Он ждал какой-то реакции, но Каролина сидела не шевелясь, точно статуя.
Затем она вздохнуда.
– Почему?
– Можно мне взглянуть на твою правую руку?
Каролина вытянула руку и закатала рукав.
Маленький белый кролик сидел, подобравшись, сантиметрах в десяти от ее ладони.
– Ты знаешь, в чем дело, ведь так?
Она молчала.
– Скажи же что-нибудь, Каролина. Они могут обратиться в полицию, если мы не дадим удовлетворительный ответ. Неужели ты не понимаешь?
Ничего.
– Пожалуйста, Каролина, скажи, что ты с этим не связана.
Она медленно встала.
– Где мама? – спросила она тихо.
– Мама спит, она очень устала и взволнована из-за того, что происходит. Я никогда ее еще такой не видел, волосы дыбом, и вся не в себе. Она приняла приличную дозу «Пропавана», так что проспит несколько часов.
Каролина оказалась выше, чем он ее помнил. В общем-то, они с ней были почти одного роста. Подумать только, она столько прожила за границей. С последней встречи прошло, кажется, года четыре.
– Каролина, хватит этого балагана. Что мне, по-твоему, сказать Магнусу?
Она сделала шаг ему навстречу.
– Да что хочешь!
– О чем ты? Ты с этим связана или нет?
– Да тебе же наплевать, да, папа? Ты хоть когда нибудь спрашивал, зачем я всем этим занимаюсь? Ты когда-нибудь хоть на секунду задумывался, что со мной произошло? Тебе было насрать, когда я попала в больницу под капельницу, после того как ты меня двое суток продержал взаперти. И ты меня хоть раз спрашивал, почему я уехала за границу?
Карл-Юхан попятился. Так она еще никогда с ним не разговаривала.
– Ты как и всегда, – продолжала Каролина. – лишь меня воспитывал в соответствии с традициями? Или это должно было меня закалить и сделать сильнее? И знаешь что? Да, я стала сильнее. В конце. Но долгий путь этого не стоил.
– Но дорогая моя девочка, успокойся немного. Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Понимаешь. Окажи мне хотя бы эту услугу: покончим с ложью и самообманом. Все. Я сама с этим разобралась.
– Что ты хочешь сказать? Прошу тебя, Каролина, скажи, что ты не замешана в том, что случилось с Филипом.
У нее были такие красивые зеленые глаза. Он вспомнил, как ему нравилось, когда она была маленькой, фотографировать ее в профиль, так чтобы ее невероятные ресницы особенно четко запечатлелись на снимке.
– Я замешана, папа.
У Карла-Юхана перехватило дыхание.
– Но не так, как ты думаешь.
У него похолодело внутри.
– Но как?
Его дочь развернулась и молча ушла.
Он услышал, как она захлопнула входную дверь.
Он подумал: как ты прекрасна, девочка моя. Так прекрасна.
* * *
Тедди недавно позвонил ей и доложил о разговоре с Патриком Эрном.
– Ты могла бы посмотреть, найдешь ты что-нибудь о «Ситибанке» в Лондоне? Номер счета 45433455-4. Филип теперь хочет отправить деньги туда вместо Таиланда.
Эмили показалось, что она услышала звоночек. «Ситибанк».
Она только не могла вспомнить, в чем дело.
Потом он рассказал, что только что был у соседки. У женщины, видевшей номер автомобиля, в котором, скорее всего, увезли Филипа.
– Я проверил номер, это наемная машина из «Авис Швеция». Я позвонил туда, и нужный автомобиль обычно сдается в отделении на Свеавэген. Туда я тоже позвонил, сейчас машина в аренде, но ее вернут в течение дня. Где ты?
– Я в офисе.
– Отлично, ты к ним ближе, чем я. Ты сможешь туда побыстрее забежать?
Маленькую конторку «Авис» она увидела издалека. Красные вывески в окнах и красные же козырьки. «Лизинг-центр ”Авис”, Аренда автомобилей». Она пошла вдоль Свеавэген, одной из самых длинных улиц в Стокгольме, и если посмотреть в ясный день, можно увидеть всю дорогу до Северной таможни. Артерия, качавшая жизнь сквозь город.
Она не могла забыть широко открытые глаза Анины.
Прочь. Домой.
Встретиться с мамой и папой.
Пообедать с кем-то, кого она хорошо знает.
С Феликсом. Юссан. Молли. Тедди.
Тедди?
Потом ей пришло в голову, что вряд ли у нее появится свободная минутка, даже когда это все закончится. Она все еще помощник юриста в «Лейонс».
Эмили проскользнула в дверь лизинговой фирмы. Обстановка в серо-белых тонах. За стойкой висели крупные плакаты с логотипом фирмы и маленькие экраны, демонстрирущие рекламные ролики. На полу лежали ковры с той же эмблемой.
– Могу я вам помочь? – спросила за стойкой женщина в белой рубашке и красном пуловере с надписью «Авис» на груди.
– Я ищу одну машину.
Эмили объяснила, что ей нужен «Вольво» с определенным регистрационным номером и что ей известно, что машину вернут сегодня.
Женщина, кажется, не заметила ничего странного в вопросе. Она набрала на клавиатуре запрос.
– Да, ее уже вернули.
– Спасибо. А можно узнать, кто арендовал ее где-то девятнадцатого февраля?
– К сожалению, мы не можем предоставить эти данные.
– Хорошо. А могу я взять ее сейчас?
– Да, конечно. Но машина, к сожалению, не здесь. Она в гараже в Тэбю. Но если вы торопитесь, у нас есть такая же.
– Нет, я хотела бы взять именно эту машину. Можно сейчас поехать и забрать ее?
Эти бесконечные такси. Дорога двигалась медленно. Десять минут ушло только на то, чтобы миновать круговой перекресток на выезде, у Руслагена. Она вспомнила, что когда сюда приезжал Барак Обама, улицы опустели. Жители серьезно восприняли предупреждения о пробках и перекрытых улицах и поехали на общественном транспорте или кооперировались группами и брали одну машину на всех. Это доказало, что такое возможно – дело только в желании. Нет нужды сидеть по одному в машине и толпиться в пробке, как придурки.
Она позвонила Яну – Загадочному-Но-Компетентному-Мужчине. Они обсудили, как найти следы в наемной машине. По словам Яна, автомобили обычно моются и тщательно убирются после каждого клиента, но что-то могло и остаться.
– Тебе бы пойти домой и поспать, после того, что случилось ночью, – сказал он.
– Да, но сейчас не получится.
– Известно, что думают в полиции?
– Нет.
– Они выяснили, от чего она умерла?
– Думаю, нет, у нее была рана у виска. Я не знаю, как она там оказалась. Может, она упала?
– Трудно сказать. Если они найдут следы крови, то по ним обычно можно определить, стояла жертва или лежала, когда на нее напали. Капли крови выглядят по-разному в зависимости от того, как они попали на поверхность. Это может быть важно: Анина стояла, когда ее ударили или толкнули, или она уже была на полу. В первом случае могла случиться драка или что-то подобное. Во втором нападение было умышленным.
Он жил в отдельном номере в том же отеле. Страховая фирма за него не платила, но Сесилия считала, что обсуждать здесь нечего. Матсу пришлось платить самому, и они оба понимали, что их бюджет долго так не выдержит. Но она думала, что он понимает, пусть она и не сказала этого прямо. Она просто не посмеет оставить его в одной комнате с детьми.
Время шло. У Матса оставалось еще несколько дней больничного, он мог бы забирать Зайку из садика, но и здесь она высказалась ясно. Он ни на секунду не останется наедине ни с ней, ни с Беньямином. Она сказала ему, что ему придется посетить психолога. Он ответил, что ему нужно прийти в себя после травмы.
– Ты хочешь развестись? – спросил он однажды вечером, когда они поужинали в номере, где жили Сесилия и дети. Беньямин смотрел какую-то взрослую программу с насилием, как и всегда, но ему уже двенадцать, так что, возможно, все не так страшно. Зайка уселась на кровати Сесилии и примеряла жемчужное ожерелье. Вся постель потом будет усыпана разноцветными бусинами, когда придет время ложиться.
Она не знала, что ответить. С одной стороны, она его все еще любила, его теплые руки на ее плечах, ямочки на щеках, одна из которых была глубже, чем другая, то, как он спокойно справлялся со всеми проблемами по дому.
С другой – он ужасно, страшно болен. Он должен был почувствовать развитие болезни и обязан был принять меры.
Она должна хотеть развода. Она уже никогда не сможет его оставить наедине с детьми. Никогда не сможет ему доверять.
Она ответила ему честно:
– Я не знаю, Матс, сейчас тяжело об этом говорить. Ты должен попытаться вылечиться.
И нужно подождать, что скажет психолог. Дети успели сходить на прием уже один раз. Если Матс что-то сделал с ними, пути назад нет.
Матс вышел на работу. Ему нужна полноценная зарплата, и не в последнюю очередь – чтобы платить за отель. Они попытались получить компенсацию от страховой, но там их встретили настороженно. Почему он не может жить с семьей?
Матс отказался ночевать у кого-то из приятелей, пока квартиру не приведут в приличный вид.
– Как думаешь, что они скажут? Они же станут расспрашивать.
Сесилия задавалась вопросом, как они решат эту проблему, когда переедут обратно. Она все еще не готова пустить его жить под одной крышей с детьми.
