– А тебе слова не давали! Стой и молчи в тряпочку, пока я с бабой базарить буду.
Вот как? Что ж, отчего не побеседовать с интересным человеком?
– О чем базар? – осведомилась я. – И откуда ты выплыл такой недоделанный?
Фредди пропустил оскорбление мимо ушей. Он подошел ко мне вплотную и, нагнувшись прямо над моим лицом, проговорил, обдавая меня перегаром:
– Зачем эти сосунки к тебе ходили? Под крылышко просились, да? Так вот слушай, что я тебе скажу: еще раз мне на глаза попадешься – я тебя разрежу от горла до затылка, так что потом вскрытие не надо будет делать. Ты поняла меня, коза?
«Овца… Коза… Какие однообразные наименования», – думала я, глядя на приставленный к моему горлу финский нож с канавкой для стока крови вдоль лезвия.
– Что ты на меня уставилась, крыса? – Фредди сменил ассоциации с парнокопытных на грызунов. – Удивляюсь я народу, какой только чуши не намолотят! Баба-охранник! Подстелилась небось под кого-нибудь, вот и сделали тебе рекламку.
Я спокойно выслушивала столь нелестные для меня замечания. Дождавшись, пока Фредди закончит излагать, я осведомилась:
– Все?
– Ага, – кивнул он, напоследок слегка надавив ножом на кожу, так что выступила маленькая капелька крови. – Можешь быть свободна. И не забудь, что я тебе сейчас сказал – повторяй на ночь перед сном как молитву. А с ребятней я сам разберусь.
– Тогда пока, – сказала я и, шагнув назад, повернулась, словно бы собираясь уйти.
Вместо этого я заехала ему правой ногой по уху – каблук пришелся на мочку, – да так, что Фредди не удержал равновесия и, ухватившись в падении за доску скамейки, выворотил ее из земли.
Рухнув под лавочку, он тут же вскочил, сжимая в руке деревяшку.
Я не стала ждать, пока он перейдет к решительным действиям, и выбила у него палку из рук ударом левой ноги. Моя юбка весело развевалась в вечерней прохладе, словно у испанской танцовщицы.
Третий удар я нанесла ему в коленную чашечку носком туфли и, когда он согнулся, словно бы подставив мне свою шею, врезала краем ладони по затылку.
Вообще-то мне не хотелось марать об него руки, но раз уж сам подставился – получай.
– Хорошая у вас «крыша», мальчики, – обернулась я к Косте с Валей. – Крутая.
С этими урками вечная история – понта хоть отбавляй, а драться как следует не умеют. Вот и нарываются периодически на граждан, которые учат их уму-разуму. Да только уроки не идут впрок.
Я повернулась и, не прощаясь с визитерами, вошла в подъезд. На почту я уже опоздала.
* * *
С утра меня разбудил звонок в дверь. Пригнувшись к «глазку», я с удивлением увидела Фредди. Вот неожиданность! Пришел меня убивать?
– Тебе чего? – спросила я через дверь. – Мы разве вчера не все обсудили?
– Я по делу, – донеслось с лестничной площадки. – Разговор есть.
Одну руку Фредди прятал за спиной. Меня разобрало любопытство – что там: пистолет или все тот же финский нож? Впрочем, нет, судя по выражению глаз незваного гостя, он был настроен совсем на иной лад, нежели в нашу прошлую встречу.
– Ну говори, – распахнула я дверь. – Только по-быстрому, у меня дел по горло.
Фредди выдернул из-за спины руку, в которой оказался букет из пяти красных роз.
– Это вам, мадам, – просипел он. – Надеюсь, мы с вами подружимся.
– Напрасно надеешься, – ответила я, принимая от Фредди цветы. – Дружить не буду, а поговорить могу. Ладно уж, проходи.
Конечно, я рисковала. Конечно, мне не стоило доверять этому человеку. Конечно, набивающийся ко мне в «друзья» урка обманет меня при первом же удобном случае. Но что-то подсказывало мне: у него действительно есть ко мне интерес. И не столько интимный, сколько деловой. Тогда действительно, почему бы мне его не выслушать?
Оказалось, Фредди пришел с намерением пригласить меня в ресторан.
– Кабак «Прибой», что рядом с отелем, – произнес он со значением. – Закажем отдельный кабинет, обслужат по высшему разряду.
Этого мне еще не хватало. Пожалуй, следовало внести ясность, причем немедленно.
– Значит, так, – твердо сказала я. – Если есть дело – излагай. По кабакам мне с тобой шляться влом. А если будешь меня доканывать насчет постели – можешь сразу проваливать, ты меня не интересуешь.
– Да я же хочу как лучше, – заверил меня Фредди. – Все честь по чести, никто не в обиде. Не хочешь сношаться – не надо. Давай заключим мировую. Ты, я вижу, баба не промах, у меня тоже кой-какие мысли в наличии имеются. Глядишь, вместе дельце и обтяпаем.
– Вот стул, вот пепельница, – указала я Фредди, а сама уселась на диване. – У меня для тебя есть десять минут. Говори быстро и внятно – зачем пришел. Ты мой профиль работы знаешь, так что сначала хорошо подумай, прежде чем предлагать мне какое-нибудь дело.
Фредди решил, что цветочками тут не обойдешься, чтобы ко мне подмазаться, и сразу взял деловой тон. Усевшись на стул и закурив, он сказал:
– Ты ведь Антона пасла, верно? Мне ребятки сказали, что Кургулин тебя нанимал. Покойник был с понятием, как я полагаю, и всегда выбирал самое лучшее. А поскольку мужика нанять для своего дружка побоялся, то выбрал тебя. Правильно я мыслю?
– Вполне. Дальше что?
– А дальше суть дела, – продолжал Фредди. – Кургулин мертв – это факт. Уж не знаю, кто его определил, да и не очень-то интересно, честно говоря. Но остался один человек, который вызывает интерес.
– Вот как? Любопытно, и кто же это? – спросила я, хотя уже прекрасно понимала, чье имя сейчас назовет этот человек.
– Кургулинская вдова, – таинственно сообщил мне Фредди. – Вы ее вроде уже видели. Ну как, произвела впечатление?
– Палец в рот не клади.
– Во-во, – ухватился Фредди за проявленный мною интерес. – А на самом деле – у бабы тоже губа не дура. Имеются кой-какие грешки.
– Ну и что? – удивилась я. – Ведь Кургулин уже мертв. Кому интересны ее похождения?
– Ой, не скажи! – хитро прищурился Фредди. – Тут дело тонкое.
И он принялся объяснять мне все нюансы предполагаемой операции.
– Я намерен шантажнуть Зойку, – говорил Фредди, – это ты правильно усекла, и уже кое-что предпринял в этом направлении. Смотри, какой интересный расклад получается. Семья кургулинская – более чем обеспеченная, даже после смерти кормильца. Имеются две юные особы твоего полу – кургулинские чада. С богатыми женихами. Девки все из себя, как положено, одна в консерватории играет на чем-то там, другая только что из Шотландии, в пансионе воспитывалась, матушка туда ее сосватала.
– Так в чем дело-то? Кого ты намерен ободрать? Вдову, дочерей или женихов?
– Да Зойку же! – втолковывал мне Фредди. – Понимаешь, Зоя дочерей воспитывала в строгости – не приведи Господь. А у самой – молодой хахаль. Ты просто не представляешь, что будет, если эта информация дойдет до ее дочурок. Мамаша боится этого пуще смерти.
– У тебя что, есть конкретные доказательства? – спросила я.
– Вот насчет Зойки – нет, – развел руками Фредди. – Только по Пашке покойному. Так что можно и этим ограничиться – мол, не заплатите, пустим в прессу. И дочкам – по экземпляру газеты предоставим. У меня в заначке фотки имеются и видеокассета.
– Так это ты сосватал Антона Кургулину? – догадалась я. – Издалека, выходит, удочку закидывал? Ловись, рыбка, большая и маленькая?
– Да нет, просто жизнь так повернулась, – развел руками Фредди. – К лесу задом, а ко мне передом, как избушка в сказке. У меня в подопечных Антон, у Антона приятель – Кургулин. У Кургулина жена и две дочери. Я сначала думал его самого потрясти, но семейка настолько удобная, что можно и за дамочку взяться.
– И для этого тебе нужна я, – дошел до меня смысл предложения Фредди.
– Ну да, – просто ответил он. – Проследить, что да как. Сфотографировать опять же.
– И доложить в компромат до кучи. Цена, таким образом, возрастает вдвое.
– Точно все усекла, – похвалил меня Фредди. – Ну что, по рукам?
– Нет, приятель, не получится, – покачала я головой. – Не мой профиль.
– Так ты расширь специализацию, – настаивал Фредди, хотя в его голосе уже не было прежней уверенности. – Дельце-то выгодное.
– Я уже ответила, – поднялась я с дивана, давая понять, что наш разговор закончен. – Да и тебе пора, десять минут истекли.
– Это твое последнее слово? – спросил уже в дверях Фредди.
– Угу, – кивнула я головой. – Прям как в суде. Самое что ни на есть последнее.
– Только смотри, – пригрозил мне на прощание разочарованный Фредди. – Вздумаешь мне дорогу перейти, пожалеешь. Какая бы ты ни была натасканная, ногами махать – это только полдела. Пули еще ни от кого не отскакивали, усекла? Так что поостерегись.
– Усекла, проваливай, – устало ответила я и захлопнула дверь.
