Они сами много умели делать. Рукоделие, правильно назвал? Конечно, их прислуга все делала. Но дамы могли вязать, шить — так, для развлечения. Мужчины знали оружие, строительство, много других дел. Мельников знал, как делать сапоги. В детстве здесь, в России, часто смотрел: мастера шили сапоги. Их назвали сапоги-осташи — как город Осташково. Брали очень хорошую кожу, один шов, высокие голенища, на ноге — супер! Такие сапоги носили очень хорошо, очень долго, не портились. Сапоги ценили в Европе, стояли в очередь. Это было давно здесь, в России. Михаил Мельников приехал к нам, в Данию. Он начал шить такие сапоги. Мы храним несколько таких: старые, делал своими руками. Посмотрите! — Николай взял в руки смотрфон и стал показывать снимки.
— Да, у нас такие в историческом музее, А у вас дома? — поинтересовалась Маша.
— В музее тоже есть. И дома есть. Как музей. Мы храним. На память. Михаил хорошо делал сапоги. Стало много заказов. Дальше — бизнес. Научил других, построил фабрику. Это семейный бизнес.
— Вы работаете на обувной фабрике? То есть владеете фабрикой? — поинтересовался Денис.
— Не полностью. Многое изменилось. Пришло другое время. Акции были проданы. Не только я, есть другие акционеры. Я тоже владею акциями разного бизнеса в Дании.
— Да, интересно сложилось. Секреты осташковских сапожников помогли прославить имя князя Мельникова. Из благородной дворянской ветви образовалась достойная бизнес-марка, — подвела итог Ирина Игнатьевна.
— Да, да, очень интересно. Здесь тоже есть фабрика — обувь Осташково делает?
— Нет, к сожалению. Может, есть маленькие фирмы или мастера-одиночки. Но очередь из европейских заказчиков к ним точно не стоит. Мы не смогли использовать секрет осташковских мастеров.
— Жалко. Но у вас свой бизнес.
— Какой у нас бизнес, — буркнул Андрей, — все из Китая везут.
— О, да! У нас тоже. Весь мир так. Наше производство есть в Китае. Наша марка, но делают там. Это дешевле. Надо считать, иначе все пропадет, — кивал головой Николай.
Он с удовольствием рассказывал о своей стране — хорошо знал ее историю. Говорил о семье, по очереди спрашивал о работе Ирины Игнатьевны, Марии, Андрея и Дениса, просил рассказать о себе. Со всем соглашался, кивая головой. Закончив с ужином, Маша предложила гостям чай.
— Да, русские любят чай. В Дани все любят кофе. Еще больше его пьют в Швеции и Финляндии. Но здесь, в России, я хочу чай, Я знаю, как у вас надо пить чай. Это старинная русская традиция.
И Николай с удовольствием пил чай, наливая его в блюдечко. Это всех развеселило, и его примеру последовали остальные.
Они еще долго разговаривали. Завтра суббота, можно будет отдохнуть. Разошлись около полуночи. Никласа посадили в такси. и все отправились отдыхать.
54.
На следующий день Мария, мама и их гость поехали к фамильному захоронению. Денис взялся их отвезти, взяв машину у приятеля.
У каждого в руке были цветы. Они двигались по небольшой аллее кладбища. Никлас смотрел по сторонам, с удивлением покачивая головой. Потом он негромко обратился к шедшей рядом Ирине Игнатьевне:
— В России везде такие кладбища? Они занимают много места, очень много. Наверное, это дорого?
— Нет, это бесплатно.
— О, Россия! Огромная страна! У нас не так. Если хоронить в земле, у нас арендуют маленький участок земли на 10 лет. Там нет скамеек, цветов, заборов. Только памятник и цветы. Платить 10 лет, потом — еще каждый год. Если не платишь, будут хоронить других. Вам не понять. У вас очень много места. У нас мало земли. В Дании больше кремация. Урну с прахом можно хранить в своем саду или в доме. Сейчас стал модным другой вариант — экологический. Сначала заморозка тела очень сильно, как стекло. Потом дробят ультразвуком в порошок. Обработка, очистка от токсинов, кладут в торфяной гроб. Так хоронят.
Ирина Игнатьевна прервала не слишком приятный для нее разговор, указав на место, к которому они подошли. Маша первая прошла на огороженный участок и, положив цветы, отошла в сторону, уступая место маме, Николаю и Денису. Ирина Игнатьевна долго стояла около могилы своей матери. Потом Маша показала на старинное надгробие. Никлас читал надписи на латыни, на табличке, тихо шевеля губами.
— Вы знаете, что у нас в роду детям принято давать имена на ту же букву, что и имя их отца? — обратилась ко всем Ирина Игнатьевна. — не знаю, с какого века пошла эта традиция, но вот Владимир Всеволодович — она указала на могилу — имя и отчество на одну букву. У меня, у моей мамы и бабушки, у Марии — у всех нас соблюдено это правило. А как в Вашей семье?
— У нас нет отчества. У нас не сохранилась эта традиция. Но у нас почти русские имена Никлас — это Николай. Мой отец Дэвид — по-русски Давид, означает любимый. Мой сын Майкл — Михаил, данный Богом. Я знаю, имя имеет важное значение.
Они помолчали, каждый думая о своем. Обстановка тихих мест упокоения наших близких всегда наводит не размышления о жизни и смерти, быстротечности дней, смысле существования и главных ценностях жизни. Об этом не хочется говорить вслух. Это сокровенные мысли каждого. Воспоминания, внутреннее покаяние, мысленные встречи с теми, кто ушел в другой мир. Минута молчания. Не важно, сколько она длится. Здесь время меняет свой ход, оно не властно над теми, кто упокоился навсегда. Оно замедляется для тех, кто вырвался из суеты и пришел в это место умиротворения и вечной памяти.
Маша уже рассказывала историю о том, как была изучена старинная плита, найдены и прочитаны надписи, обнаружен тайник. Сейчас она молча достала из сумочки бронзовую розу и положила в предназначенное углубление. Тогда Никлас расстегнул пальто и из внутреннего кармана достал небольшой кинжал. Он положил его в углубление с другой стороны.
— Откуда он у вас? — почти в один голос воскликнули Маша и Денис.
— Это тоже от нашего предка — от Михаила Мельникова. Это семейная реликвия, передавалась по мужской линии. А роза — по женской. У вас есть роза, у меня — кинжал. Вы думали он потерян? — Николай гордо улыбнулся. — Нет, мы храним память предков.
— А Вы раньше сюда приезжали? — осторожно спросила Маша.
— Я первый раз в России.
— А ваш отец, дедушка?
— Нет, они очень хотели. Но была война, потом железный занавес. Не получалось. Только я сейчас смог. Без вас я не найду, не нашел, не знал… — он немного заволновался. — А почему вы спрашиваете? Что случилось?
— Можно? — Маша взяла в руки кинжал, Никлас утвердительно кивнул в
