зоя? Карина? Проклятие тяготеет надо мной! Я ездил в Березин на охоту и там познакомился с Галиной, рано женился. Мы так любили друг друга, что я думал - более сильной любви не бывает. Галина страдала врожденным пороком сердца, ей нельзя было рожать. Но я так хотел ребенка от нее, мальчика! Я умолял ее, клялся, что все обойдется, все будет хорошо. Я убедил ее рискнуть… Когда подошел срок, Галина решила рожать в родном Березине. «Если умру, то дома», - говорила она. Я не хотел верить! Я поехал с ней, заранее привез ее в больницу, за несколько дней до предполагаемых родов. Была ночь… огромная луна висела в небе светящимся шаром. Говорят, полнолуние влияет на женский организм. В общем, роды начались неожиданно, стремительно, а врач, с которым я договорился, должен был приехать только утром. Галина наотрез отказалась рожать в московской клинике, рвалась домой, под крыло матери и бабушки. Я уступил. Я все делал неправильно! До утра Галина не дожила. Ребенка, девочку, отдали мне. Не могу описать моего отчаяния. Теща, Галина мама, ни в чем меня не упрекала. Только я сам казнил себя! Я ничего себе не простил. Галина ушла безвременно… и теперь забирает с собой всех моих близких. Мне не следовало жениться во второй раз, на Зое: я даже не любил ее - просто поддался на уговоры окружающих. Карина росла в Березине, я жил в Москве, работал, начал свой бизнес. Мы редко виделись. Родные Галины воспитали мою дочь почти без моего участия. Ее судьба - кара Господня за грех отца. Карина… относилась ко мне странно… возможно, винила в смерти матери, в своем полусиротстве. К нам с Зоей она переезжать не хотела, окончила школу в Березине и только поступать согласилась приехать в Москву. Совместной семейной идиллии не получилось. Карина с трудом выдержала пару лет, и я вынужден был снять для нее жилье, а потом купил ей однокомнатную квартиру на Осташковской. Отношения у нас сложились прохладные… хотя Зоя всячески сглаживала конфликты. Нет, не представляю, чем она могла вызвать у дочери ненависть.
Серебров словно не понимал, что Карина - убийца, хладнокровно лишавшая людей жизни и устраивавшая для себя из этого развлечения. Смысл сказанного Евой и Смирновым не доходил до него. В стрессовых ситуациях такое бывает.
«Он не искренен, - думал сыщик. - Или не знает, что Карина - не его дочь». «Последняя тайна Карины не раскрыта», - думала Ева.
- Вы говорили о письмах, - напомнил Серебров. - Могу я взглянуть на них?
Всеслав протянул ему листы.
- Это же печатный текст. Откуда известно, что его писала моя дочь?
- Вы прочитайте, - сказала Ева. - Если останутся сомнения, мы это обсудим.
Гость углубился в чтение. Угол рта у него подергивался, на скулах ходили желваки. Он откладывал в сторону листок за листком, все больше бледнея. Дойдя до конца, господин Серебров со свистом втянул в себя воздух… откинулся на спинку кресла.
- Это писала Карина, - отрывисто произнес он. - Откуда они у вас? Кому она их адресовала?
- Письма? - невинно улыбнулся сыщик. - Своему отцу.
- То есть… мне? Но… я их не получал. Как они попали к вам?
- Игнат Николаевич, вы уверены, что автор писем - ваша дочь? - вместо ответа спросила Ева. - У вас есть хоть малейшие сомнения…
- Да нет же! - перебил ее Серебров. - Такие подробности… например, описание дома, имена врачей… не мог знать никто, кроме нее. Зоя ни разу не бывала в березинском доме, а бывшая теща и ее престарелая мать умерли. Еще «книги из второго ряда»… только Карина так их называла.
- А что это за книги? - поинтересовался Всеслав.
- Они достались Галиной матери по наследству, от какой-то дальней родственницы. Некоторые были в рукописном виде и стоили немалых денег. Но выглядели они потрепанными, старыми, поэтому их поставили на полки шкафа во второй ряд. Однажды я привез с собой в Березин приятеля, который помешался на мистике, все болтал про замурованные подвалы бывшей Сухаревской башни, какую-то «черную книгу»… впрочем, это неважно. Так вот, я показал ему книги «из второго ряда». Он был в восторге, назвал их библиотекой чернокнижника и не велел читать на ночь. Их никто и не читал, кроме Карины. Уезжая из Березина, она сложила их горкой во дворе и сожгла. Представляете? С ней бесполезно было спорить. Она отличалась от всех нас; иногда мне казалось, что она чужая нам. Взять эти письма… как будто их писал безумный выдумщик!
Серебров достал из кармана белоснежный носовой платок и промокнул лицо. Было видно, что внутри у него разгорается пожар.
- Вы любили Карину? - вдруг спросила Ева.
Игнат Николаевич вспыхнул.
- Разумеется! Она ведь мне дочь!
- Родного отца Карины зовут Демьян Локшинов, - невозмутимо изрек Смирнов. - Ему и адресованы письма.
Казалось, еще секунда, и господин Серебров лишится сознания. Каким-то чудом он усидел в кресле… только дыхание его стало громким, хриплым.
- Ч-что-о?!
Ева схватила со стола стакан, предусмотрительно наполненный водой, поднесла гостю. Он привстал, потом рухнул обратно… застонал. Предложенной воды он не увидел, и стакан вернулся на свое место.
- Галя мне… и-изменяла? Не мо… не может быть… Вы лжете! Лжете…
Такой реакции Смирнов и Ева не ожидали.
- Все не так! Ваша жена в ту ночь родила мальчика, - поспешно забормотала Ева. - А девочку - другая женщина, Мавра Виленина. Детей подменили!
Она рассказывала, а лицо Сереброва то наливалось кровью, то бледнело. Половину он не понимал, но лихорадочный блеск в глазах сменялся отчаянием и тоской.
- Так я Карине не отец? - выдохнул он, когда Ева завершила краткий экскурс в прошлое. - Я ей не отец?
- Не родной отец, - подтвердил сыщик. - Ее настоящие родители - Мавра Виленина, ныне покойная, и Демьян Локшинов, который, слава богу, жив.
- А мой сын… наш с Галиной сын…
- Умер. Я сожалею. Он унаследовал от вашей покойной супруги больное сердце. Если вы пожелаете, то сможете разыскать его могилу.
