А через пару дней на «склянке», при смене вахт, третий штурман вновь вышел за рамку карты и второму штурману сдавал координаты «на столе».
Получилось так, что мы удрали от остальной группы в этот рейс и решили отдохнуть от постоянной толкотни траулеров, от голосящих по «Кораблю» штурманов и капитанов, от шараханья в тумане друг от друга.
— Надоела толпа, Игорь Васильевич, — сказал мне старпом. — А не смыться ли нам куда? Уж очень здесь шумно.
Вот мы и смылись. Отошли потихоньку в сторону, рванули полным ходом на восток, и вскоре стихли голоса в эфире, никто не угрожал пересыпать нам трал своими снастями, не спрашивал наших позиций, уловов, координат, имени-отчества нашей «Рязанюшки».
И тут выяснилось, что при тралении на восток наш курс вылезает из карты, следующей карты на судне не оказалось… Промашка третьего штурмана, ответственного за все навигационное хозяйство. Правда, сюда мы и не планировали забираться… И все-таки неладно.
На торговых судах, да и на промысловых тоже, когда они на переходе, курс прокладывает капитан, и только он. А дело штурмана — вести судно по этому курсу, время от времени уточняя свое место с помощью обсерваций. Но когда идет Великая Рыбалка, капитану не до прокладки курсов, иначе он никогда не уйдет с мостика. Тут уж капитанская прерогатива переходит к вахтенному штурману. Прошел он с тралом часа полтора на норд-вест, поднял рыбу или «колеса», то есть ноль-ноль, пустышку, развернулся и бросает следующий трал уже на зюйд-ост. Или забежит туда, откуда начал траление, чтобы снова пройти по предыдущему курсу. Да и когда с тралом идет, то подправляет курс в зависимости от того, как, где и какую по массе показывают приборы рыбу.
И здесь, в этой ситуации, когда не оказалось карты квадрата, с которой мы «выползли» с тралом, нашелся выход. Определяем место по «Лорану», это уже в конце траления, а координаты ложатся за пределы карты… Тогда подкладываем рядом, на штурманском столе, листок бумаги и рисуем на нем обсервованное место. Вот это место Толя Януков и сдал второму штурману в полночь. Евсеев пройдет с тралом минут двадцать, поднимет его, развернется на обратный курс, бросит снасть в море и опять «влезет» в карту.
Так и плаваем, в гордом уединении, по северной части Сергассова моря. С карты на стол, со стола в карту. Рыбы здесь не густо… Правда, суточное задание выполняем, а скоро подойдет главная рыба, тогда и «науродуемся» всласть.
Навигационные предупреждения постоянно сообщают о большом количестве айсбергов в нашем районе. Пока мы не встретили ни одного.
Радары залавливают их порою в экран, мы с опаской поглядываем на белые пятнышки, но туман здесь такой, что ни хрена не видать и собственного бака. На утренней вахте разошлись с двумя иностранными траулерами. Они гудели что-то совсем рядом, но мы их так и не рассмотрели. Наверно, ведут близнецовый лов, когда один трал волокут два судна.
Изучал карту канадского полуострова Новая Шотландия и на побережье залива Святого Лаврентия увидел городок Пагуош. Не тут ли собралась впервые знаменитая Пагуошская конференция? Надо будет узнать об этом… Выписываю на память названия на полуострове. Город Нью-Глазгоу, поселок Каталоль, остров Мадам Аришат, поселок Экумсекум, мыс Бретон… Названия в основном английские, есть французские и немного индейских.
Время идет к концу промысла, а у моих штурманов почти нет завертов трала.
Заверт — штука неприятная. Получается он по разным причинам. Спускают, например, трал, снасть пошла в воду, отдали траловые доски, они «работают» в воде как крылья и разводят в стороны пасть трала, обеспечивают его раскрытие. И если штурман прозевал момент, поторопился дать скорость или, наоборот, не дал вовремя ход, трал перекрутится, завернется.
У каждого из наших штурманов по три-четыре заверта, а вот у старпома пока не было ни одного. Ай да Григорьич, ай да сукин сын! Но и на старуху бывает проруха… Старпом — признанный рыбный ас, только и наш чиф отличился, у него недавно произошел завертик, это случилось перед тем, как нам убежать от группы.
А дело было так. В восемнадцать ноль-ноль старпом сделал поворот с тралом, который протащил к этому времени один час. Я вышел на мостик и увидел, как идет он с тралом по отличным показаниям. Но впереди курса был каньон, дошли мы до него в восемнадцать пятьдесят пять. Говорю Григорьевичу: «Давай выбирай трал. Ведь уже два часа его тащишь, и показания хорошие были!» Нет, отвечает старпом, еще потянем, Игорь Васильевич. Сделаем поворот — и часик добавим. Словом, получилось согласно поговорке о том, что жадность фрайера сгубила. Я давно приметил: на третьем часу траления обязательно жди какую-нибудь пакость. Кстати, буквально перед этим чутье подсказало мне не поворачивать вслед за производственным рефрижератором «Гейзер», который, убоявшись свалиться в каньон, взял вправо. Я же решил идти прямо, не опасаясь ожидавшей нас глубины. Это и вывело «Рязань» на рыбу…
Так вот и сейчас был убежден, что поворота делать не надо, пора вынимать трал. Я пытался убедить старпома, но тщетно. Приказывать не стал. Ему скоро самому в капитаны, пусть привыкает отвечать… В этот момент, видимо, и создались условия для заверта. Но упрямый старпом развернулся и пошел вперед. Показания эхолота были умопомрачительны! А мы шли по такой рыбе с завернутым тралом… Обидно.
Втихую половить рыбку, в одиночку, удалось нам только двое суток. Во-первых, в группе довольно скоро сообразили, что «Рязань» исчезла. Если Волков помалкивает, на совет капитанов не выходит, значит, он где-то в стороне ловит… Капитаны других судов приказали «маркошам» выяснить наши координаты у радиста флагманского траулера, ведь сводки начальству мы подаем исправно. А во-вторых, не без помощи нашего рулевого Сережи Гайдука. Да и третий штурман приложил руку к раскрытию нашего инкогнито. Рация «Корабль» была у нас выключена, мы ловим себе втихомолку. Вдруг появляется траулер на горизонте. Гайдук возьми и включи радио. Незнакомец тут же спрашивает на шестнадцатом канале: «Кто это идет мне навстречу с тралом?» Тут у третьего штурмана сработал рефлекс, он взял трубку и ответил «Алмазу», что это «Рязань», дескать, промышляет. В это время я и вошел в рубку, услышал, как штурман «раскололся», и понес его потихонечку по кочкам. «Сами же, говорю, вы, штурмана, радовались, как хорошо работать в одиночку… Так и держали бы языки в одном месте. А теперь получайте базарный день…»
Сообщили мы «Алмазу» наши позиции, размеры уловов, и едва вышли в эфир, как к обнаруженной «Рязани» потянулись остальные корабли.
На экране локатора засеребрились импульсы, по «Кораблю» начались гвалт и перебранка, обмен новостями… Таллинский «Семпер» сообщил, что они неподалеку заловили хека с красной головой и перьями. Прикидывали, что это, мол, за хитрая рыба… Потом плюнули на нее, может быть, больная, и перебежали сюда.
«Комсомол Украины» поднял три тонны. Все оживились, стали поздравлять, а тут выяснилось, что это улов четырехчасового траления, и на «украинцев» посыпались насмешки.
«Капитан Скудняков» сообщил, что поднял в трале крыло самолета. Какая трагедия разыгралась здесь во время оно? Говорят, что океан все поглощает безвозвратно… Ан нет, порою рыбаки отбирают у него некую часть его жертв, вернее останки этих жертв. Чего только не попадается в тралы. И живое, и мертвое… Валуны и акулы, оборванные якоря и обломки кораллов, останки кораблей и свежие трупы потерпевших крушение рыбаков. А теперь вот и крыло самолета.
Смотрю в тубус локатора и вижу, как отражается на поверхности экрана мое лицо. Оно кажется мне чужим, постаревшим, отрешенным… Не нравится мне это лицо. Да… Если в этом чертовом тумане часами пялиться в экран, еще и не такое сможешь там увидеть.
Набежала на эти квадраты промысловая толпа, и рыба исчезла. Бегаем из стороны в сторону, а показаний все нет и нет. Вызвал на мостик радиоэлектронавигатора.
— Осмотрите эхолоты, — приказал ему. — Сдается мне, что рыба есть, а приборы привирают.
Навигатор принялся суетиться, менять ленты, подкручивать, щупать, проверять реле — словом, видимость работы была полная.
Потом, мне старпом рассказывал, когда я ушел, начались подначки. Кто-то посоветовал навигатору подкрутить не в приборе, а у себя в кармане. Другой порекомендовал лить за борт валерьянку, чтоб приманить рыбу запахом. Третий предложил стоять навигатору на баке с непокрытой головой, может быть, рыба на отблеск придет: навигатор наш — обладатель большой плеши.
Тот молчал. Возился с приборами час-другой… Наконец сообщил, что эхолоты отрегулированы. Но показаний все не было. Остроты возобновились. И тогда навигатор начисто осолопел. Он бросился к эхолоту «Кальмар», открыл его и с криком: «Вот вам показания, вот!» — стал шариковой ручкой рисовать штрихи, какие бывают от косяков рыбы. Прямо на японской импортной ленте рисовал…
