Он нажал на пару кнопок на приборной панели. На дисплее появилась надпись: «Недавние маршруты».
Он увидели список адресов. Ян пролистал его вниз. Нажал на кнопки. Пролистал.
Вот. Дата: 19 февраля.
Адрес совпадал: Фатбурсгатан.
Ян снова нажал на кнопки.
Назначение: Усадьба «Левтуна», Энбакен, 1, провинция Сэрмланд.
Эмили вела «Вольво».
Они были по пути к месту, куда похитители, согласно навигатору, отправились 19 февраля в 12.07. С большой долей вероятности именно в это место они перевезли Филипа Шале. Место, где не слышно автобусов и прочего транспорта, зато слышно птичье пение.
Эмили вела спокойно.
Она сказала:
– Мне удалось кое-что найти по этому счету в «Ситибанке», тому, куда Филип перевел деньги.
Ян уехал, чтобы проанализировать свои находки. Если они сейчас идут по ложному следу, ему лучше не терять времени зря.
– Я получила кучу бумаг, которые касаются Филипа, в электронном виде, и сохранила их в моем компьютере. Потом я сделала собственный маленький «дью дилидженс» по всем материалам.
– Сделала что?
– Проверку, исследование. И этот банк – он мне показался знакомым. Довольно крупный, но шведские компании туда нечасто обращаются.
– И?
– Я обнаружила, что услугами именно этого банка пользуются некоторые из предприятий, куда Филип делал инвестиции. И компании, записанные на Карла-Юхана. Даже «Пиксель Флоу», фирма Кевина.
Они сидели молча, пытаясь понять, что это значит.
В ноябре темнота, холодрыга и осознание того, что до весны еще почти полгода, превращали его в самый мерзкий месяц в Швеции после февраля. А февраль был хуже только потому, что ты уже устал от ужасной погоды и темноты еще с ноября, но все равно приходится ждать.
Но не этот ноябрь. Сара получила разрешение посещать его. Она твердо решила уйти с работы в Халле. Но тогда он об этом даже не думал. Он постоянно вспоминал то утро в камере. Их губы встретились на мгновение, дверь его камеры была не заперта снаружи, но вкус ее губ остался на недели. Он даже восхищался ее решением. Хороший охранник должен быть объективным, не заводить любимчиков и никого не выделять. Тем не менее он чуть не расплакался, когда Хассе, старейший сторож в тюрьме, через два дня официально сообщил, что Сара спешно уволилась.
Это произошло в той же комнате, где он столько раз виделся с Линдой, Дарко, отцом и иногда Деяном. Даже кое-кто из старых корешей сюда заглядывал. Большинство из них, вообще-то, не имели разрешения сюда приходить, их криминальная жизнь приравнивалась к членству в «Аль-Каиде» для желающих слетать в США.
А теперь Сара стояла и ждала его здесь. Ее обыскали на входе, просветили ее обувь, она отдала свой телефон, ремень и часы.
Охранник, открывавший дверь, Борис, подмигнул ему:
– Странно, что она вот так возвращается, но ты же рад, да?
Тедди не мог удержаться от улыбки.
Об этой встрече он думал каждый день с момента ее увольнения. Будут ли они обниматься и целоваться. Бросятся в экстазе на клееночный диван, типа как все в коридоре травили в своих секс-байках. Скажут они что-то друг другу или встретятся молча. Но все мысли улетучились, когда он вошел в комнату. Сара подошла к нему, и он обнял ее за талию…
Она пила кофе, а он – чай. В первые годы он пил по семь-восемь кружек черного кофе в день, наверное, от скуки. Лишь бы развеять эту монотонную серость на нарах. Ему нравилось и пройтись двенадать шагов от камеры до кофе-автомата. Все это стало приятной привычкой. Но у него начались проблемы с желудком. И он засунул ручку в отверстие автомата и обломал ее. Автомат не работал десять дней, а остальные в отделении лезли на стенку. Тедди был доволен. Он избавился от кофезависимости.
Они болтали без умолку. О ее учебе и новой подработке в колонии Крунуберг в Стокгольме. О последних коридорных новостях в Халле. Большую часть их они уже обсудили: до встречи они говорили по телефону. Они говорили о том, когда он сможет получить увольнительную; что остальные охранники думают о том, что они вместе; что ее друзья сказали, когда она рассказала, что встречается с зеком.
Она словно вернулась.
Наконец они очутились на диване. Они еще не были вместе, и эта комната, этот диван казались по-настоящему убогими. Они не дошли до конца, может из-за комнаты, может из-за ограниченного времени посещения. Это первый визит, потом Саре позволят приходить на час.
Это насмешка.
К тому же в дверь постучали ровно через полчаса, и Борис, прищурившись, стоял на пороге.
– Время вышло.
Глаза Сары сияли.
– Борис, да ладно, дай нам еще пятнадцать минут. Я знаю, что ты всегда позволяешь другим.
– Четырнадцать с половиной, – пробурчал ее бывший коллега.
Шли недели. Осень сменилась зимой, самой холодной с начала века, и отопительная система в тюрьме не справилась с нагрузкой. В камерах температура не поднималась выше семнадцати градусов, и пол был таким холодным, что Хассе раздал всем двойные колючие носки из дешевого супермаркета. И поговаривали, что он их купил за свои кровные, зная его характер.
Шип распинался о продуманной политике холода, которую вело министерство юстиции, чтобы их парализовать, и объявил голодовку. Охранники в ответ бросили его в изолятор на четыре недели. Когда он оттуда вышел, то выглядел хуже, чем Саддам Хусейн в катакомбах.
Тедди и Сара созванивались через день, только так часто и позволяли правила. Она приходила к нему на час два раза в месяц, это тоже был максимум. У них появились свои привычки: разливали друг другу кофе и чай, держались за руки, говорили о книгах, которые они читали, фильмах, которые они смотрели, и тюремных сплетнях. Укладывались на диван, как и все остальные.
Но потом кое-что произошло.
Во время одного их ее визитов в марте он заметил, что она как будто отсутствовала.
– О чем ты думаешь? – спросил он.
Сначала она ответила, что ни о чем, но когда он снова спросил спустя десять минут, она ответила:
– Ты знаешь, что Матс Эмануэльссон покончил с собой?
У Тедди все похолодело внутри, все вокруг остановилось. Мир замер.
Они раньше не обсуждали, за что его посадили. Похищение Матса Эмануэльссона. Или «похищение и причинение вреда здоровью», как было написано в приговоре.
– Откуда ты узнала? – спросил он.
– Я видела в газете.
– И почему ты думаешь, что это самоубийство?
– Так было написано, то есть это была статья, не некролог.
– И как ты узнала, что я имею к нему отношение?
– Я это давно знаю, я читала твой приговор, еще когда здесь работала.
– Читала? Ты никогда об этом не говорила.
– Зачем мне было говорить? Это ничего между нами не изменит.
– Правда?
Сара покачала головой, но в то же время у нее на лбу появилась морщина.
На заднем плане шумела вентиляционная труба. Тедди опустил глаза. Он сфокусировал взгляд на ногах Сары, на ее ботинках. Они были из черной кожи, без шнурков, только с пряжкой у щиколотки.
В дверь постучали, и Борис возник на пороге.
– Попались! – крикнул он и ухмыльнулся. Но они не лежали на диване.
Когда Тедди вели обратно в камеру, его подташнивало.
Дни потянулись обычной чередой.
В семь утра они просыпались от того, что охранники ходили по коридору, стуча в двери камер. Большинство из них были неплохими и старались желать доброго утра как можно более мягким голосом. Потом всегда были вареные яйца.
После завтрака Тедди обычно работал в мастерской; теперь, когда Сары не было, он нормально себя чувствовал почти что только там. Сейчас он делал парковые скамейки. Самым сложным было обтачивать длинные балки так, чтобы они приобретали нужную форму.
После обеда многие шли в свои группы, как это называлось. Официально это назвалось «Программа реабилитации пеницитарной системы». Были группы для наркоманов, драчунов, рукоприкладчиков и бандитов. Для насильников тоже существовали группы, но в их отделении таких зеков было мало, Шип за этим следил.
За все годы здесь он прошел три курса. ЗАП: Замещение агрессивного поведения. ПДП: Поведение. Диалог. Перемены. И наконец НСМ: Навыки совершенствования мышления. С самими программами все было в порядке – просто они ни одному хмырю здесь не помогли бы. Сейчас он не посещал ни одну из групп. Но ему все равно не разрешали сидеть в камере. Во время занятий групп охранники занимались инспекцией камер и общих территорий.
Обычно он играл в пинг-понг с другими ветеранами, для которых уже не осталось курсов.
Потом он отправлялся на прогулку: у них было право проводить один час на улице. Иногда он успевал на еще одну смену в мастерской, иногда готовил еду вместе с Шипом и Локи.
После ужина приходили посетители. Тедди считал дни до следующей встречи с Сарой, но в последнее время она вела себя странно. Хотя когда он говорил с ней по телефону на следующий день, все снова было отлично.
