Во время разговора Знаменский и Томин топчутся в коридоре. Из кабинета появляется Кибрит, кивает Пал Палычу: можешь допрашивать.
Знаменский уходит к себе.
- Я сейчас, Паша, - говорит Томин. - Что скажешь? - спрашивает он у Кибрит.
- Ничего.
- За двадцать минут ничего?
- Шурик, тайна исповеди!..
Снежкова успокоилась и стала словоохотливей. Увидев на столе чемодан, она с грустью говорит:
- Толя часто с ним ездил, служебные документы носил.
- Вы их видели?
- Зачем мне их смотреть?
- Таисия Николаевна, женщины ведь наблюдательны.
- Ну?
- Как вам кажется, Артамонов приезжал прямиком из города? Или заворачивая еще куда-то в округе?
- Трудно сказать, - отвечает Снежкова после раздумья. - Но чего ему в округе делать?
- А часто он звонил от вас? На службу или друзьям?
- Нет, только жене: "Галочка, задержусь, работаю с Климовым". Я после шутила: приезжай, говорю, работать с Климовым, я соскучилась.
Знаменский с досадой убирает в сторону чемодан, вошедший Томин понимает, что допрос почти бесплоден.
- Вам не случалось бывать у знакомых Артамонова или принимать их у себя?
- Привозил одного старика как-то. Не помню, как зовут.
- Плешивый и носатый? - полувопросительно вставляет Томин, имея в виду владельца Абы.
- Да. И еще Антона. Это уже весной. Друг его. Тоже знаете?
Пал Палыч и Томин оживляются при имени Антон.
- Пожалуйста, все, что припомните.
- Ну, Толя заранее сказал, что будет гость, и давай, мол, постарайся встретить на высшем уровне. Хорошо, у соседки свинья опоросилась. Пришлось кланяться. Сделала я молочного поросенка заливного, пальчики оближешь. Парад, конечно, навела...
Воспоминание относится к разряду приятных, и Снежкова погружается в него с удовольствием.
...За празднично накрытым столом сидят Артамонов и Бардин. Звучит музыка. Прифранченная хозяйка играет глазами и мечется между кухней и гостями. Бардин холодновато любезен, его забавляют старания Артамонова произвести впечатление.
- Как тебе Тася?
Бардин улыбается Снежковой, та, прервав хлопоты, ждет оценки.
- Красивая женщина, хорошая хозяйка. Чего еще желать?
- Благодарю за комплимент, - воркует Снежкова. Бардин представляется ей весьма привлекательным мужчиной.
- Валяй, соблазняй его, валяй! - смеется Артамонов и подталкивает ее к шурину.
- Попозже, - обещает Снежкова.
- Сначала гарнитур посмотрим, - решает Артамонов.
Хозяйка отпирает им комнату, загроможденную дорогим кабинетным гарнитуром. Мебель просто составлена сюда, книжный шкаф без книг, письменный стол без единой бумажки.
Артамонов с победоносной ухмылкой плюхается в кресло.
- Сила?
- Зачем тебе?
- Ну... красиво, приятно. Посижу, о чем-нибудь подумаю.
- Подумать тебе полезно, - со скрытым раздражением роняет Бардин...
- Я слушаю, Таисия Николаевна, - прерывает Пал Палыч воспоминания Снежковой.
- Знаете, Толя чувствовал свою гибель! - вдруг выпаливает она. - Такой был тоскливый и никак не хотел ехать! Перед дорогой он зашел в кабинет...
...На диван брошены плащ, шляпа и пресловутый чемодан. Артамонов бесцельно бродит по комнате, отрешенно разглядывая пустые полки и голый стол, трогает пальцем верхнюю доску шкафа.
- Неизвестно, откуда пыль, - бормочет Снежкова. Прислонясь к косяку, она наблюдает за Артамоновым. Тот садится в кресло, подпирает голову кулаком и застывает.
- Толюшка! - не выдерживает женщина. - Ну чего ты так переживаешь?!
- Не мешай. Я думаю о жизни.
От непривычности ответа Снежкова теряется...
- Я, говорит, думаю, - повторяет она теперь Знаменскому и Томину. - "Не мешай думать", понимаете? Он предчувствовал! Он как знал!
- Умоляю вас не плакать! - вскакивает Томин. - Поговорим о другом. Вот вы познакомились. Кстати, где? Голосовали ближе к городу или уже недалеко от поселка?
- А при чем поселок? Я к тете ездила в Сосновку. Это по Киевскому. На возвратном пути Толя и подвез.
- Он был с чемоданом? - спрашивает Знаменский. Оба настороженно ждут ответа.
- Да, спереди в ногах мешался. ("Заладили с этим чемоданом", - думает она в раздражении).
Наутро после допроса в кабинете Знаменского проводится опознание. Как положено, вместе с двумя другими мужчинами того же примерно возраста и комплекции Снежковой показывают Бардина.
- Знаете ли вы кого-либо из этих людей? - обращается Пал Палыч к Снежковой.
- Да, в середине - Антон.
"Зачем нужна столь официальная процедура? - думает она. - Может быть, она чревата опасностью для обходительного, любезного Антона?" И, глядя на него с неловкостью, Снежкова добавляет:
- Извините...
- Пожалуйста, Тася, пожалуйста, - иронически улыбается тот.
Звонит городской телефон.
- Минуточку, - говорит Пал Палыч в трубку и кладет ее на стол.
* * *
Артамонова позвонила Знаменскому из дому, по настоянию сестры. И теперь объясняет следователю причину своего звонка. Прижав трубку к уху, Артамонова ждет, пока Пал Палыч освободится.
- Товарищ Знаменский?.. Это Артамонова. Простите, что мешаю, но каждый день неизвестности - для меня мука!.. Приедете?.. - Предложение Знаменского неожиданно. - Нет, пожалуйста, раз вы считаете... Я немного нездорова, застанете в любое время. До свидания.
- Сюда?! - всплескивает руками Бардина.
- Да.
- Галочка, только не пугайся, это, наверно, с обыском.
Артамонова своим характерным жестом вскидывает руки к вискам.
- Боже, до чего я дожила!
- Где у тебя фотографии, письма? Я унесу, чтобы не рылись. Хоть это!
- Нет, Аля. Пусть обыскивают! Мне прятать нечего.
Бардина понимает, что ей надо как-то подготовить сестру.
- Галочка, родная... - начинает она, терзаясь тем, что предстоит выговорить. - Это ужасно, но я наконец должна тебе рассказать кое-что... Лучше уж я...
* * *
- Весьма пышная церемония, - улыбается Бардин, оставшись после опознания с Пал Пальнем. - И велика вам радость, что Толя возил меня к своей бабенке?
- Возил, между прочим, на "Волге", показывал дорогую мебель и так далее. Следовательно, вы знали о его второй, тайной жизни.
- Хм... Один - ноль.
- И безусловно догадывались, что дело не чисто. Человек вы неглупый, бывалый.
- Даже сиделый, - замечает Бардин, поняв, что Пал Палычу известно о его судимости.
- Да, не скрою, поинтересовался вашим прошлым.
- И представляете, что я за фрукт, - это звучит в вашем голосе.
- Разубедите, если не так.
- Хорошо, - помолчав, соглашается Бардин и, решившись, рассказывает уже без понуканий. - Заложили меня тогда собственные коллеги. Два резвых молодых человека сдали органам. Я был слишком сильный конкурент. Но я успел сесть, когда за валютные операции еще давали два года. Пока за проволокой - казалось ужасно много. Но едва приехал домой - указ: до высшей меры. И читаю в газете, что те резвые молодчики пошли под вышку. Представляете, что я чувствовал?
- Надеюсь, не только злорадство?
- Что вы! Готов был благодарить за прежнюю подлость! Решил: стоп! Судьба подарила жизнь - но четко предостерегла. Не скажу, что я суеверный, но мистическое было ощущение. Да... Ну, вспомнил свое музыкальное образование, пристроился работать, женился. Теперь вот средней руки организатор в области легкой музыки. Как валютчик был гораздо талантливей. Но зато на каком боку лег, на том и просыпаюсь.
- Ладно, верю. Но тогда я спрашиваю вас, спрашиваю человека, который со всем этим покончил: зачем вы меня путали разными баснями?
- Старый служака, что вел мое дело, твердил классическую фразу: "Следствию все известно, советую признаться". Сейчас следствию, видимо, почти ничего не известно, и все равно советуют признаться... - Бардин говорит скорее грустно, чем насмешливо. - Вы не учитываете одного обстоятельства, Пал Палыч. В происходящей драме центральное лицо - не я, не вы, не погибший Толя, а его жена, Галина. Вам - служба, мне - семейные неприятности. Над ней же в буквальном смысле разверзлось небо! Не встречал человека, настолько помешанного на честности и долге. Обычной женщине стыдно, скажем, не иметь модного пальто. Галине стыдно иметь что-нибудь, чего у других нет!
- А чем плохо?
- Скучно! Я к ней очень привязан - выросла на глазах. Но скучно. Ходячая добродетель.
- Она знает про вашу судимость?
- К сожалению.
- И не верит в ваше перерождение.
- Она верит, что горбатого могила исправит. - В его тоне застарелое раздражение. - Думаете, мы с Алей сочинили про находку в расчете на какое-то там вознаграждение? - Он машет рукой. - Да Галина и не взяла бы ни за что! Чужие деньги. Но... ее надо понять. Смерть, похороны - это она перенесла стоически. Выходит, с одной стороны, - железный характер. А в то же время ее свалить ничего не стоит. Расскажи я про Анатолия всю правду - сразу, и неизвестно, где потом искать: в психушке или под трамваем! Так что мы больше Галине голову морочили, не вам. Чтобы на тормозах, понимаете? К тому же надо было чем-ничем сдвинуть ее с идеи, будто я свернул на старую дорожку и Анатолия потянул.
