Ознакомительная версия.
– Что-нибудь не так? – спросил тот.
– Нет, ничего. Я все рассказал, и мне надоело отвечать по нескольку раз на одни и те же вопросы, – зло сказал Поляков.
Турецкий нажал кнопку в столе, и за Поляковым зашел тюремный надзиратель.
– Ну почему этот чертов кронпринц вызвал сюда всю команду? – задумчиво спросил Турецкий.
– Ты уверен, что это именно он?
– Если я правильно отгадал, то он действительно перетащил их к себе. Батон ведь уже в могиле. Так что больше некому. Только – самому его высочеству.
– Что ты реально знаешь о Принце?
– Реально – ничего. Вплоть до того, что не уверен даже, существует ли такой человек. А что, лепит нам Поляков горбатого и – все дела. Жизнь прекрасна и удивительна. А сам все и проворачивал. Может, действительно придумал такой фантом, на который все можно списать. Как ты думаешь?
– Я этому Поляку не верю ни на грош, – ответил Трофимов. – Особенно после того, как он тебя в баре заделал.
– Я тоже. Но, думаю, Принц все-таки есть.
– Кстати о птичках. Может, сходим пропустим по паре кружечек? Слишком уж жарко.
Действительно, духота была похлеще чем в Сочи. Через четверть часа они уже сидели в том самом «Хольстене».
– По некоторой информации, этот человек гребет просто невероятные бабки. Посуди сам. Прииски Гиббона теперь попали, скорей всего, к нему. Все нелегальные доходы Полякова – тоже. А это ведь доходы, по сути, халявные. Миллионы долларов! Есть же наверняка и регулярные. Похоже, что у доброй половины московских ночных заведений – его «крыша», представляешь? А их ведь содержат очень крупные люди, которые, казалось бы, и сами могут за себя постоять. Так нет же, Принц сумел их убедить в необходимости своей опеки. Ты представляешь себе его калибр? Честно говоря, я – нет.
Трофимов переваривал сказанное и молча пил пиво.
– Что же делать ему здесь с такими деньгами? А ведь это уже не просто миллионы, это десятки, если не сотни.
– В Швейцарский банк?
Турецкий отмахнулся от такого предложения помещения капитала:
– Поляков – тот да, положил бы. Тем более что он от Швейцарии без ума. Но такой человек, как Принц, явно не любит отсиживаться. Это можно вычислить даже по тем операциям, с которыми мы сталкивались. Причем он никогда не довольствуется малым, он бы мог ведь для пущей безопасности просто поделиться с Поляковым. Но Принц играет ва-банк! Я просто убежден, что деньги у такого человека беспрерывно работают.
– Когда такие деньги, как ты говоришь, поступают на рынок, – хмуро заметил Трофимов, – это не может…
– Это не может остаться незамеченным, – закончил за него Турецкий и положил на стойку бара несколько купюр. – Всецело с тобой согласен. И потому подобными вопросами должны заниматься соответствующие профессионалы, а не посетители бара «Хольстен».
– И есть кому?
– А то как же.
Трофимов уехал дрессировать своего абхазца, Вэлла была на конференции, а Турецкий вернулся на работу названивать по внутреннему телефону Меркулову. Это он безуспешно делал весь день.
Константин Дмитриевич, его старый друг и фактически первый и последний учитель, натура исключительно творческая, парил где-то в заоблачных высотах. И поэтому в Генеральной прокуратуре его не было с утра.
Наконец в трубке раздался характерный приглушенный голос.
– Саша, к сожалению, у меня мало времени, – сказал Меркулов, – поэтому я не буду делать вид, что обдумываю, анализирую или занимаюсь твоим вопросом. Я даже не могу позволить себе выслушать от тебя все подробности дела. А потому постараюсь сразу и как можно короче ответить… Некоторое время назад, примерно с год-полтора, бывало, что на внутреннем рынке бродили действительно очень крупные и неконтролируемые деньги. Но не спеши радоваться. Они рассосались. Сейчас большое движение было бы видно сразу. Это как атомный гриб. Так что выводы, Саша, делай сам.
– Костя, ты, конечно, в своем репертуаре. Ну не знаю…
– Так-так, уже ближе.
– Да брось ты… Я думаю, что свежие и крупные деньги могут быть вложены только туда, где их не видно, то есть в войну. А война у нас сейчас одна…
Довольный Меркулов молчал.
– Ну и что же мне теперь с этой хреновиной делать? – спросил Турецкий. – Как я разберусь в этой бойне?!
– Сделай вот что. Я тебе подскажу одного человека, который может дать грамотную консультацию именно по персоналиям.
– То есть?
– То есть, Саша, у этого специалиста совершенно уникальная картотека. Он когда-то служил у нас, а сейчас вольный стрелок, его контора называется «Универмаг». Но это не важно, тебе он поможет быстро, сошлись только на меня. Его зовут Кривцов Петр Романович. Он у тебя примет заказ, и через некоторое время получишь стопроцентный результат.
– Это что, шутка такая, Константин Дмитрич? – спросил недовольный Турецкий.
Вместо ответа Меркулов положил трубку. Это не являлось хамством, потому что у него действительно не было времени.
Кривцов сидел в темном кабинете за широким дубовым столом. Его тяжелые веки как бы нехотя поднялись, и Петр Романович уставился на Турецкого, который готов был поклясться, что вчера оставил его здесь точно в такой же позе. Когда же он, собственно, работает? А что принципиально изменилось за это время? Да ни фига, если не считать, что Андрюха Трофимов разобрался со своим абхазцем и вечером улетает домой в Сочи.
Они поздоровались, и Турецкий, не мешкая, поинтересовался результатом поисков.
– Есть человек по имени Акпер, – вяло сказал Кривцов. – И это все.
– Как – все?!
– Вот так. Кто этот Акпер – вообще никто не знает. Достоверно известно только одно: Акпер валит деньги в войну. И огромные деньги. Зачем он это делает, одному Аллаху известно.
– Что за времена настали? – простонал Турецкий. – Откуда вдруг взялись такие люди?!
– В качестве подарка от фирмы могу рассказать коротенькую историю, из которой неглупому человеку должно быть понятно, откуда в нашей стране взялись такие люди. С Акпером она случилась или нет, вам это должно быть без разницы… Случилось это еще в СССР. Жил-был в своем собственном доме человек. Но жил он не в городе и не в деревне, а где-то так, посредине, в степи. У него было полностью свое хозяйство, и со всем он более-менее управлялся, тем более что жена помогала, дети опять же подрастали. С печкой только были проблемы. И вот как-то раз стали прокладывать в тех краях газопровод. И проложили его таким макаром, что он проходил хоть и под землей, но буквально в сотне метров от дома этого человека. Рабочие, которые строили газопровод, частенько обедали в его доме, и каждый раз он их уговаривал провести от широченного газопровода маленькое ответвление к нему в дом. От государства, мол, не убудет. А ему и всей семье – огромная польза. А то как же можно жить без газа посреди степи?! И уговорил. Сошлись на приемлемой цене, за которую ему работяги и провели тайное тоненькое ответвление. И пошли себе дальше строить километр за километром. А человек этот и его семья пользовались своим личным газопроводом день, неделю, месяц, после чего газ идти перестал. Что случилось? Не дай Бог, где-то произошла утечка?! В общем, взял он лопату в руки – и вперед, прямо от дома и пошел проверять свое личное ответвление. И через полсотни метров откопал зарытый в земле газовый баллон, который к тому времени просто закончился. Обманули его работяги. Элементарно надули. Дали ему газа, но чуть-чуть, локально.
Вот такой человек запросто мог в наше время стать Акпером. А может быть, и стал.
– Петр Романович, назовите мне его.
– Молодой человек, вы знаете, что старики дорожат жизнью гораздо сильнее, чем молодежь? У нас есть больше времени к ней привыкнуть. И я не исключение. Извините.
В родной Генпрокуратуре Турецкого ждала очередная «приятная» новость. В камере повесился Поляков.
Мы ехали долго. Так долго, что в конце концов мне это надоело.
Водила жал на газ изо всех сил, хотя Принц предупредил его, что мы никуда не спешим.
Я так думаю, водила просто понтярил. Мол, сижу я, такой важный, за рулем шестисотого «мерса», и сам черт мне не страшен. Он обгонял машины на такой скорости, что еще немного, и мы бы взлетели. Эдуард Николаевич клевал носом на переднем сиденье. И слава Богу – а то я все боялся, что он опять заведется и начнет рассказывать, что дождь идет сверху, а солнце светит только днем.
За последнее время, если честно, он меня достал своими нравоучениями. Когда я окончательно вырасту, то наверняка не буду таким занудой. Ни за что!
Короче, часам к двенадцати мы добрались до места назначения. Эдуард Николаевич сразу проснулся, обернулся ко мне и, подняв кверху указательный палец, важно сказал:
– Чуешь?
– Чего? – не понял я.
– Не «чего», а по сторонам погляди, – подколол меня он.
Я поглядел. Вокруг были пологие холмы, поросшие травой и кое-где кустарником. На горизонте виднелись какие-то домики в деревьях. Ничего особенного.
Ознакомительная версия.
