Неплохо. – Он подошел к Лю Хайтао. Внезапно его голос понизился до шепота: – Хотел разболтать наши секреты?
– Нет… нет… – запинаясь, забормотал юноша, смертельно побледнев. – Я бы ни за что… Дядюшка… Простите меня…
Несколько секунд Лю Тяньшан смотрел на него сверху вниз, потом повернулся к Фан Му.
– А ты что здесь делаешь?
– Лю Хейян попросила меня увести ее брата отсюда. Ничего более. – Фан Му решил, что правда будет лучшим ответом. – И мне хотелось бы знать, что здесь происходит.
Лю Тяньшан окинул его коротким взглядом, а потом развернулся обратно к толпе.
– Помните наш договор?
Люди закивали и стали выкрикивать:
– Помним! Помним!
– Если хотите, чтобы мы и дальше жили в достатке, надо его соблюдать! – Лю Тяньшан заговорил громче. – Нарушение договора будет означать, что все мы – молодежь и старики, женщины, мужчины и дети – снова скатимся в нищету.
Толпа зашевелилась; вилы и топоры заблестели в бледном солнечном свете.
Лю Тяньшан опять перевел взгляд на Лю Хайтао и, слабо усмехнувшись, произнес:
– Лю Хайтао, ты едва не положил конец процветанию деревни.
У парня подкосились колени. Только благодаря двум мужчинам, державшим его с боков, он не свалился на землю.
– Дядюшка, я не хотел… я не собирался… – заикался он. – Умоляю, простите…
Деревенский староста взял у одного из мужчин топор. Затем подошел к Лю Хайтао и протянул топор ему, а потом показал на два телефона, валявшихся на снегу.
Дрожащими руками юноша взял топор. Растерянно посмотрел на Лю Тяньшана, потом на Фан Му. Сделал осторожный шаг вперед. Встал в снегу на колени и занес топор.
С громким хрустом лезвие обрушилось на экран первого телефона.
– Давай сильнее! – закричал на него Лю Тяньшан.
Дрожа, Лю Хайтао снова поднял топор.
Лезвие обрушилось на второй телефон. Лю Хайтао начал крошить осколки, собирать их в кучку и крошить снова. Возможно, если он полностью уничтожит телефоны, ему сохранят жизнь. В противном случае…
Фан Му в ледяном ужасе глядел на кучку микросхем и пластика. С каждым ударом топора его сердце сжималось все сильнее.
Наконец-то нашел зацепку – но она разлетелась вдребезги у него на глазах…
Вскоре от телефонов практически ничего не осталось. Лю Тяньшан дал Лю Хайтао сигнал остановиться. Затем подошел ближе и втоптал осколки в грязь каблуком. Глянув на Лю Хайтао с высоты своего роста, он сказал:
– Ладно. Эту ошибку ты смог исправить.
Лицо юноши вспыхнуло; он быстро поднял голову.
И тут с громким криком вперед прорвалась Лю Хейян. На ее лице были одновременно мольба и благодарность; она пыталась обнять брата. Но Лю Дахун схватил ее сзади и заставил остановиться.
– Есть, конечно, еще одна проблема, – холодно заметил Лю Тяньшан. – Убийство Лю Санцяна.
Свет в глазах Лю Хайтао погас. В отчаянии он попытался встать на ноги, но мужчины тут же толкнули его обратно на землю.
– Это не я… Не я! – Лю Хайтао пытался кричать, но замолк, когда его толкнули лицом в снег.
Глухие звуки, которые он продолжал издавать, потонули в крике Лю Тяньшана:
– Скажите, что нам с ним сделать? – Он обвел взглядом толпу. – Лю Санцян мертв. – Указал на Лю Хайтао. – Что сделать с его убийцей?
Толпа затихла. Внезапно пронзительный женский голос взвился вверх:
– Убить!
Крик вызвал цепную реакцию, и толпа взорвалась:
– Дай этому сукину сыну волю, он всех нас перебьет…
– Он может попробовать снова. Убьет еще кого-нибудь.
– Убейте его…
Лю Тяньшан посмотрел на Лю Хайтао. От страха тот не мог пошевелиться.
– Лю Хайтао, тут ничего не поделаешь, – сказал с улыбкой староста. – Ты плохо поступил и должен понести наказание.
– Нет!
В толпе раздался вой. Это была вдова Ки. Она пробилась вперед и кинулась к ногам Лю Тяньшана. Хватая его за колени, женщина умоляла:
– Прошу, пощадите его! Вы сказали, если я выдам его вам, вы только отрежете ему ноги…
Лю Хейян продолжала вырываться из рук Лю Дахуна. Несколько секунд она смотрела на мать в немом гневе. Потом закричала:
– Мама! Как ты могла выдать нас? Он же твой сын, мой младший брат!
Лю Хайтао тоже не мог осознать того, что услышал. По-прежнему лежа лицом в снегу, он повернул голову, чтобы посмотреть на вдову. Ошеломленный, распахнул рот и уставился матери в лицо.
Рыдая, вдова Ки продолжала молить о пощаде – теперь уже для своих детей.
– У мамы не было выбора… Вся наша жизнь… Мама не могла допустить, чтобы вы всего лишились…
С ласковой улыбкой Лю Тяньшан помог вдове Ки подняться на ноги. Голос его тем не менее был холоден как лед.
– Старшая сестра, твой сын плохо поступил. Он убил человека и почти уничтожил нашу деревню. Если мы не накажем его, нашим счастливым дням придет конец.
И снова толпа зашумела:
– Староста прав!
– Мы не собираемся снова прозябать в нищете…
– Он сделал это – и должен заплатить…
Лю Тяньшан наклонился и отряхнул снег и грязь с шубы вдовы Ки.
– Старшая сестра, правила есть правила. Если их нарушать, мы быстро скатимся обратно, к прежним плохим временам. Отнеситесь к этому так: деревня продолжит жить, вы продолжите жить Лю Хейян продолжит жить.
От этих последних слов вдова Ки замерла на месте. Едва дыша, она посмотрела на Лю Хайтао. И медленно отвернулась.
Деревенский староста слегка приподнял бровь – для толпы этого оказалось достаточно, чтобы броситься вперед. Люди окружили Лю Хайтао. Тот сдался на волю судьбы. С разинутым ртом и распахнутыми глазами юноша смотрел, как соседи приближаются к нему.
Его сестра снова стала отбиваться. Она плакала, умоляла, но Лю Дахун крепко держал ее, чуть ли не оторвав от земли.
Лю Тяньшан нахмурился и ткнул в нее пальцем:
– Подумай о жизни матери! О своей жизни! Прекрати!
– Дядюшка, пожалуйста! Отпустите Лю Хайтао! Я вас умоляю!
Пиная ногами воздух, Лю Хейян громко рыдала.
– Лю Дахун и я… Я обещаю все что угодно…
– Лю Хейян! Лю Дахун не имеет к этому никакого отношения! Твой брат совершил ужасное преступление! Если оставить его в живых, нашей деревне конец!
– Да! Мы не собираемся страдать из-за вашей семейки! – выкрикнул мужчина с дубинкой в руках.
К нему присоединились и другие голоса.
– Лю Дайцзян, ты первый! – подозвал Лю Тяньшан. – С сегодняшнего дня доля Лю Хайтао принадлежит тебе.
Мужчина, которого звали Лю Дайцзяном, нерешительно шагнул вперед, наклонился и помахал дубинкой перед лицом Лю Хайтао.
– То, что делает народ, закон не наказывает! Чего вы боитесь? – взревел Лю Тяньшан. – Вперед! Вы все! Две тысячи юаней тому, кто ударит первым!
С криком Лю
