Ознакомительная версия.
13
– Надо оформить заявление о находке клада. – С порога объяснил Пашков цель своего приглашения. – Вам причитается вознаграждение. Давайте составим бумагу. Вот ваша находка. – Он подошел к соседнему столу и снял с его поверхности газету, под которой лежали невзрачные мелкие предметы.
Виктор несколько секунд удивленно смотрел на стол.
– А где остальное? – наконец спросил он.
– Какое остальное? – не понял следователь. – Здесь все. 28 предметов. Клад, конечно, интересный, но не эпохальный, как вы меня уверяли.
Виктор машинально сел на стул. Он был подавлен:
– Здесь ерунда. Мелочь. Все ценные вещи исчезли. Гребень со львами, кинжал, ковшик…
– Ковшик… – зачарованно повторил следователь. – Так значит клад гробанули?
Виктор кивнул головой. Потом спохватился:
– Как долго стоял катамаран на протоке? Кто его охранял? Его разграбили по вашей милости. Или кто-то из ваших и спер.
Пашков покачал головой.
– Сразу после того, как убрали тело Провоторова, катамаран отбуксировали в яхт-клуб и заперли. Ключи были у меня, я и ездил за горшком. Потом ключи вернули наследникам. А теперь они, кажется, у вас? Вы же купили лодку?
– А что, нельзя?
Пашков пожал плечами:
– Формально да, нельзя было продавать. В свои права наследники вступят только через полгода. Однако меня это не интересует, я занимаюсь убийством, а не гражданскими делами. Но, поверьте мне, после нашего прилета на остров выкрасть клад было уже невозможно. Золото исчезло раньше. И это кардинально меняет картину – Пашков впервые улыбнулся.
– Чему вы радуетесь? – вскипел Виктор. – Две недели прошло и никаких следов убийцы.
Пашков не ответил. Он думал. Потом пристально посмотрел на Самсонова:
– Самое интересное в этом, что грабитель не взял весь клад. Что вы думаете по этому поводу?
Самсонов махнул рукой:
– Остались слезы, мелочь. А, чего от вас стоило ожидать! Дисквалифицировались. «Просрали Россию» – повторил он слова Семеныча. И уже, уходя, вспомнил, вытащил из кармана дневник Провоторова и бросил на стол:
– Нате, почитайте, что пишет о вас бывший коллега. Нашел в тайнике на яхте.
Пашков остановил его уже в дверях:
– А про пропуск забыли?
В начале августа Виктор отмечал свой день рождения. Он бы и не вспомнил об этой дате, если бы накануне не пришло официальное поздравление из Думы. Видимо, какой-то клерк-кадровик, томящийся от жары и безделья в пленарно неработающем парламенте, отметил галочкой фамилию, дату и отнес стандартное приветствие на подпись спикеру. А может быть, ему просто разрешалось в подобных формальных случаях ставить чужую подпись.
Еще его поздравила по телефону с днем рождения…Валентина, чему Виктор страшно удивился:
– Как это ты выяснила дату моего рождения?
– Если у нас в Думе все такие недотепы, – рассмеялась Валя, – стране не позавидуешь. Я же была в нашем классе старостой. Списки именинников у меня хранятся с той поры. А визитку с телефоном ты мне сам дал.
– Слушай, – неожиданно предложил Виктор, – может, соберемся той же кампанией на борту катамарана и выйдем на прогулку в залив? Да, ты ведь не знаешь, я купил катамаран у родственников Николая.
– «Альбатрос»? Вот здорово! Когда мы еще были женаты, и Николай только построил лодку, мы все лето по выходным пропадали на его борту и даже ходили в Крым.
– Беру рулевым и коком.
– Ты серьезно? Слушай, Виктор, если без шуток, то я бы с удовольствием провела на яхте выходные, но с одним условием: без Димы и Ольги. Иначе вы опять будете с ним препираться, а Ольга выпьет и станет истерично хохотать.
– А ты не боишься остаться одна на борту с малознакомым мужчиной?
– Боюсь, но думаю, что моральный кодекс строителя коммунизма для таких, как ты, все еще действует.
– Валечка, если бы ты была рядом, я бы застрелил тебя за оскорбление боевого офицера.
– Хватит с нас трупов, Виктор.
…Он заехал за ней в пятницу вечером, и меньше чем через час яхта отошла от причала. Не надеясь на свое искусство в лавировке по реке, Виктор всю часовую дорогу до залива шел под мотором и, лишь когда перед ним открылась необъятная ширь моря, заглушил дизель и поднял грот. Наступила блаженная тишина, лишь изредка прерываемая хлопаньем паруса при смене галса.
Из корпуса лодки выглянула Валя.
– Ужин готов, капитан. Куда прикажите подать?
Виктор зачарованно смотрел на закат. Он сидел у румпеля по пояс голый, но в брюках.
– Какая красота, Валя… Это надо же, дожить до сорока и только теперь понять, что главного еще не видел…
– Спускай парус, романтик, и становись на якоря. Будем ужинать.
Они выпили бутылку шампанского за самсоновский день рождения. Быстро темнело и становилось прохладно. Валентина принесла из корпусов лодки кучу всякого теплого барахла.
– Спать будем здесь, на палубе. Внутри нет ни одной каюты, в которой бы Николай, царствие ему небесное, не перетрахал по дюжине баб. Мне будет там противно заниматься с тобой тем же самым.
Виктор пытался в темноте разглядеть выражение ее лица. Похоже, она улыбалась. Он потянулся к ней, но Валентина ловко отстранилась.
– Перед сном полагается выкупаться. Отстегивай свою железяку. Да не стесняйся ты. У мужика нога – это не главное. Знаешь, капитан, основное преимущество твоего катамарана? На нем можно забираться в такие места, где люди предпочитают купаться и загорать голыми.
Она быстро разделась догола. В темноте Виктор увидел лишь смутный белеющий силуэт. Валентина подошла к корме и прыгнула за борт.
– Ну, где ты там? – услышал он откуда-то из-под лодки ее голос. – Вода – сказка, как парное молоко.
Виктор разделся и перевалился через корпус катамарана в воду. Они плавали кругами вокруг лодки полчаса. Потом Виктор первым подплыл к рулевому оперению лодки и поднялся по нему наверх, не желая, чтобы ему оказывали помощь. Он вытерся полотенцем и скользнул под одеяло. Валентина поднялась на борт еще минут через пятнадцать. Залезла под одеяло, провела рукой по телу Виктора и фыркнула:
– О, уже плавки надел. Ты бы еще свою железяку нацепил. Ну-ка, обожди. Неплохо бы по рюмке, а?
Она спустилась в каюту и принесла оттуда поднос. Себе действительно рюмку, а Виктору добрый фужер коньяка и бутерброды.
– Глотай, а то простудишься, умрешь, и меня упекут на Соловки за политическую диверсию – доведение до гибели депутата. Да, надо еще включить топовый огонь, а то проснемся под винтами теплохода.
Она подошла к мачте, щелкнула выключателем, и на вершине зажегся слабый огонек. Однако его было достаточно, чтобы Виктор убедился, что у Валентины крепкая для ее лет грудь.
После коньяка Виктор забыл про все свои комплексы. Заснули они, только когда начал светлеть небосклон.
Всю субботу они шли под парусом вдоль южного побережья моря. Вода за бортом из белесой и пресной стала зеленовато-синей и соленой. Было жарко. Через каждый час-полтора они бросали якорь и прыгали за борт. До самого вечера на Валентине не было ничего, кроме соломенной шляпы на голове. Когда мимо проплывало какое-нибудь суденышко, она просто ложилась на палубу, укрываясь за корпусами катамарана. Николай же упорно не хотел снимать брюк, хотя отстегнул протез и подкатал брючины. Заботясь, чтобы его голова не перегрелась на солнце, Валентина нашла в каюте «адмиральскую» фуражку Николая, но увидев реакцию на лице нового капитана, тут же швырнула ее за борт. Сделали «шляпу» из газеты.
За полдень к ним подошел пограничный катер. Валентина успела нырнуть в каюту. На палубу спрыгнули офицер и автоматчик. Посыпались вопросы:
– Кто такие? Куда идете? Цель плавания? Кто спустился в каюту? – офицер направился вслед за Валентиной.
– Стоять! – неожиданно для себя приказал Виктор. Офицер изумленно обернулся. – Вы не представились по форме. Я – депутат Государственной Думы Самсонов. Валь! – крикнул он. – Ты оделась? Принеси мое удостоверение из штурманской каюты.
Валентина вынесла удостоверение Самсонова.
– Вопросы есть?
Офицер вытянулся и отдал честь.
– Разрешите убыть, товарищ депутат? Извините, но тут недалеко государственная граница…
– Отчаливайте. На охрану государственной границы, – великодушно разрешил Виктор.
Катер ушел.
– Ну, ты крутой! – засмеялась Валентина, незамедлительно освобождаясь от купальника. – Уж, каких крутых возил Николай, а такое впервые вижу.
– Дожились. Государственная граница в центре России. Слушай, Валя, а ты как тогда, в тот злополучный поход, оказалась в нашей кампании? Тебя Николай пригласил?
– Он, кто же еще.
– Зачем?
– Как это зачем? Ведь вы собирали всех одноклассников…
Виктор рассказал ей про найденный им дневник Провоторова:
– Выходит так, что он пригласил только тех, кто ему был нужен. Зачем ему нужна была ты, бывшая жена?
Валентина на минуту задумалась.
Ознакомительная версия.
