— И как они отреагировали на твой приход?
— Как? Все бледнели и смотрели на меня испуганными глазами. Говорили, что свадьбы не было, она расстроилась, между Виталием и Анной произошла ссора, а им позвонили и предупредили, что свадьба не состоится. Все! Все говорили одно и то же. На мой вопрос, кто им позвонил, все отвечали по-разному, называли разные фамилии. Думаю, их придумывали на ходу. И только Варвару Горохову мне удалось разговорить, когда я упомянула о Трубникове и его маленьких детях. Все-таки в каждой женщине заложен инстинкт материнства.
— И что она рассказала?
Лиза в общих чертах передала Глафире свой разговор с Варварой.
— Лиза, господи, неужели расстреляли детей?!
— Хочешь мое мнение?
— !!!
— Что-то здесь не так, понимаешь? Какой смысл был приглашать в дом этих странных людей?
— Убогих, я бы даже сказала. И глубоко несчастных! Это как раз та тема, над которой я и думаю весь вечер. Вот, давай по списку.
— Давай. Вера Нечаева — жертва домашнего насилия, несчастная женщина, решившая для себя, что она рождена, чтобы выносить побои своего сожителя. Слабый, в сущности, человек. Думаю, она не бросала Халина не потому, что любила его или чувствовала свою ответственность за него, как она объясняла это Наумову, своему воздыхателю. Я уверена, что она просто боялась Халина! И не видела выхода для себя.
— Кира Одина, — продолжила Глафира. — Молодая женщина. Родовая травма, как я поняла, деформировала ее лицо настолько, что, по сути, искалечила ей жизнь. Глубоко несчастное существо, вынужденное прятаться от людей. Она работала бухгалтером в одной частной фирме, занимающейся продажей меховых изделий. Была очень талантливым в своем деле специалистом. Ее хорошая подруга, Ольга Колосова, рассказала о том, как надеялась Кира на пластическую операцию, как ждала, что ее мать и отец помогут ей с деньгами… Но ее родители погибли под колесами грузовика. Кира впала в депрессию, и как раз в это время ее и пригласили на эту свадьбу. Удивительно, но Ольга нашла нужные слова, чтобы уговорить находившуюся в трауре подругу отправиться на праздник, и сейчас она об этом очень жалеет, считает, что в Кириной пропаже косвенно виновна и она.
Алиса Петровских. Молоденькая девушка, наркоманка. Здесь тоже, похоже, все ясно.
Сестры Гудковы. Я беседовала с их бывшей воспитательницей, Эльвирой Стакановой. Девушки — сироты, жили в общежитии. Катя работала как раз у Малинникова, точнее, у Анны Ледниковой, домработницей и очень дорожила своей работой. Ее сестра, Полина, мыла полы, кажется, в магазине. Думаю, пожалуй, только они одни из нашего списка и знали в лицо невесту и жениха.
Валентина Ступникова — молодая, недавно ослепшая женщина, которую бросил муж. Если бы не подруга, она давно бы на себя руки наложила.
Дина Андреева — онкология. Я обещала рассказать тебе о ее женихе, Сергее Князеве. — И Глафира в подробностях, очень эмоционально рассказала Лизе о своей встрече с Князевым.
— На самом деле, какая-то неадекватная реакция для человека, потерявшего свою невесту. Почему он не обратился в милицию? Почему?!
— Да потому, считаю я, что он умыл руки. Прикрылся этой угрозой, как щитом, понимаешь? Спасал свою невесту молчанием. На самом деле у него появилась возможность больше не заботиться о ней. Трус, одним словом!
— Похоже на правду, — грустно откликнулась Лиза. — Уж кто-кто, а он-то должен был непременно сообщить в милицию, что его любимая девушка пропала на чьей-то свадьбе. Что он был там и видел все… эту кровь… Господи, ну что за мужики пошли?! Кто дальше?
— Борис Трубников и трое его детей. Инвалид, вдовец. Лиза, — Глафира перешла на шепот, намереваясь сказать что-то совсем ужасное, непостижимое, — тебе не кажется, что тот, кто пригласил их на свадьбу, был хорошо с ними знаком, был осведомлен об их трагедиях, а потому словно решил за них их судьбу? Помог им, прокаженным самой судьбой, уйти из жизни?
— Значит, этот «кто-то» — просто психически больной человек, вот и все, — спокойно сказала Лиза. — И никаких здоровых мотиваций для действий этого чудовища мы здесь не найдем. Я понимаю, если бы этих людей привезли (Господи, прости!) из хосписа. Но все они не были так уж безнадежны, ты не находишь? У них была определенная перспектива, уже хотя бы потому, что никто не болел смертельным недугом, они практически все были молоды. Ступниковой сделали бы операцию, к примеру. Андреевой, я думаю, тоже.
— Да-да, Сергей говорил, что, если бы нашлись деньги, ее спасли бы.
— Да и Алису Петровских тоже могли излечить от наркомании. И Кира Одина нашла бы деньги на пластическую операцию. А что уж говорить о Вере Нечаевой, которая просто собрала бы в кулак все свое мужество и ушла от Халина. А девочки Гудковы? Перед ними была целая жизнь! Они вышли бы замуж и устроили свою судьбу!
Раздался звонок.
— Это Адам, — сказала Глафира. — Устал меня ждать. Да! Адам? Привет, милый. Что мы делаем? — Она растерянно улыбнулась. — Сидим вот, работаем. А ты как? А… Тоже на работе? Понятно. Просто соскучился? Что? Ну, говори…
Лиза откровенно зевнула, глядя на Глафиру, застывшую с телефоном в руке. Выражение ее лица вдруг стало таким, как если бы ей сказали, что на Театральную площадь опустилась тарелка с инопланетянами. Или Адам, допустим, признался ей в своей первой беременности.
Интересно, что же такое ей поведал на ночь глядя муженек?
— Хорошо, Адам. Спасибо. А я? Я скоро поеду домой. Целую!
Глаша отключила телефон и как-то странно посмотрела на Лизу.
— Ну же! Не томи! Что случилось? Твоего Адама пригласили на свадьбу в Чардым? — спросила та.
— Нет, Лиза, ты не угадала. И ни за что не угадаешь! Мы должны срочно поехать в «Ностальжи»!
— Зачем?
— Не могу сказать. Но это очень важно. Очень! И касается нашего дела.
За столиком, неподалеку от пылающего камина ресторана «Ностальжи», сидел хорошо одетый худощавый мужчина и медленно потягивал коньяк. Видно было, что он спокоен и уверен в себе. Он чувствовал обращенные на него взгляды завсегдатаев ресторана и с удовольствием отвечал на них умиротворяющей улыбкой. Но, несмотря на его внешнее спокойствие, чувствовалось, что он кого-то ждет. Он то и дело посматривал на часы или на входную дверь и нервно скатывал салфетки в шарики.
Лиза и Глафира заняли столик в самом углу ресторана и теперь с интересом наблюдали за странным посетителем.
И вот наконец лицо его словно просветлело, исчезло напряжение, уступив место искренней радости, — на пороге заведения появилась молодая женщина в вечернем темно-синем платье с блестками. На ее высокой прическе блестели тающие на глазах снежинки.
— Узнаешь эту даму? — шепнула Глафира, интригуя Лизу все больше и больше.
— Узнаю… Это же Светлана! Соседка Трубникова и одновременно няня его детей! Постой, Глаша, ты хочешь сказать, что этот гламурный мужчина — Борис Трубников?!
— Да, это он. Когда-то он помогал тебе надеть пальто, принимал у тебя из рук шубу, и тогда ты его не замечала. А сейчас! Ты посмотри только, как он прекрасно выглядит! — И тут уж Глаша, не в силах держать в себе целый ворох тайн и открытий, прошептала на ухо Лизе: — Адам сказал, что он теперь не хромает и что он вообще приехал на новеньком «Мерседесе»!!!
— Странные вы люди! А вам не приходило в голову, что это вовсе не Борис, а его брат-близнец?!
— Вот вечно ты все испортишь! Он появился здесь час тому назад, подошел к Адаму, поздоровался, сказал, что хотел бы поужинать вдвоем со своей подругой. Они говорили о чем-то своем, о чем знают лишь они двое, и только после этого ошарашенный Адам позвонил мне и рассказал о его появлении.
— И что же нам теперь делать? Подойти к нему и расспросить обо всем, что произошло с ним за последние шесть месяцев? — усмехнулась Лиза.
— Не знаю… Но, согласись, факт сам по себе весьма любопытный! Ты посмотри только, как блестят глаза у Светланы! Как она рада встрече с Борисом! Лиза, я ничего не понимаю! Ничего!
— Главное — он жив. И, судя по его счастливому виду, его дети тоже в порядке.
— Значит, Варвара Горохова обманула тебя, когда сказала, что их всех расстреляли?
— Она лишь слышала звуки выстрелов, доносившиеся из дома, но самого убийства не видела. Она, по сути, вообще ничего не видела, кроме расстрела Малинникова и еще четверых людей. Да уж, действительно странная история! Давай закажем что-нибудь. Не думаю, что Борис Трубников со своей спутницей — плод нашего воспаленного воображения. Уверена, он не исчезнет, пока мы будем расправляться с бараниной.
В Москве шел снег. Было раннее утро, и Валерий Наумов, сойдя с поезда, стоял на перроне и высматривал в толпе встречающих знакомое лицо. Он понимал, что эта его поездка — не что иное, как попытка использовать единственный, возможно, шанс найти Веру. Аркадий Перов, его хороший друг, вот уже пять лет проживавший в Москве и знакомый с Верой, с уверенностью говорил ему по телефону, что видел ее неподалеку от станции метро «Тургеневская», причем уже дважды (!), и ошибиться не мог.
