– В маниакальном желании сохранить инкогнито. У меня нет ордера…
– Я не хочу, чтобы меня уволили.
– …но есть вот это. – Андрей присоединил к удостоверению хрустящую банкноту.
Девушка задумалась:
– Конечно, заманчиво, но…
Андрей с пониманием прибавил еще одну купюру.
– О'кей. Вот ключ. Постарайтесь быстро. Если она вернется, я вас предупрежу.
Преступный детектив рванул по лестнице и через две минуты оказался в люксе Дирли-Ду…
…На кухне пряжниковской квартиры заседала коалиция, разрабатывавшая планы убийства капитана Смирнова. Коалиция объединяла две персоны – Дирли-Ду и Макса. Репортер хотел отомстить Косте за проигранные в казино деньги, Дирли-Ду тоже горела негодованием, но причину Максу не объясняла.
А жертва сама шла в руки. Деятельный налоговый полицейский возник на пороге с вопросом «где Андрей?» и требованием бутерброда.
– С утра во рту ни крошки. А денег нет. Все продул, – объяснил он. – Андрей скоро придет? Он мне нужен.
Дирли-Ду и Максим подскочили к Константину, повалили его на диван и принялись душить.
– За что? – кричал и отбивался капитан. – Я есть хочу, а не группового секса! Пожрать дайте!
Дирли-Ду, добрая и отзывчивая по натуре, вернулась на кухню и принялась мастерить крупный бутерброд. Максим еще разок врезал поверженному врагу подушкой.
– Какие-то вы сегодня интересные, – удивился Костя. – Шизики. У тебя новые очки?
– Новые! – язвительно ответил Макс. – Пришлось купить после той драки у «Сицилии». Из-за тебя, неугомонного, лишился любимых очков. Ты, вообще, спокойно жить умеешь? Без эксцессов? Зачем завлек меня в казино?
– Первый раз я так прогорел, Макс. Не из-за тебя ли, друг? Ты по жизни как, везучий?
– Везучий я, везучий. Только остался без машины еще на неопределенное время. А мне нельзя! Я журналист. Я должен быть одновременно в пяти местах,
– Возьми мою. Правда. Не огорчайся.
– Бутерброд!
Дирли-Ду внесла в комнату круглый поднос, на котором громоздилось нечто.
– А кофе будешь?
– У-у, – утвердительно промычал Костя набитым ртом.
– А в холодильнике хоть что-то осталось? – спросил Максим, с ужасом оглядывая неподъемную конструкцию. – Дай откусить.
– Не дам! – отодвинулся от Макса голодный капитан и прикрыл добычу плечом.
– Батон, котлета, кусок ветчины, капуста, помидор, сыр, петрушка… – перечисляла Дирли-Ду.
– Гель для волос, – вставил Максим.
– …яйцо, горчица, майонез, цыганский соус, гранат, черная икра.
– А икру я не нашел! – заволновался Костя.
– Да посмотри! Между капустой и ветчиной. Ты уже съел!
– И не почувствовал! – разочаровался капитан. – Вот блин!
– В холодильнике целая банка. Я вчера купила. – И пиво, кстати. Упаковочка.
Услышав про пиво, Макс мгновенно исчез. А Дирли-Ду села на диван вплотную к Косте.
– Костя… – ласково начала она, прикасаясь к сильной руке Константина. – Ты уже активизировал военные действия против Куницына?
– Угу, – ответил капитан, увлеченно дожевывая котлету. – Он у меня в кармане.
– А нельзя остановиться?
– Что ты, Дирли! Нет, невозможно!
– Но я не хочу, не хочу, чтобы ты его губил! – отчаянно воскликнула Дирли-Ду. – Я раскаиваюсь в своем поступке. Я проклинаю тот момент, когда согласилась на твое предложение.
Костя напряженно молчал.
– Ну, прошу, не губи его! Он не такой уж плохой, как ты думаешь!
– Куницын – холодный, расчетливый делец. Он наносит вред государству и обществу.
– Пусть, пусть наносит вред. Но я не хочу участвовать в его разоблачении. Давай" сделаем монтаж, давай вырежем тот кусок пленки, где я травила Куницына снотворным, а ты взламывал сейф. Неужели у тебя мало кандидатур на скамью подсудимых? Почему именно он?
Костя сник и не отвечал. Дирли-Ду заглядывала ему в глаза и теребила за руку.
– Ну, обещай мне, пожалуйста, что не будешь топить Куницына!
– Нет, не могу, – тихо, но твердо ответил Константин. – Он преступник.
– Я расскажу все Андрею!
Костя на секунду задумался:
– Да? Но ты ведь обещала не говорить!
– Расскажу, расскажу! – тоном вредной девчонки повторила Дирли-Ду.
– Ладно. Он, конечно, будет драться со мной за то, что я использовал тебя. Но Куницыну это не поможет. Теоретически Андрей на моей стороне. Он не питает нежных чувств к нефтяному магнату.
Дирли-Ду совсем расстроилась.
– Не обижайся, Дирли, – нежно попросил Константин и, подумав, притянул Дирли-Ду к себе. – Куницын не стоит твоих слез, поверь!
Макс с бутылкой в руке вошел в гостиную и изумленно посмотрел на слившуюся парочку.
– А что это вы здесь делаете? Без присмотра? Ну-ка, разбежались в стороны. Все Андрею доложу! Изменник! Изменница!
– Максим, забыла тебя предупредить. Там, в холодильнике, на розовой тарелке кусок мяса, но ты его не ешь. Мне показалось, оно уже с душком.
Колотов жалобно пискнул, как подбитый рябчик.
– А я уже съел. Весь, – со слезами в голосе сказал он. – Почему же ты сразу его не выкинула! Зачем оставила в холодильнике?! Боже, меня тошнит! И температура, кажется, поднимается. Вызывайте «скорую»!
Костя засмеялся, и Дирли-Ду тоже.
***
Через стеклянную стену было видно взлетное поле. По нему медленно, плавно двигались авиалайнеры, своими круглыми лбами напоминавшие исполинских дельфинов. Вдали то и дело, один за другим поднимались в воздух самолеты, их хвосты были украшены яркой символикой различных авиакомпаний.
Алекс и Ольга стояли у гигантской стеклянной стены, смотрели на взлетное поле и разговаривали. Роман сидел в кресле неподалеку, просматривая какие-то бумаги. Посадку на их рейс еще не объявили.
– Я тебе позвоню в Москву, Оля.
Между ними было расстояние в полтора метра. Алекс держал руки в карманах брюк, отодвинув назад полы светло-коричневого пиджака. Ольга играла замком маленькой сумочки, которая висела у нее через плечо на цепочке. Герр Шепарев был сегодня удивительно меланхоличен. В его глазах даже можно было заметить прозрачную дымку грусти и сожаления.
– Позвоню тебе, хорошо?
– Зачем? – повела плечом Ольга. Она усмехнулась и с иронией посмотрела на опечаленного капиталиста.
– Ну… Узнать, как долетели.
– Хорошо. Позвони.
Минуты три Алексей хранил молчание. Грусть при расставании с девушкой – это было для него внове. Неизведанные эмоции приятно щемили сердце.
– Чем ты будешь заниматься в Москве?
– Как обычно. Жить.
Ольга была холодна – так, словно это не она вчера днем в солнечном номере отеля, пока Роман ездил на какой-то нефтеперерабатывающий завод, таяла под руками Шепарева и, смеясь, отвечала на его поцелуи. Алекс не мог понять, испытывает ли она ту же печаль из-за необходимости расстаться.
– Костюм идеально подошел тебе.
– Да. Спасибо.
Дорогой костюм от Диора, прямо с осеннего показа в Париже, безупречно сидел на Ольге, добавляя ноту умиротворенности в ее агрессивно эффектную внешность. «О, ты подразорилась», – заметил Роман, наблюдая, как вертится перед зеркалом подруга. «Решила вознаградить себя за ужасно скучную поездку», – обманула Ольга.
– А ты? Возродишь отношения с Деборой? Или Моникой? Или Синтией? Или Орнеллой? Кто там у тебя еще, – равнодушно поинтересовалась Ольга.
– Придется, – вздохнул Алекс. – А что же мне делать? Ты улетаешь. Один я не могу. Не выношу одиночества. Да и разрядка необходима – бизнес выматывает.
– Твои бойкие девочки, несомненно, организуют тебе полноценный досуг, – кисло улыбнулась Ольга.
– С тобой мои девочки не могут конкурировать. – А ты улетаешь!
– Мне никто не предлагал остаться, – напомнила Оля.
– Но ты ведь невеста Романа! – лицемерно возмутился Алекс.
– Как мило с твоей стороны! Подобная щепетильность просто восхитительна! Хорошо, что вспомнил наконец.
– Пригласите меня на свадьбу?
– Обязательно. Если она состоится.
– А почему бы нет? Роман, насколько мне известно, настроен решительно, – зачем-то соврал Алекс.
– Правда? – скептически улыбнулась Ольга. – Только я теперь немного в сомнениях.
– Почему?
– Потому что произвела переоценку. До встречи с тобой Роман мне казался стопроцентным любовником. Но у тебя качественный показатель – сто пятьдесят процентов.
Алекс замер с выражением самодовольного кретинизма на лице.
– Поэтому я в раздумьях, – бесстрастно продолжала Оля. – Оказывается, я идеализировала Романа. Ты подорвал мою уверенность в нем. Уже по части секса он проигрывает тебе. Возможно, и в других вопросах будет не на высоте. Все познается в сравнении. В общем, Роман лишился звания идеального жениха, и я, наверное, вновь отправлюсь на поиски личного счастья.
– А Роман знает о том, как стремительно упал его рейтинг?
– Думаю, нет. Вы, мужчины, чрезвычайно самоуверенны. Он до сих пор полагает, что в сексе бесподобен.
