Мысли его лихорадочно метались. Но он не мог их высказать.
– Вы в порядке?
Он поднял взгляд. На него смотрел коронер – скорее, с любопытством, нежели с тревогой. Джейк коснулся лба тыльной стороной ладони, и она стала влажной.
– Конечно, – промямлил он.
– Знаете, – сказал коронер, – вы можете смело сказать нам, в чем дело. Вы были с ними знакомы? С трудом верится.
– Вообще-то, это правда, – сказал Джейк, но так неубедительно, что самому стало неловко.
– Мы привыкли к теориям заговора. Коронеры. Люди смотрят телепередачи или читают книжки про всякое такое. Они думают, за каждой смертью какая-то мрачная тайна, или неуловимый яд, или какой-нибудь безумный неизвестный способ, которого мы никогда не видели.
Джейк вяло улыбнулся. Ирония состояла в том, что он никогда не относился к подобным людям.
– Бывали у меня случаи, в которых мне не все ясно, в которых что-то смущает меня? Само собой. Пистолет «просто выстрелил»? Человек просто поскользнулся и упал на обледенелой лестнице? Есть немало такого, чего я никогда не узнаю с уверенностью, и ничего тут не поделаешь. Но этот случай был не таким. Позвольте, скажу вам кое-что: это ровно то, чем кажется, когда кто-то сгорает в палатке из-за упавшего обогревателя. Это ровно то, чем кажется, когда кто-то теряет близкого человека, внезапно и трагично. А вы тут задаете довольно провокационные вопросы о людях, которых никогда не видели. Вы, очевидно, что-то вбили себе в голову. Что тут, по-вашему, произошло? Колитесь.
Джейк долго сидел молча. Затем достал из куртки телефон, нашел фотографию девушки и протянул им.
– Кто это? – сказал Майк.
Коронер внимательно всмотрелся.
– Узнаете? – сказал Джейк.
– А должен? Никогда не видел ее.
Джейк, как ни странно, испытал облегчение.
– Это Роза Паркер, – сказал он. – Я имею в виду, настоящая Роза Паркер. Которая, кстати, не была сестрой Дианны Паркер. Она была ее дочерью. Ей было шестнадцать лет, и она направлялась в Афины, записываться на первый курс университета. Но не доехала. Она угодила на кладбище в Клэйтоне, штат Джорджия, в ваш казенный гроб, закопанный в казенной могиле, под казенным надгробием.
– Лажа какая-то, – сказал Майк.
Затем, после долгой и напряженной секунды молчания, Рой Портер начал нелепо лыбиться. Он лыбился и лыбился, и наконец рассмеялся.
– Я понял, в чем дело, – сказал он.
– В чем? – сказал Майк.
– Вам должно быть стыдно.
– Не понимаю, о чем вы, – сказал Джейк.
– Это из книжки! Из той книжки, что все читали в прошлом году. Моя жена ее читала, потом пересказала мне. Мать убивает дочь, так? И занимает ее место?
– А знаете, – сказал Майк, – я слышал об этой книжке. Матушка в книжном клубе читала.
– Как она называется? – сказал Рой, сверля взглядом Джейка.
– Не помню, – сказал Майк, а Джейк, который помнил, молчал.
– Вот что это! Вы пытаетесь обкатать здесь эту историю, так? – коронер встал на ноги и, хотя ростом он не отличался, грозно навис над Джейком без тени улыбки. – Вы вычитали эту дикую историю из книжки и решили подогнать под нее случившееся здесь. Вы спятили?
– Охренеть, – сказал Майк, тоже вставая из-за стола. – Каким ушлепком…
– Я ничего не… – Джейк с трудом выдавил эти слова, – обкатываю. Я пытаюсь выяснить, что произошло.
– Произошло ровно то, что я вам сказал, – сказал Рой Портер. – Та несчастная умерла в пожаре, и я только надеюсь, что ее сестра смогла справиться с этим и жить дальше. Я понятия не имею, чья фотография у вас в телефоне, и, если уж на то пошло, кто вы такой, но считаю ваши инсинуации бредом. На кладбище Пикетта лежит Дианна Паркер. Ее сестра уехала из города через день-другой после похорон. Навещала ли она с тех пор могилу, не могу сказать.
«Очень сомневаюсь», – подумал Джейк, глядя как два его собеседника выходят на улицу.
Глава двадцать восьмая
Метанарратив
После того, как они ушли, Джейк заказал кусок того пирога, что ел Майк, и чашку кофе, и долго просидел, пытаясь осмыслить все это, но всякий раз, как чувствовал, что у него вот-вот получится, главное снова от него ускользало. Та правда, что причудливее вымысла, правда, признаваемая миллионами; но если это была правда, почему же мы всегда так отчаянно восставали против нее?
Мать и дочь, обуреваемые взаимной нелюбовью, – это обычное дело в большинстве семей.
Мать и дочь, способные творить страшные вещи друг с другом, – это, к счастью, случается реже, но все же.
Дочь, убивающая мать с корыстной целью, – это составляет сенсацию криминальной хроники, пусть из ряда вон, но вполне реальную.
Но чтобы мать убила дочь, а затем присвоила ее жизнь? Это миф. Сюжет романа, разошедшегося многомиллионным тиражом и послужившего основой фильма одного из «главных режиссеров», по выражению Эвана Паркера. Такой роман будет читать чья-нибудь мать у себя в книжном клубе в Клэйтоне, штат Джорджия, такой роман заманит 2400 жителей Сиэтла на встречу с автором, представленным в списке бестселлеров «Нью-Йорк Таймс» и на обложке «Поэтов и писателей». За такой сюжет можно и убить, подумалось Джейку, пусть ему и не пришлось этого делать; он просто подобрал его как бесхозную вещь. «Это типа бомба», как сказал о своей истории Эван, и он был абсолютно прав. Но он также мог бы назвать ее «историей того, что моя сестра сделала со своей дочерью». Он мог бы назвать ее «историей, за которую мне может не поздоровиться, потому что она не моя». Он даже мог бы назвать ее «историей, за которую не стоило умирать».
Джейк оплатил счет и вышел из кафе «Клэйтон». Он сел в машину и поехал на кладбище, мимо Исторического общества округа Рэбан и налево, по Пикетт-хилл-стрит, узкой и заросшей дороге, уходившей в сторону леса. Примерно через полмили он миновал указатель кладбища и сбросил скорость. Солнце клонилось к горизонту, и Джейк почувствовал, как деревья обступают его. Он подумал обо всех местах, куда завела его эта отчаянная и рискованная авантюра, – от таверны в Ратленде до обшарпанного жилого комплекса в Афинах, а оттуда до прогалины в лесах северной Джорджии. Он почувствовал, что приближается к последней точке, и так оно и было. Что еще могло быть после этого? Как ни крути, он оказался на кладбище, где покоилось обезличенное тело. Дорога кончилась, когда впереди показались надгробия.
Могил было немало, не меньше сотни, и первые, которые увидел Джейк, датировались девятнадцатым веком. Там покоились Пикетты, Рэми, Шуксы и Уэллборны, пожилые мужи, сражавшиеся в мировых войнах, дети, прожившие несколько месяцев или лет, матери, похороненные вместе с их мертворожденными чадами. Джейк подумал, миновал ли уже могилу бабули Майка или
