— Завтра в восемь, — напомнил он еще раз, уже забираясь в салон.
— Конечно, — уверила я его в том, что склерозом пока не страдаю.
После этого он укатил восвояси. С одной стороны, я была тому рада, с другой стороны, не так уж много информации мне удалось вытянуть из Шубина за сегодняшний вечер. Но кое-что все-таки было. Не люблю заниматься анализом, однако некоторые вещи наводили на размышления.
Например, что представляет из себя господин Шубин, мне стало окончательно ясно. Его недвусмысленный намек на то, что Решетников, мол, знает свое место и рыпаться ему не имеет смысла, а также таинственные пацаны, ожидавшие Виталия Сергеевича в ресторане, убивали последние сомнения.
Кстати говоря, я еще не представляла себе, как собираюсь вести двойную игру, охраняя с завтрашнего дня Решетникова и встречаясь вечером с Шубиным совершенно в ином образе. Конечно, проще всего было бы начихать на Шубина и ни на какую встречу не ездить, но интуиция подсказывала мне, что выпускать Виталия Сергеевича из-под надзора опасно. Еще тот субчик.
Предаваясь сим мыслям, я поймала такси и поехала домой. Этот водитель ничем не отличался от предыдущего. Я имею в виду, по манере поведения. Но на этот раз я была в совершенно ином настроении, и потому стоило ему только покоситься на мои ноги, как я совершенно беспардонно рявкнула:
— Ну чего пялишься? Цирк, что ли? Вон, на дорогу смотри, понял?
До моего местожительства добрались быстро. На этот раз молча расплатилась с таксистом, и он унесся со скоростью ветра.
Оказавшись в квартире, я немного приуныла. Без тетушки здесь было ужасно тоскливо и как-то неуютно. И тут я ощутила страшное одиночество. Первым делом прошла на кухню сварить себе кофе. Только вдоволь напившись одного из самых лучших напитков мира, стала разгримировываться. Сняла парик, макияж, накладные ресницы и прочее. Сразу исчезла вульгарность, шальной блеск в глазах сменился уверенностью истинной леди, и, к сожалению, очень некстати вернулись годы. Нет, я не жаловалась на свой возраст и никогда не относилась к тем людям, которые считают, что каждый прожитый год неимоверно их старит. Но с другой стороны, жаль, конечно, что мне не двадцать. Прекрасный возраст. По себе помню.
Я направилась в душ и с удовольствием подставила тело под упругую, теплую струю воды.
Все-таки неспроста я была столь раздражена утром. День выдался отвратительный, полный негативных эмоций. Одно знакомство с Решетниковым чего стоило. Несмотря на то что скорее всего доктору суждено стать моим очередным клиентом, он по-прежнему не вызывал у меня симпатий. Если Шубин решил прикончить его, в этом нет ничего удивительного. Они оба одного поля ягоды. Разница лишь в том, что один летает повыше.
Я вытерлась полотенцем и босиком прошла в свою комнату. Хватит думать о работе, Женька. Пора на боковую. Как говорится в русских народных сказках, утро вечера мудренее.
Однако отключиться от невеселых мыслей не получилось. Сон не принес мне желаемого результата. Всю ночь донимали кошмары. То снилось искаженное страхом и паникой лицо Александра Михайловича. Он цеплялся за меня скрюченными пальцами и умолял спасти от неминуемой гибели, разрывая при этом в клочья мою одежду. То появлялся усмехающийся Шубин и беззастенчиво принимался лапать меня, называя при этом Галочкой. Из его глотки вырывался сатанинский смех, и этот смех был ужаснее всего. А уже под самое утро явился Енот. Этот ничего не говорил, ни о чем не просил, не смеялся. Он просто молча сграбастал меня своими огромными ручищами и начал давить.
Я проснулась. Шесть часов утра. Что ж, как раз вовремя. И Енот не успел ничего со мной сделать. Я поднялась с постели. Поехать в клинику «Вита-С» я решила пораньше. Прежде чем забрать тетю домой, хотелось переговорить с Решетниковым.
Все приготовления, включая завтрак и утренний марафет, заняли у меня часа два, и в начале девятого я уже катила на своем «Фольксвагене» по направлению к шубинской собственности.
На месте Галочки сидела совсем другая девушка. Не такая симпатичная, но, по-моему, куда серьезнее относящаяся к своей работе, да и вообще к медицине в целом.
— Здравствуйте, — вежливо произнесла я. — Скажите, доктор Решетников уже приехал?
— Пока нет, — девушка деловито поправила очки на переносице. — Он приходит на работу в половине десятого.
— Вы не будете возражать, если я подожду его?
— Нет, конечно.
Я опустилась на тот же диванчик, что и вчера, и на сей раз решила посмотреть журналы. Девушка, нисколько не обращая на меня внимания, вновь защелкала клавиатурой компьютера.
Но стоило только мне удобно расположиться и раскрыть первый попавшийся под руку журнал, как входная дверь отворилась и в приемную вошла еще одна девушка. В первый момент мне даже показалось, что она сошла с обложки того самого журнала мод, который я держала в руках. Она была очаровательна.
Длинные прямые волосы обрамляли круглое личико и падали ей на плечи. Чуть вздернутый носик, голубые глаза и тонкие изумительной формы губы. Одета она была в облегающее зеленое платье, подчеркивающее все достоинства фигуры.
Каким-то внутренним чутьем я ощутила, что передо мной и есть Людмила Венская, о которой вчера так хорошо отзывался доктор. И не ошиблась.
— Доброе утро, Людмила Борисовна, — лучезарно улыбнулась очкастая регистраторша, завидев пришедшую.
— Здравствуй, Ира, — небрежно бросила Венская и направилась к лестнице на второй этаж.
Я решила не терять время понапрасну.
— Людмила Борисовна! — окликнула ее.
Венская обернулась.
— Да.
— Здравствуйте. Я племянница Александра Михайловича. Только что приехала. Вот сижу дожидаюсь его, а он, оказывается, все такой же пунктуальный, как и раньше. Можно я с вами поднимусь? Заодно и познакомимся. Дядя Саша много рассказывал о вас.
Во время этой тирады Людмила внимательно изучала меня.
— Ну что ж, пойдемте, — вымолвила наконец.
Надо же. Соизволила.
Я последовала за Венской, и вскоре мы очутились на втором этаже. Пройдя по коридору, Людмила остановилась возле двери с надписью «Главврач», достала из кармана ключ и открыла ее.
— Входите, — любезно пропустила меня вперед.
Ведет себя, как хозяйка. Ну и люди окружают доктора Решетникова. Что Шубин, что вот она. Мрак! Неудивительно, что он такой закомплексованный.
— Садитесь, — Венская указала мне на кресло и добавила: — Александр Михайлович скоро будет.
— Я бы хотела пока поговорить с вами.
— Со мной? — она вскинула брови. — О чем?
— Видите ли, — я приняла совершенно невинный вид. — Меня и маму в последнее время очень беспокоит дядя Саша. Какой-то он стал не такой. Понимаете?
— На эту тему вам лучше поговорить с его женой. — Подобной незамысловатой фразой она, видимо, рассчитывала отделаться от меня. Но госпожа Венская плохо знала Женьку Охотникову.
— А я думаю, что никто не может знать дядю Сашу лучше, чем человек, работающий с ним рука об руку. Согласитесь, со своей женой он видится куда реже, нежели с вами. Да и не тот человек — жена, с которым станешь откровенничать.
— Со мной Александр Михайлович тоже не откровенничает, — продолжала она отпираться.
— И все-таки давайте пообщаемся.
— Но меня ждет работа. — Видимо, это был ее последний аргумент.
— Я не отниму у вас много времени. — Расположить к себе Венскую в первую минуту общения мне не удалось, потому я кардинально изменила тактику разговора с ней.
— Хорошо, — сдалась наконец Людмила. — Только переоденусь.
— Да конечно, конечно, — я улыбнулась.
Бездушная красавица, как успела уже окрестить ее про себя я, скрылась в соседней комнате. Не теряя времени даром, я осмотрелась. Чистота и стерильность. Не знаю, был ли Александр Михайлович страстным поклонником порядка во всем, в том числе и в убранстве своего кабинета, или это целиком Людочкина заслуга. Приглядевшись повнимательнее, я склонилась ко второму варианту, так как помимо чистоты отметила и другую особенность. Кабинет был довольно миленько обставлен. Каждая вещь занимала свое строго определенное место. Мужчины на такое не способны, какими бы педантами они себя ни мнили.
Людмила вернулась минут через пятнадцать. Она была уже в своей привычной униформе, то есть в белом халате и шапочке, но ее это нисколько не портило. Красоту, как говорится, ни-чем не испортишь.
— Я слушаю вас, — она уселась напротив.
— Ну зачем же так официально, — рассмеялась я. — Мы ведь не в прокуратуре. Слушайте, а давайте мы с вами перейдем на «ты»? Меня зовут Женя.
— А меня Люда, — медленно произнесла она.
Я добилась своего. Мне удалось-таки вышибить почву из-под ее ног. Такие резкие повороты общения завели Венскую в тупик.
— Вот и чудесно! — я подмигнула ей. — Ну а теперь давай рассказывай!
