Крячко некоторое время молчал, видимо, выслушивая своего собеседника, после чего недоверчиво рассмеялся.
– Пашя, ты кому бычков тухлых грузишь? А? Продулся он – тяжелый случай… Ты ж и в «Ликторе» зарабатывал по-всякому. Я ж помню-таки, как за бабло инфу толкнул конкурентам. В общем, Пашя, или ты подгонишь мне двадцатник «зелени», или я твоим буграм солью, как ты замочил вашего инженера… Как его там? Вертухина, что ль? Мне пацаны дали на тебя наколку. Типа, наркоты ему ты вхерачил, он крышей повернулся и на МКАДе сгорел. Ну, как тебе это?.. Да? Шьто? Это ты «куму» на киче будешь втирать. А мине бабло давай гони. Сутки тебе сроку!
Сунув телефон в карман, он торжествующе ухмыльнулся.
– Класс! Короче, задергался он всерьез. Начал было меня уверять, что проигрался и сейчас в долгах как в шелках…Что к гибели Вертянина непричастен… Конечно, я не исключаю, что лично он инженера и не трогал вовсе, а был только на подхвате. Но вот чем именно он занимался, в чем была суть его работы, с кем по ходу дела контачил – завтра, думается, выяснить смогу.
– Неплохо… – согласился Гуров. – Ну а я пока что займусь вопросом о том, кто же погиб в «Форде» Вертянина. Сейчас придется поднимать материалы о пропавших без вести, на кого принесли заявления с двадцать шестого марта по пятое апреля. Ладно, пошел я к информационщикам.
– А я поехал к приемнику «жучка», – потянувшись, Крячко поднялся из-за стола. – Надо поменять аккумуляторы и сбросить на телефон все, что накопилось на карте памяти.
Насвистывая, он зашагал к двери, позвякивая ключами от «мерина». Гуров тоже вышел в коридор и направился в информотдел. Дав задание составить сводку пропавших без вести, которых до сих пор не удалось найти, минут через пять он получил компьютерную распечатку с перечнем из более сорока человек. Вернувшись в свой кабинет, Лев сразу же вычеркнул карандашом женщин, а также тех, кому до сорока лет и более шестидесяти. Оставшихся рассортировал по росту, вычеркнув тех, кто ниже метра шестидесяти пяти и кто выше метра восьмидесяти. В итоге у него «в сухом остатке» выявилось восемь человек, кто, согласно заявлениям их родственников, «ушли из дома и назад уже не вернулись».
Первым по списку был некий Алексей Тарлыков, охранник одного из супермаркетов, который пропал двадцать шестого марта. Набрав имевшийся в сводке домашний номер телефона, Гуров услышал женский голос:
– Вам кого?
Сообщив, что он из полиции, но при этом не углубляясь в излишние детали и подробности, Лев спросил свою собеседницу о том, кто подавал заявление по поводу пропажи Алексея и не появился ли тот до настоящего момента. Та, с явственно зазвучавшей в ее голосе слезой, уведомила, что ее мужа нет как нет. На вопрос Гурова, не было ли у Тарлыкова в прошлом перелома большой берцовой кости правой ноги, женщина уверенно сообщила, что ее муж ни до женитьбы, ни после переломов нижних конечностей не имел.
– А для чего вам это нужно? – всхлипнув, спросила она.
– Видите ли, тогда же, в марте, на МКАДе сгорела легковая машина, и мы пытаемся понять, кто же в ней погиб из пропавших без вести. Конечно, это утешение слабое, но могу сказать, что вашего мужа там не было. Поэтому, пусть хоть и очень слабая, очень призрачная надежда однажды увидеть его живым все-таки еще сохраняется, – пояснил Лев.
Вторым по списку был таксист из Коптева Евгений Ленцев. Откликнувшаяся на звонок Гурова, скорее всего, старенькая женщина представилась как «мать Женечки». Мужчина пропал двадцать седьмого, но перелома ноги у него не случалось. Был перелом левой плечевой кости.
– Мне уж хоть бы узнать, где он похоронен… – горестно вздохнула женщина. – Хоть бы цветы на его могилку принести.
Третий звонок оказался и вовсе курьезным. Женщина, узнав о сути вопроса, нервно уведомила, что лучше бы «этот козел» сломал свою «поганую шею» и его «как собаку зарыли на помойке». Лишь пару минут пообщавшись, Лев смог уяснить, что пропавший без вести еще в марте месяц назад вернулся домой. Как оказалось, тот отправился с еще одним таким же авантюристом куда-то на Дальний Восток, где устроился работать на некое предприятие рыбопереработки, куда на период весенней путины и летнего рыболовецкого сезона съезжались сотни сезонных работниц. В условиях острой нехватки мужчин благоверный собеседницы Гурова оказался в роли вороватого кота, забравшегося в продуктовую кладовку.
– Избегался, тварь, как кобель последний! – гневно повествовала та. – Хорошо еще «венерки» не привез, урод. А то вообще убила бы!
Как оказалось, «воскресшего», сам того не ведая, выдал тот самый приятель, с которым они ездили «калымить». У себя на работе в курилке он похвастался своими похождениями, кто-то дома рассказал жене, а жена оказалась сестрой собеседницы Льва.
– Половину тарелок разбила об его плешивую, тупую башку! – продолжала бушевать обманутая супруга.
Льву с большим трудом удалось закончить разговор и попрощаться с ней. Но и четвертый, и пятый, и шестой из тех, что еще весной растворились в небытии, оказались вовсе не теми, кто мог быть нужен Льву. Лишь седьмой звонок хоть в какой-то мере соответствовал его ожиданиям. Поднявший трубку подросток сообщил о том, что «у бати правая нога ломалась», но какая именно кость – он сказать затруднился. По словам собеседника Гурова, об этом всем могла бы рассказать его «ма», которая в данный момент была на работе. На просьбу Льва дать ее рабочий телефон тот попросил немного подождать и, пошуршав бумагой, продиктовал номер, пояснив, что «ма» работает в школе.
Дозвонившись до школы, Гуров услышал строгий, сугубо «учительский» женский голос. Его собеседница подтвердила, что у ее мужа был перелом большой берцовой кости, который случился на втором году их совместной жизни. Он ехал на велосипеде и неудачно упал под каменистый откос.
– Вы хотите сказать, что это он сгорел в машине? – выслушав Льва, переспросила она, тягостно вздохнув.
– Пока не уверен… – ответил Гуров, вдруг внутренне ощутив – это он и есть. – Вы не могли бы рассказать о том, каким был тот день, когда вы видели его последний раз? Он чем занимался?
– «Бомбил» по городу, хотя по образованию был неплохой геолог…
По словам женщины, двадцать седьмого марта он никак не мог выйти «на линию». Отчего-то долго не заводилась до этого безотказная машина. Он ругался, материл ее на чем свет стоит, и она наконец-то заработала. Выезжая со двора, он сразу же поймал гвоздь в колесо. Жена, которую он обещал довезти до работы, стала уговаривать его вернуться домой – ей подумалось, что это не к добру. Но муж не привык сидеть без дела и поэтому, поменяв колесо, все равно отправился на промысел. Домой уже не вернулся.
– …На следующий день я пошла в полицию, однако мне сказали, чтобы я зашла денька через три. Но я уже тогда чувствовала, что больше не увижу его никогда, – женщина горестно вздохнула (сколько же за последний час Льву пришлось выслушать таких же вздохов!). – Скажите, а где похоронили того человека, который сгорел на МКАДе?
– На Журавлевском кладбище – точного места я не знаю. Вы хотите туда съездить? – спросил Гуров.
– Да. Место я найду сама. Если это он, я сразу же почувствую. Знаете, когда он возвращался домой, я чувствовала его приближение еще до того, как он заезжал во двор.
Попросив свою собеседницу позвонить ему после того, как она побывает на кладбище, Лев попрощался и положил трубку. Он вспомнил свой вчерашний разговор с Марией. Дождавшись окончания спектакля, он прошел к ней в грим-уборную.
– А я чувствовала, что ты здесь, – улыбнувшись, сказала она.
Это было лучшее, что он мог услышать в подобной ситуации. «Да… Женщины – самые загадочные создания природы, – подперев голову рукой, подумал Гуров, глядя сквозь экран монитора. – Вот и не верь теории, согласно которой мужчины и женщины были созданы на разных планетах…»
…Стас, насвистывая, мчался на своем «мерине» в сторону предприятия «Полюс-Вектор-FLI». По пути он завернул в магазин электроники, где купил пару хороших, емких аккумуляторов. Заехав в хозмаг, Крячко взял сильный аэрозольный инсектицид – вчерашнее жало осы запомнилось слишком хорошо.
Оставив машину в отдалении от проходной «Полюс-Вектора», он надел на себя серую неброскую ветровку, серую кепочку и зашагал по аллейке в сторону дерева с дуплом. Прохожих здесь почти не наблюдалось, и Крячко без каких-либо помех подошел к дереву, доставая из кармана баллончик. Подняв его к дуплу, он выпустил внутрь щедрую струю едковато пахнущего аэрозоля, после чего невольно отскочил метра на два назад – из дупла хлынул поток ос. «Мать вашу так! – мысленно констатировал Крячко, наблюдая за суматошным мельтешением агрессивной полосатой орды. – Сколько ж вас там?»
Он вспомнил давний случай, как в одном столичном детском саду невдалеке от входа в здание обосновалась колония ос. Заведующая обратилась к коммунальщикам с просьбой избавить детей от не очень миролюбивых соседей. Но, на ее несчастье, об этом узнали «ультразеленые защитники природы», явно «не дружившие с головой», которые организовали шумную кампанию в защиту ос.
