полоса, синяя полоса, снова розовая.
Бабкин заварил кофе.
– Что за фишка с декламированием книг вслух, как думаешь? – Он опустился в кресло, вытянул ноги.
– Понятия не имею, – отозвался Макар. – Зачем они вообще держали ее у себя?
– Ну, месть…
– Которую вынашивали двадцать лет? – Макар с сомнением покачал головой. – Девушку лишили голоса, возлюбленного, чести, и она нашла виноватого в своих бедах? Серега, это какая-то литературщина.
– А в жизни, думаешь, нет места литературщине?
Илюшин отложил альбом и карандаш.
– Судя по тому, что Сотникова убили, весь план с похищением – идея Веры Загребиной. Что получается? Она каким-то образом выманила и захватила Овчинникову. Потом, сымитировав ее голос, смогла обмануть и Дашу. Обеих держали в одном подвале, но в разных условиях. Даша, по всей видимости, нужна была только затем, чтобы добиваться от Овчинниковой покорности…
– …если только Загребина не верит в ее пресловутую удачливость, – буркнул Бабкин.
– Да, и это тоже. Мы совершенно не представляем ни ее мотивов, ни ее планов на Овчинникову. Что еще хуже, мы не представляем, кем она является. Нам показали маску, обманку. И всем остальным демонстрировали ее же. Включая, видимо, Сотникова… Мне не дает покоя вопрос, зачем его убили.
– Слушай, а может, она просто сумасшедшая? – спросил Сергей. – Ты ищешь мотивы, обдумываешь ее психологический портрет… А она просто чокнулась на почве юношеских страданий.
– То, что она чокнулась, не исключает психологического портрета, – рассеянно заметил Макар. – Для сумасшедшей она действует чрезвычайно рассудительно. Сколько времени нужно было, чтобы подготовить камеру, о которой рассказывает Даша? Утеплить дом? Сделать звукоизоляцию? Все это выполнялось загодя, не спеша, не привлекая внимания соседей. Серега, мне страшно представить, как долго Загребина вынашивала этот план. И все это для того, чтобы иметь возможность пытать соперницу? Двадцать лет спустя?
– Про зеркало Гезелла я написал кое-кому, завтра ответят, – сказал Бабкин.
– Я почти уверен, что Вера заказывала его не в Москве. Она аккуратно подчищает хвосты. Не использовали телефоны, сожгли машину… Сотникова – и того прикончили! Правда, я думаю, это случайность. Что-то он сделал не так… Вопрос в том, что именно.
– А ты почему не рисуешь? – внезапно спросил Сергей.
Илюшин рисовал только во время расследования. На альбомном листе оживали странные существа: свидетели, жертвы, клиенты, – все будто искаженные болезненным сновидением или волшебным зеркалом.
Поразительным образом в этих существах сохранялся дистиллят личности. Сергей за годы работы с Илюшиным не смог разобраться, как Макару это удается. Однако он почти всегда угадывал, кого именно изобразил его друг.
– Не рисуется, – кратко ответил Макар. – Завтра надо поднимать документы на право собственности по каждому дому в поселке в радиусе двух километров от того места, где нашли Дашу. Как ты думаешь, могла она пробежать два километра?
– Вряд ли. Там везде заборы и грядки. У нее был бег с препятствиями. К тому же бежала босиком, это тоже затрудняет движение.
– Тогда очерчиваем круг радиусом два километра. Ищем владельцев. Дальше будем смотреть. А ты свяжись со следователем, узнай, как они собираются искать Овчинникову. Если собираются.
– Сделаем. – Бабкин поднялся.
Он мог бы сказать, что дом и участок наверняка оформлены на подставное лицо или просто тихо-мирно сданы в аренду на длительный срок, и хозяин знать не знает, что творится в его подвале… Что следователь перед ним не отчитывается, а за то, что они сегодня увезли Белоусову из больницы, Бабкина ждет чудовищная головомойка. Он многое мог бы сказать, но посмотрел на Макара, крутящего в пальцах карандаш над абсолютно чистым листом бумаги, промолчал и вышел.
В три часа ночи Бабкина разбудил телефонный звонок. На экране высветилась фамилия следователя, и Сергей мгновенно проснулся. Неужели это из-за Белоусовой?
– Иван Вадимович? – негромко сказал он, ожидая неприятностей.
Встал, бесшумно вышел из комнаты, чтобы не будить спящую жену.
– Сергей, для тебя есть новости по вашему делу, – сказал следователь. Голос охрипший – значит, тоже разбудили. – Нашли Веронику Овчинникову.
Час спустя Илюшин и Бабкин сидели в больничном коридоре. Тусклый свет. Банкетки без спинок, Сергей ненавидел такие всей душой. Запах кофе из автомата возле лифта.
Шаги в коридоре прозвучали так громко, словно к ним приближался великан.
Но из-за угла показался всего лишь следователь. Он был маленький, мятый и сморщенный, будто ночевал сложенным в коробку.
Сыщики встали ему навстречу.
– Пошли перекурим, братцы, – устало сказал следователь.
Пока дымили за больничным крыльцом, он вкратце рассказал о последних событиях.
В поселке, где накануне Даша, Бабкин и Макар искали дом, из которого сбежала девушка, в час ночи произошел взрыв.
– Сначала, видимо, начался пожар. – Следователь выкинул окурок и сразу закурил вторую сигарету. – Потом пошли взрываться баллоны. Не один и не два. Ну, экспертиза покажет. Дом сгорел дотла, даже от деревьев вокруг ничего не осталось. Соседи уцелели – вовремя пожарных вызвали. Наряды до сих пор там работают…
– А Овчинникова? – напряженно спросил Сергей.
– Ее нашли через дорогу, в кустах. Как она туда добралась, я ума не приложу. Повреждения очень серьезные. Ее сильно били. Сломаны скуловые кости, нос, правая рука… Пальцы на правой тоже переломаны, все кроме большого. Переломы ребер, внутреннее кровотечение… Это я сейчас вам по памяти пересказываю, а когда доктор начал все это излагать, я думал, она живой не выберется.
– А что, выберется?
– По его словам, травм, несовместимых с жизнью, у Овчинниковой нет. Она, конечно, изуродована. Понадобится долгое восстановление. Поговорить в ближайшее время – без вариантов. Сейчас она на операционном столе. Что-то у нее еще повреждено… Забыл. Елки, никак не проснусь.
Окурок описал алую дугу, рассыпаясь искрами, и потух в луже.
– На месте пожара нашли еще кого-нибудь? – спросил Макар.
– Пока нет.
– А свидетели что говорят?
– Мои ребята там работают. Но пока никто ничего не видел.
– Известно, на кого зарегистрирован взорванный дом? – вступил Бабкин.
Следователь посмотрел на него укоризненно.
– Меня два часа назад подняли из постели. Много я успел выяснить, как по-твоему? То, что знал, вам сказал. Все, на сегодня хватит новостей.
Он сунул руки в карманы и пошел, ссутулившись, к машине.
Бабкин выдохнул, посмотрел на Илюшина.
– Утром Даше позвоню. Слушай, живая!.. Даже не верится!
– Надеюсь, на пожарище найдут три тела, – сказал Макар.
– Аслановой, Калиты и Ревякина?
– Или хотя бы двоих. Ревякин у них – тупая сила. Но если Асланова или Калита остались в живых, нам рано расслабляться.
Наступившее утро принесло с собой новости, которых они и опасались. На месте пожара никаких тел не обнаружили.
– Может быть, это к лучшему, – подумав, решил Илюшин. – С Аслановой при ее
