— Ты давно знакома с Павлом?
— Не очень, но прилично.
— Он тебе нравится?
— Как ты думаешь, нет. Он отличный собеседник, мой руководитель, спас меня от назойливого поклонника.
— Вы с ним где-то бываете?
— Иногда обедаем в ресторане. Несколько раз выезжали с сотрудниками на пикник.
— Ты не думаешь, что это к чему-то обязывает? Он тратит на тебя деньги и явно интересуется твоей особой не платонически.
— Тебе кажется. Павел не такой. Он душа общества, у него недавно еще была любовница, они с ней расстались.
— Между женщиной и мужчиной не может быть дружбы, если она красивая.
— Это твое мнение?
— Давно известный факт.
— Понимаешь, Демьян, я его где-то раньше видела. Такую физиономию не забудешь. А вот где? Никак не могу вспомнить.
— Может он просто похож на другого человека?
— Нет. Его жесты, глаза. Явно знакомы мне.
— Значит вспомнишь.
— Тебе имя Заур о чём-то говорит?
— Не имею понятия.
— А мне о многом. Я вспомнила мальчика, хутор, бандитов.
— Господи. Заур, Жорик, Андрей, Пётр. Это же те самые бандиты, которые приехали за Васильком. Я почему-то тебе верю, как брату.
— То-то и оно. Сегодня пока вы с Эрной болтали, мне водитель рассказал, что Заур и Андрей по заданию Павла несколько лет назад уехали в командировку. Андрея привезли мёртвым, а Заур исчез.
— Значит Павел знаком с этими людьми?
— Она замолчала в раздумье, как вдруг, всплеснув руками, сказала ему тихонько, на ухо:
— Я вспомнила. Вспомнила.
— О чём это ты вспомнила? — спросила Эрна, с подносом в руках, входя в комнату.
— Вспомнила, что забыла запереть комнату в общежитии. Нужно срочно бежать.
— Конечно. А то еще пожар устроишь или обворуют тебя.
— А кофе?
— Кофе подождёт. Вернусь — выпьем.
По дороге в такси она обдумывала свой разговор с Демьяном. Подъехав к общежитию, свернула в аллею и присела на пустующую скамейку. Деревья заслоняли её от прохожих и можно было подумать. Она вдруг спохватилась, что до сих пор не познакомилась с другом Демьяна, Васильком, всё еще находящемся в детдоме. А вдруг это один и тот же мальчик? Шальная мысль влетела в её голову:
— Я вспомнила. Мне было лет двенадцать или чуть меньше. Василёк совсем еще маленький. Подъехала машина и остановилась не у входа в дом, как обычно, а не доезжая, за углом. Мы с Дашей играли в индейцев, Витя был маленький вождь. Василёк сидел на траве и хохотал над моей шляпой с перьями. Я выглянула из-за кустов. Из машины вышли двое. Он гибкий, похож на ягуара, а она красивая с узким разрезом глаз, одетая ярко, вызывающе. Кто-то крикнул из машины:
— Поскорее там, Хан. Я мысленно прибавила, — хан Гирей. Мне стало любопытно и, продолжая игру, я пробралась к машине и постучала в переднее стекло:
— Выходи, бледнолицый.
Человек в машине, скрестил руки и махнул мне, чтобы я уходила. Но моё любопытство было сильнее страха. Я встретилась с его взглядом. Это был он, Павел. Точно он. Не выдержав моего упрямства, отвернулся. Я оскорбилась и отошла от машины. Даже играть перестала. Вскоре женщина с мужчиной уходили из дома. Мама провожала их. Они сели и уехали. Но на повороте, тот человек оглянулся. Наши взгляды встретились вновь. Это он. Он. Я теперь точно знаю. Сегодня же скажу ему, что я вспомнила где видела его.
— А вдруг он и есть тот похититель, который всё это затеял? Ты ничего не скажешь, Настя, ничего, поняла? — убеждала она сама себя. Если он был вместе с теми, значит он тоже бандит! Может ты ошиблась? Тебе просто очень хочется узнать где ты его видела и получится ошибка. — Думай, Настя, думай, — уговаривала она себя. — Нет, не нужно ничего говорить ему. Всему своё время. — Ждать не хочется. Хочется выяснить тайну, рассеять мои сомнения. Данный случай не тот. Нужно потерпеть с объяснением.
Настя ещё раздумывала о Павле. Почему он оказался там на хуторе? Это было единственный раз, но было. Что бы это означало? Может просто попутчик. Сегодня Саня обещал ей устроить ужин у своих родителей. Врач пообещал вечером отпустить его домой ненадолго.
Саня очень нравился своенравной девчонке, она ходила с ним на танцы, даже целовалась, но с таким же успехом она смогла бы отправиться и с Павлом в ресторан и ей тоже не было бы скучно. Вообще-то Павел внёс в ее голову смятение. Она его не ревновала, но любила находиться в обществе преуспевающего красивого бизнесмена, которому не нужно думать где и как взять десятку до стипендии. Своих родных она не обременяла просьбами денег и те по привычке высылали ей одну и ту же сумму, хотя запросы у неё явно претерпели изменения под влиянием Павла. Она уже давненько принимала от него дорогую косметику, мелочи разные, то брошь, то кошелёк особенный с десятью золотыми монетами, то зеркальце в дорогой оправе, и всё это шутя, как бы невзначай «дорогой подруге» от друга презентик, пустячный. Девчонки в общежитии предрекали ей: — Быть бычку на верёвочке.
Она только посмеивалась. Сначала думала, вспомнив, где она видела его, просто всё ему расскажет и они, вместе, посмеются над этим. Сейчас это выглядело иначе и решения, — «что делать»? — не приходило.
Она немного «покопалась» в своем сознании, затем резко встала и пошла, так и не найдя ответа для себя самой. Сумбур остался сумбуром.
* * *
Василёк начал атаку на Элину, уговаривая её пойти к матери. Девочка, памятуя слова отца о том, как она продала своего ребёнка, не желала её видеть.
— Она злая лгунья.
— Она несчастный, оболганный человек. Не могла твоя мама совершить ничего подобного.
— Не хочу и всё.
— Ты не понимаешь, что такое жить без матери.
— У меня есть бабушка, папа, Спиридоновна.
— Хорошо, — рассердился Василек, — значит тебе мое мнение безразлично?
— Нет. Ты мой друг.
— Тогда почему не хочешь послушать меня?
— Не знаю, не хочу её видеть.
Василёк отправился к Вере. Она обрадовалась его приходу. Обняла его, поцеловала. Усадила рядом с собой.
— У Элины всё хорошо, учится. Вы не думайте, она вас не забыла. Просто пока нельзя ей выйти из дома. Не отпустят.
Вера смотрела на него и видела, что он пытается оправдать дочь.
— Я подожду. Расскажи о себе.
Он рассказывал ей о себе, о школе, о детдоме, о Василии и Анне Ильиничне, Андрее Ивановиче и Вера словно побывала там сама лично. Ей нравился этот симпатичный мальчик. Она начала относиться к нему, как к близкому человеку. Видела как он болезненно воспринимает случившееся и как хочет искренне помочь своими маленькими возможностями. Она была нужна ему. Эта добрая обиженная собеседница, которая заинтересованно выслушивала его рассказы. То, что ей было интересно его житьё — бытьё он отмечал в задаваемых ею вопросах, возвращению к рассказанному ранее. Она ничего не забывала. Между ними росла крепкая дружба. Они нашли утешение друг в друге, никому не нужный мальчик и обиженная незаслуженно женщина. Она видела, что он верит ей и это покорило её окончательно.
Она ждала его прихода, каждый раз приготовив для него что-нибудь вкусное. Он с удовольствием уплетал апельсин или яблоко так, что ей самой тут же хотелось есть. Иногда приходили с ним и Анна Ильинична с Андреем Ивановичем. Сидели, разговаривали и мало-помалу жизнь возвращалась в эту исстрадавшуюся душу. Однажды после прощания с мальчиком она подумала:
— Почему бы мне не взять к себе этого замечательного ребёнка. Мы уедем с ним подальше отсюда, где худая молва не омрачит жизнь им обоим. И улыбнулась сама себе, глядя в зеркало.
— Умирать надумала, молодая баба, из-за сплетен, обмана. Я нужна Васильку, он мне будет сыном. Настоящим. Я люблю этого мальчика. Жду его прихода, но пока он почему-то утешает меня, а не я облегчаю его нелёгкую жизнь.
А вдруг мне не отдадут его? — испугалась Вера. — Вдруг опять начнут чернить её невообразимыми сплетнями?
— Павлу нужно было разрушить нашу жизнь не из любви ко мне, а из эгоизма. Мальчику не дали конфетку, она досталась другому.
Поздно понявшая суть Павла Вера, сожалела о случившемся. Но знала, если и удаётся склеить разбитое, остается шов и слабое место, всегда способное вновь развалиться на куски. Но сейчас это неважно, кроме мальчика, которому необходима помощь, нежность, домашний уют и она именно она, должна дать ему всё во имя потерянного сына.
Сегодняшний приход Василька был не похож на другие. Он явно чем — то был взбудоражен, но говорить на тему, обсуждаемую сегодня в доме Василия, пока было запрещено. Маленькому человеку очень хотелось рассказать обо всём ей, Вере, но, как сказал Василий, заранее нельзя давать никому надежду. И он говорил, увиливал, а Вера понимала, что маленький друг, что-то явно скрывает от неё. Настаивать не стала. На прощание поцеловала его и вернулась обратно в палату.
