охотничьим лагерем, расположенным среди болот, и назывался он «Испанский остров». Не совсем остров, конечно, — просто пятачок земли посуше. Лагерь наверняка построили на сваях и пропитанных креозотом столбах. В семидесятые годы лагерь обанкротился. Его закрыли и больше не открывали.
Хейворд взглянула на собеседника.
— Ну?
— Посмотрите, что пишут местные газеты городков, окружающих болото: Санфлауэр, Итта-Бена и особенно Мэлфорш. На эти истории я обратил внимание, когда просматривал газетные архивы в Санфлауэре, но ничего тогда не подумал. А вот если нанести события на карту, то можно увидеть, что все они связаны с одним местом — Испанским островом — самой серединой Черной Топи.
— Но ведь это всего лишь легенды. Красивые байки.
— Дыма без огня не бывает.
Хейворд закрыла конверт и протянула Пендергасту.
— Это не полицейская работа. Сплошные догадки. Нет ни одного конкретного факта, который бы указывал на Испанский остров.
В глазах Пендергаста сверкнули искорки.
— Пять лет назад, — сказал он, — экологи расчищали в болотах у Мэлфорша несанкционированную свалку. Эти свалки есть по всему Югу: в болота бросают старые автомобили, холодильники — все, что можно утопить. Среди прочего рабочие вытащили автомобиль. Естественно, экологи стали разыскивать хозяина, чтобы его оштрафовать. Но так и не нашли.
— И чей же он?
— Автомобиль был зарегистрирован на Карлтона Броди, мужа Джун. Именно на этой машине он уехал, якобы за границу.
Хейворд нахмурилась.
— И еще одна вещь — она не дает мне покоя с самого утра. Помните остатки причала на сваях, которые мы видели в «Лонжитьюд фармасьютиклз»? За комплексом номер шесть?
— И какое он имеет отношение?
— Зачем фирме понадобилось строить причал прямо в Черной Топи?
Хейворд на миг задумалась.
— Может, его построили еще до «Лонжитьюд фармасьютиклз»?
— Возможно. Но мне кажется, эта постройка — ровесница прочих зданий корпорации. Нет, капитан, все — и особенно причал — указывает на то, что наша следующая цель — Испанский остров.
Внезапно дверь комнаты ожидания распахнулась, и быстро вошел доктор.
— Будет жить! — воскликнул он, не в силах сдержать радость. — Мы успели выяснить, какой это препарат. Павулон, мощный мышечный релаксант — вот что ему ввели. На медицинском складе как раз недосчитались некоторого количества.
У Хейворд закружилась голова.
— Слава Богу…
Врач повернулся к Пендергасту:
— Не знаю, как вы определили, что пациенту сделали инъекцию, но ваша догадка спасла ему жизнь.
Хейворд тоже посмотрела на агента. Она об этом и не подумала…
— Мы, конечно, сообщили в полицию, — продолжал врач. — Они скоро приедут.
Пендергаст опустил конверт в карман.
— Отлично. Нам же, боюсь, пора ехать. Дело крайне срочное. Вот моя карточка, пусть полиция со мной свяжется. И пусть организуют круглосуточную охрану пациента. Вряд ли убийца сделает еще одну попытку, но как знать.
— Хорошо, мистер Пендергаст, — ответил доктор, беря карточку с гербом ФБР.
— Нельзя терять ни минуты, — бросил агент, устремляясь к двери.
— Но… куда мы теперь? — спросила Хейворд.
— На Испанский остров!
Плантация Пенумбра
На старый дом в неоклассическом стиле опустилась тьма. Круглую луну затянули тяжелые тучи, зимний пейзаж пеленой окутала сильная не по сезону жара. Даже насекомые, казалось, погрузились в дремоту и молчали.
Морис неспешно ходил по первому этажу, заглядывал в комнаты, проверял, закрыты ли окна, не горит ли свет, все ли в порядке. Задвинув на двери засов и повернув ключ, он еще раз огляделся, удовлетворенно хмыкнул и направился к лестнице.
Тишину нарушил звонок телефона в холле.
Морис вздрогнул и направился к телефону, морщинистой рукой с выступающими венами снял трубку с рычага.
— Да?
— Морис? — это был голос Пендергаста. Кроме него, в трубке слышался слабый непрерывный шум, похожий на гудение ветра.
— Да? — повторил Морис.
— Я хотел предупредить, что сегодня вечером нас дома не будет. Можете запереть заднюю дверь.
— Хорошо, сэр.
— Ждите нас завтра к вечеру. Если мы задержимся, я сообщу.
— Понятно. — Морис секунду помедлил и спросил: — А куда вы едете, сэр?
— В Мэлфорш. Небольшой городишко у Черной Топи.
— Ясно, сэр. Удачной поездки.
— Спасибо, Морис. До завтра.
Трубка замолчала; Морис опустил ее на рычаг. Чуть-чуть подождал, подумал. Опять снял трубку и набрал номер. После нескольких гудков ответил мужской голос.
— Алло? — сказал Морис. — Мистер Джадсон?
На другом конце ответили утвердительно.
— Это Морис, из Пенумбры. Хорошо, спасибо, сэр. Да. Да, только что звонил. Они едут к Черной Топи. В город Мэлфорш. Поскольку вы так о нем беспокоитесь, я решил вам сообщить. Нет, он не сказал зачем. Да. Хорошо, сэр. Пожалуйста. Спокойной ночи.
Морис повесил трубку и направился в заднюю часть дома — запереть дверь. В последний раз оглядевшись, он вернулся в главный холл и отправился наверх. Больше его ничто не отвлекало.
Мэлфорш, штат Миссисипи
Майк Вентура подошел на лодке к подгнившему причалу у «Рыбацкого бара» — ветхой покосившейся деревянной лачуги на сваях. По воде разносилась музыка кантри, гиканье и смех. Майк завел моторку в свободный бон, заглушил мотор, выпрыгнул на причал, привязал лодку.
Близилась полночь, бар был полон посетителей. У причала теснились лодки — от быстрых катеров до фанерных посудин. «Мэлфорш — городишко убогий, — подумал Майк, — но народ еще не забыл хорошие времена». Он облизнул пересохшие губы. Сначала — баночку пивка и глоток хорошего виски, а потом уже дело.
Майк распахнул двери, и на него обрушились звуки, запахи, ощущения: громыхание музыки, мигание неоновых огней, опилки, пиво, сырость, запах и плеск воды под сваями. Левое крыло лачуги служило лавкой, а правое — баром. По позднему времени в левой стороне свет не горел. В лавке стояли холодильники и емкости с разнообразными живыми приманками, которыми и славился Джек Крошка: дождевые черви, пиявки, опарыши, кузнечики, рачки и «крыски» — личинки пчеловидки.
Майк лег животом на стойку, а бармен, он же владелец заведения, по прозвищу Крошка — огромная трясущая гора жира — мигом метнул ему банку «Курз» с приставшими кусочками льда, а вслед за пивом — двойную порцию «Джека Дэниелса».
Вентура кивнул, осушил стопку и запил глотком пива.
Черт, как раз то, что доктор прописал! Слишком долго Майк проторчал в болотах. Попивая пиво, он оглядывался по сторонам с растущим чувством благодарности. Здесь — одно из последних мест, где не приходится любоваться на всяких там черномазых, на гомиков или янки. Здесь все белые, и говорить ничего не нужно, и так все ясно… И всегда тут так было и будет, аминь.
Стену за баром украшали открытки, фотографии дровосеков с топорами, снимки лодок и веселых рыболовов, чучела рыб, долларовые
